Семь Стражей Сириллы - Демшус Криптор

клюв, наподобие птичьего, собираясь откусить ему голову. Андрей дернулся изо всех сил и ощутил, что лежит на спине на чем-то гладком и твердом, эта поверхность легко и неспешно приподнимала тело, потом мягко опускала. Почти сразу после этого слышался плеск воды. Слабый ветерок приносил пряный запах, какой можно почувствовать на берегу после шторма. Влажный аромат размокших водорослей. Было спокойно и хорошо. Точнее, было бы, если бы не тот факт, что спать Андрей ложился еще на острове. Это последнее, что он помнил. А сейчас он не там, к гадалке можно не ходить. Если только остров не решил своевольно сорваться с места и отправиться в свободное плавание. Бред, конечно, хотя на чужой планете ни в чем нельзя быть уверенным. Может быть, острова тут по осени мигрируют как птицы. Стоп. Так можно забраться в предположениях совсем уж далеко и рехнуться окончательно и бесповоротно. Успеется еще, пока будем оставаться реалистами. Яркий свет стремился проникнуть сквозь сомкнутые веки прямо в зрачки, но Андрей не спешил. Честно говоря, неизвестность порядком пугала, поэтому он тянул время и безуспешно пытался скрытно смотреть сквозь ресницы. Может быть у женщин это и получается хорошо, а он так ничего и не увидел, за исключением нескольких светлых вспышек. Наконец он решился.

Андрей про себя досчитал до десяти и открыл глаза. Лучше бы он сделал это медленно. А так контраст с предыдущими ощущениями получился слишком резким. Вместо чистого неба, которое он ожидал увидеть, над ним нависало лицо — темный овал, с чёрной кудрявой бородищей, ноздри широкого плоского носа разверзнуты пещерами, лоб и щеки в татуировках. Сущий дикарь. Взгляд ярких синих глаз буквально пронзал насквозь. Андрей уже видел такой взгляд, он бывает у людей в минуты крайней опасности. Например, если что-то их напугает до смерти. Андрей непроизвольно вздрогнул, то ли от неожиданности, то ли от этого жестокого взгляда, и сразу почувствовал, что его лоб крепко обхватили, а к горлу прижали что-то узкое и острое, скорее всего, нож. Вот же черт! Стоит только пошевелиться и лезвие без усилий разрежет гортань. Его беспардонно и внимательно изучили, почему-то пристально глядя в глаза и слегка поворачивая голову из стороны в сторону. Наконец, так же резко его отпустили, а незнакомец неуловимо быстрым движением провел кинжалом между рук и ног Андрея. Они, как он уже догадался, до этого были крепко связаны.

Андрей шумно выдохнул. Он и не заметил, что задержал дыхание. Кажется, пронесло. Пока пронесло. Что бы это там ни было. Хотя ключевые слова здесь «кажется» и «пока».

— Eha Tangata! — гортанно произнес незнакомец и отодвинулся, глядя уже не так свирепо, как раньше.

Язык был совершенно незнаком. Но при этом также совершенно понятен. Кажется, его признали мыслящим существом человеческого происхождения. Спасибо, конечно. Но почему он его понимает? Бред какой-то. Стоп. Понимает ли? Или это просто морок, иллюзия измученного одиночеством сознания? Надо проверить. Андрей аккуратно перекатился на бок, присел, скрестив ноги, потом прокашлялся и произнес, выталкивая непривычные для языка и горла слова, глядя прямо на аборигена:

— Eh karanga akhau Tangata, Toj roh Khohe?

— Хм. Хм, — дикарь скептически хмыкнул себе в бороду. — По тебе не скажешь, что ты владеешь йориским, чужак. Мой народ зовет меня Лаэр. Я рыбак.

— Твой народ? — переспросил Андрей, у которого просто голова шла кругом от неожиданностей.

— Да. Народ. Йори — дети моря. — Лаэр сделал широкий жест рукой, как бы иллюстрируя сказанное.

Андрей бросил пару взглядов по сторонам, до этого как-то не успелось, в силу некоторых обстоятельств, в результате которых он кратковременно оказался без сознания. А может и не очень кратковременно, это еще предстояло выяснить. Вокруг действительно было море, впрочем, это как раз не было сюрпризом, на море он уже успел насмотреться на три жизни вперёд, а вот главным открытием на сегодняшний день, не считая дикаря и странностей с языком, конечно, стала лодка. Лодка была примечательной. Если конкретнее — одномачтовый катамаран. Два корпуса-поплавка были изготовлены, по-видимому, из цельных стволов деревьев. Очень больших и длинных деревьев. Почти на всем протяжении они были соединены гладким деревянным настилом, а по центру лодки была установлена довольно высокая и тонкая мачта с трапециевидным парусом. Андрей с Лаэром сидели в задней части лодки, или, как там выражаются моряки, «на юте»? Тут находились небольшие крытые надстройки, типа шалашей. Несмотря на довольно простые строительные материалы все выглядело очень функционально и красиво, даже, пожалуй, стильно. Катамаран весьма бодро бежал в неизвестном направлении, и никакого второго «дикаря за штурвалом» или рулевого Андрей не увидел. Хотя это еще ничего не значило, в шалашах могло скрываться еще несколько человек.

Значит, этот Лаэр его понимает. Странно. Очень странно. Даже страшно, пожалуй. Но этот вопрос можно отложить на потом…

— Как я тут оказался?

— Можно сказать, я поймал тебя, как треску, — Лаэр кивнул в сторону кучи сетей, из под которых все ещё сочилась влага. — И когда я достал тебя из воды, ты уже не дышал. Впрочем, это неудивительно. Удивительно то, что я достал тебя целым, а не кусочками.

Андрей замер. Мозг пронзила мгновенная вспышка воспоминания. Акула. Даже не так. АКУЛА. Темно-серое тело в ярких синих и фиолетовых тигровых полосах. Глаза. Зубы. Ужас. И сразу как-то резко заныло все тело во многих местах. Он бегло осмотрел себя, отметив, что ни одна кость, кажется, не сломана. Хотя синяков и ссадин было предостаточно. Один, особенно страшный, выглядел как большое лилово-фиолетовое блюдце с неровными вздутыми краями. Мерзко, но не смертельно, и еще хорошо, что на этом «блюдце» главным блюдом не оказался сам Андрей…

— Ффух, — выдохнул Андрей сквозь зубы. — Вот, значит, как. Да уж, эта мерзавка меня почти достала, — Андрей поморщился, жутко болела грудь, особенно ребра, в которых каждый вздох резонировал колющей болью. Пара ребер, все же, вполне могут оказаться сломанными. Или с трещиной, но это ничего, с этим можно жить. На голове он нащупал несколько болезненных шишек. Ему показалось, что одна из них вообще была размером с голубиное яйцо. Да, надо признать, изрядно его потрепали.

— Почти достала, — повторил Лаэр, усмехнувшись. — Да ты счастливчик, чужак. Это же была Teha-Mathe. Обычно после нее даже объедков не остается. Там одна только пасть размером с ворота в