Вероника - Андрей Халов

– А-а, это ты, красивая! – признал её Гарик. – Тебя-то я хорошо помню! Что у тебя тут стряслось?

– Гарик! – доверчиво, словно это был старый друг, а не таксист, которого она видела второй раз в жизни, бросилась к нему Вероника. – Помоги!.. Мне надо выбраться отсюда незаметно и завтра уехать на Киевский вокзал!

– Что, за постой задолжала, милая? – спокойно и рассудительно поинтересовался Гарик.

– А ты откуда знаешь? – удивилась Вероника.

– Тут многие влипают! – поделился информацией армян. – У меня-то клиентов – о-го-го сколько. Немного непорядочно здесь считают! Простых, кого приметят, что за ними никого нет, так и норовят обобрать! Да ты не бойся! Завтра я тебя отсюда, милая, вывезу. Во сколько поезд?..

Вероника договорилась с ним, что он подъедет завтра, в половине шестого, за час до отправления поезда. На прощание, когда Гарик, симпатичный армянин лет тридцати, уходил, осторожно и тихо, чтобы не шуметь, прикрывая входную дверь, он, – Вероника заметила это, – одарил её сверху донизу, точно раздел, каким-то странным взглядом.

«Наглец! – подумала она про себя. – Мне ещё армяна не хватало! К тому же, я вдова! В трауре!»

Веронику всю передёрнуло снова. Однако желание всё-таки посетило её, и ей пришлось некоторое время бороться с собой, чтобы прогнать его прочь и усмирить начинавшее бушевать тело. Да, дай волю одухотворённой материи, прогони разум и, – поистине, – она бесстыдна! Впрочем, стыд и срам, опять же, – понятия социальные, чуждые природе, естеству. Это всего лишь рамки, в которых разум держит в узде естество….

Вероника справилась наконец со своими мыслями и стала лихорадочно думать, что же ей взять с собой. Гарик подтвердил, что чемоданы придётся оставить. Он обещал, пользуясь своими многочисленными знакомствами среди персонала гостиницы: портье, горничных, уборщиц, поваров, официантов, – а также хорошо зная все входы и выходы, провести её через кухню ресторана и подсобные помещения казино на улицу.

– Тебе поспать надо, милая. Завтра трудный день будет! – предупредил её Гарик перед уходом.

Однако поспать ей не дали.

С самого утра в номер то и дело приходила администраторша и предупреждала, что близится время расчёта, чтобы она шевелилась в поиске денег. Она навещала её, не церемонясь, через каждый час, поэтому, когда в очередной раз постучали, Вероника хотела уже высказать всё, что о ней думает….

За дверью стоял Гарик. Вид у него был хитрый, как у жулика. Веронику даже посетила мысль, что с ним всё-таки связываться не стоит. Но она прогнала её прочь: всё было решено.

– Иди за мной! – шёпотом скомандовал Гарик. – Вещи никакие не бери!

Они проследовали вниз какими-то лестничными шахтами, о существовании которых Вероника даже и не догадывалась, и оказались в подвале, на кухне ресторана. Затем, петляя по заваленным всякими непонятными вещами коридорам, где было темно и грязно, а иногда и пробраться между завалами можно было едва ли, вылезли с тыльной стороны здания гостиницы через двустворчатый люк и, пригибаясь к газону, прошмыгнули через открытое пространство до узкой дороги, огибавшей гостиницу с тыла, перелезли через невысокий, по пояс, решётчатый забор.

Такси Гарика стояло здесь под парами. Машина была закрыта, но мотор работал.

– Да, милая! – обратился, отдышавшись, к ней таксист, когда они оказались в салоне. – Я за свою услугу с тебя втрое возьму против своей обыкновенной таксы! И деньги давай прямо сейчас!

– Доллары возьмёшь?! – только спросила Вероника, понимая, что не время торговаться, – армянин выбрал самый подходящий момент, чтобы не упустить своё.

С сотенной долларовой купюры армянин, долго слюнявя и старательно отсчитывая, отдал Веронике сдачу рублями по государственному курсу, который был в пять раз ниже коммерческого, и, видя, что Вероника долго держит деньги в руке, сказал:

– Не нравится – иди, меняй в обменнике, в гостинице!

Вероника молча убрала деньги, поджав от обиды губки….

– Могу билеты достать «бэз проблэм»! – сказал ей на прощанье Гарик, словно не замечая, что девушка на него не на шутку разозлилась. – Куда тебе?

– Спасибо! Я сама! – Вероника со злостью захлопнула дверцу «Волги» и пошла быстрым шагом прочь с коммерческой стоянки такси, где в вечном ожидании клиентов стояло с два десятка пустующих таксо.

– Подходи, если что!.. Я здесь буду стоять! – услышала она вдогонку слова Гарика, донёсшиеся через гомон толпы на тротуаре, в которую она в следующую минуту нырнула.

На Киевском вокзале стояло настоящее столпотворение. Народу было столько, что Веронике показалось, что здесь собралась вся украинская диаспора, рассеянная по просторам Союза, в едином порыве вернуться на родину.

Она долго искала кассовый зал, спрашивая у случайных прохожих. Никто не отвечал, молча, будто бы к ним и не обращались, проходя мимо. Наконец какой-то дядька, похожий с виду на Тараса Бульбу, каким его в детстве, когда они проходили Шевченко по школьной программе, представляла себе Вероника, остановился и дружелюбно гыркнул ей с родным хохляцким акцентом:

– Так вон же ж вын, с другой стороны….

Несмотря на то что касс было много, в каждую стояла длиннющая очередь, и Вероника, глядя на табло, забеспокоилась, как бы не опоздать на поезд. Она стала просить пропустить её, потому что её поезд вот-вот отойдёт, но никто не соглашался. Пришлось стать в конец очереди длинной человек в пятьдесят. Вероника поняла, что не успеет. Только теперь, поскольку раньше ей никогда не доводилось покупать билеты на столичных вокзалах, ей стало ясно, что значат слова Гарика – «бэз проблэм».

Да, она, несомненно, опоздала бы, если бы продолжала стоять в этой очереди в билетную кассу, но к Гарику обращаться больше не хотела – он и без того её надул! Надо было придумать какой-то другой способ.

Сказав, что она сейчас вернётся стоявшей за ней толстенной тётке с какими-то плетёными авоськами, Вероника направилась к окошку кассира, протиснулась сквозь плотную толпу и, не обращая внимания на возмущения окружающих её сограждан, обратилась к кассирше, нагло отвлекая её от обслуживания очередного клиента:

– Тётенька! У меня поезд через тридцать минут! Продайте, пожалуйста, билет!

«Тётенька» уделила ей ровно секунду внимания, зыркнув на неё молниеносным оценивающим взглядом, и отвернулась, бросив:

– В порядке очереди!

Веронику, ошеломлённую ответом, тут же оттеснили от окошка кассы. Она обернулась, ища в толпе свою очередь, и в этот миг увидела нескольких кавказцев, рыскающих среди народа. Они сразу бросались в глаза, потому что энергично выискивали кого-то в толпе, чего больше никто не делал. Вероника поняла: ищут её.

Не помня себя от ужаса, она бросилась к выходу из зала, стремглав слетела по ступенькам подъезда на мостовую и что есть мочи помчалась, сшибаясь со встречными прохожими, извиняясь на бегу, снова сталкиваясь и извиняясь, к стоянке коммерческого такси. «Только бы он ещё не уехал!» – взмолилась Вероника.

Заметив машину Гарика, по-прежнему стоявшую среди других скучающих таксо на пустынной стоянке, в стороне от дикой очереди на государственные такси, которых, как всегда, не было, Вероника остепенилась и пошла медленно, почти вразвалочку, словно беспечно прогуливаясь, стараясь отдышаться на ходу.

Гарик уже заметил её. Он сидел за рулём своей «Волги» и, как бы сигнализируя ей, чтобы она не промахнулась, включил свет в салоне. Теперь он смотрел, как девушка приближается к его машине, ёжась в вечерних промозглых сумерках столицы, и нагло улыбался: Гарика провести было невозможно – он собаку уже съел, занимаясь извозом с Киевского вокзала и зная все здешние порядки и обстановку. Он даже наполовину высунулся из машины, открыв дверцу:

– Давай скорее, милая, а то опоздаешь ещё чего!

На его лице было написано, как на листе бумаги: я знал, что ты вернёшься!

«Милая» сразу же ускорила шаг, перестав ломать комедию. В глазах девушки всё ещё стояли образы кавказцев, рыскающих в её поисках среди толпы славян, энергично вращающих головами и бросающих вокруг, как кинжалы, пристальные взгляды.

Она заскочила к нему в машину, будто бы в следующую секунду сделать это будет уже поздно:

– Гарик!..

– Что, милая! Билет нужен?! – иронично протянул Гарик. – Куда едешь-то?! Говори! Через пять минут принесу! Цена билета, сразу предупреждаю, – двойная!

Вероника достала сдачу, которую ей недавно дал таксист со стодолларовой купюры.

– Этого не хватит! – кивнул головой Гарик.

– У меня больше нет! – Вероника сама не ожидала, что скажет это.

В самом деле, остальное, несколько тысяч долларов, она зашила ночью в подклад сумки, чтобы их никто не смог найти. А тех ста долларов, что остались, – как она считала, – должно было хватить с лихвой и на такси, и на билет на поезд. Да и хватило бы, если бы она поменяла валюту в обменном пункте «Космоса», который обслуживал только постояльцев гостиницы по коммерческому курсу.