Власть и свобода на весах конституционного правосудия: Защита прав человека Конституционным Судом Российской Федерации - Николай Бондарь

Одним из принципов организации публичной власти, наиболее ярко отражающим внутреннее единство власти и свободы, является принцип самостоятельности местного самоуправления. Местное самоуправления в отличие от государственной власти – это прежде всего институт гражданского общества. В этом качестве местное самоуправление, во-первых, закрепляется как одна из форм народовластия, основа конституционного строя Российской Федерации (ст. 3, 12 Конституции). Во-вторых, это институт правового положения личности. Этот аспект местного самоуправления находит свое закрепление в целом ряде конституционных норм, посвященных индивидуальным и коллективным правам на местное самоуправление (ст. 24, 32, 33, 40, 41, 130, 131, 132 и др.), что подробно будет раскрыто в дальнейшем. И лишь в-третьих, местное самоуправление – это институт организации публичной власти. Поэтому, рассматривая местное самоуправление в данных аспектах[13], и возможно утверждать, что местное самоуправление, с одной стороны, может существовать вне организационных структур муниципальной власти (в рамках государственной модели местного самоуправления), а с другой – оно может находить свое воплощение в муниципальной власти как организационно обособленной от государства самостоятельной форме публичной власти. Именно организационное обособление местного самоуправления от государственной власти – как функции по самоорганизации и налаживанию совместной деятельности населения, проживающего на соответствующей территории, – придает ему природу муниципальной власти как особой формы публичной власти. Одновременно подобный подход позволяет выявить глубинные характеристики местного самоуправления, его сущность, которая находит свое воплощение в балансе и высоком уровне единства власти и свободы. Ведь самоуправление населения невозможно без свободы. По самой своей глубинной природе и целевому назначению местное самоуправление есть проявление свободы общества и личности. Общинная свобода и права личности – глубинная основа местного самоуправления. При этом своеобразным связующим звеном между личностью и ее свободой, с одной стороны, и местной властью как функцией – с другой, является свобода местного сообщества, общинная свобода. Еще А. Токвиль, один из основателей теории свободной общины, отмечал естественный характер общинной формы человеческой жизнедеятельности и, соответственно, наличие определенного уровня общинной свободы. Он подчеркивал, что «община является тем единственным объединением, которое так хорошо отвечает самой природе человека».[14] Это становится возможным, между прочим, еще и потому, что сама общинная (местная) власть, если она не навязана извне, а ее реальным источником и субъектом выступает вся община (местное сообщество), может рассматриваться не только как функция по управлению, но и как своеобразный масштаб, предел свободы деятельности субъектов самоуправления, их возможностей распоряжаться материальными и духовными ценностями местного сообщества. Тем самым в системе реальных отношений самоуправления воплощается воля местного сообщества, его общинная свобода в сочетании со свободой каждой отдельной личности. Ведь местное сообщество является в этом случае в одинаковой мере субъектом власти и субъектом свободы, а личность – главным компонентом субъекта и объекта системы местного самоуправления. Поэтому свобода личности должна рассматриваться как составная часть понятия муниципальной власти, ее высшая ценность и органическое проявление самоуправленческих начал в нашем обществе. Ведь сама по себе возможность для граждан управлять местными делами, осуществлять местную власть является важнейшим проявлением свободы личности.

Очевидно однако, что такая степень единства (а не только баланса) власти и свободы становится возможной в современном обществе лишь на уровне местного самоуправления. Государственная власть имеет более жесткие линии взаимосвязей с личностью и ее свободой. Но и в том, и в другом случаях главным внешним ограничителем публичной власти являются права человека, признание которых означает позиционирование человека в обществе и государстве как самостоятельного, автономного, свободного и равноправного субъекта.

В Конституции РФ это выражается путем провозглашения человека, его и прав и свобод высшей ценностью, определяющей смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти и обеспечиваемой правосудием (ст. 2 и 18). Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина – императивная обязанность государства. Вместе с тем признание человека высшей ценностью не должно абсолютизироваться, восприниматься таким образом, что ради блага одного индивида можно пожертвовать общим благом. Неограниченная свобода опасна настолько же, насколько опасна и чрезмерная власть.

Поэтому Конституция РФ, основываясь на принципе единства свободы и ответственности, исходит из необходимости установления пределов осуществления прав и свобод, фундаментальными среди которых являются следующие:

1) принцип недопустимости злоупотребления правом, вытекающий из ч. 3 ст. 17 Конституции РФ, согласно которой осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц. Содержание данного принципа значимо не только для граждан, но и для органов публичной власти, включая и законодателя, который не вправе принимать решений, способствующих злоупотреблению правом, и во всяком случае должен стремится к тому, чтобы свести возможности для злоупотребления к минимуму[15]. Он предполагает также, что развитие и защита одной категории прав никогда не могут служить предлогом или оправданием для освобождения государства от развития и защиты других прав. В противном случае при реализации любого права будет иметь место не осуществление права, а злоупотребление правом;[16]

2) принцип допустимости соразмерного ограничения прав и свобод в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства, т. е. в том числе и в целях поддержания нормального режима функционирования публичной власти, стабильности политической системы, в рамках которых создаются условия для удовлетворения и (или) удовлетворяются основные потребности всех или большинства членов общества (ч. 3 ст. 55 Конституции РФ).[17]

Данные принципы находятся в тесной взаимосвязи, которая выражается, в частности, в том, что государство, даже имея цель воспрепятствовать злоупотреблению правом, с тем чтобы осуществление конституционных прав одного не нарушало права и свободы других лиц, должно использовать не чрезмерные, а только необходимые и строго обусловленные целями меры.[18]

Важнейшим институционным средством обеспечения баланса власти и свободы является принцип взаимных прав, обязанностей и ответственности гражданина и государства, впервые сформулированный Конституционным Судом РФ в постановлении от 20 декабря 1995 г. №17-П по делу о проверке конституционности ряда положений п. «а» ст. 64 Уголовного кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданина В.А.Смирнова[19]. Данный принцип основан на идее наличия фундаментального конституционно-правового отношения между гражданином и государством, в рамках которого государство вправе осуществлять регулирование общественных отношений посредством установления общеобязательных правил поведения (ст. 4 (ч. 2), 15 (ч. 1) Конституции РФ), а гражданин обязан этим правилам подчиняться (ч. 2 ст. 15 Конституции РФ); наряду с этим государство обязано признавать, соблюдать и защищать права и свободы человека и гражданина (ст. 2 и 18 Конституции РФ), а гражданин вправе требовать от государства исполнения этой обязанности (ст. 45, 46, 52, 53, 125 Конституции РФ).

Следовательно, при неисполнении или ненадлежащем исполнении государством своей обязанности гражданин вправе требовать привлечения государства к ответственности и восстановления нарушенных прав, в связи с чем Конституция РФ предусматривает, что права потерпевших от преступлений и злоупотреблений властью охраняются законом; государство обеспечивает потерпевшим доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба (ст. 52), а также провозглашает право каждого на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц (ст. 53).

При этом очевидно, что в условиях демократического правового государства единственным надлежащим способом привлечения государства в лице его органов и должностных лиц к ответственности, разрешения коллизии между властью и свободой является судебная процедура рассмотрения соответствующих претензий гражданина, т. е. реализация гражданином его права на судебную защиту, включая право на конституционную жалобу.