Полное собрание сочинений. Том 29. Произведения 1891–1894 гг. О средствах помощи населению, пострадавшему от неурожая - Лев Толстой

То же самое оказалось и в Данковском уезде. Выдача пособия только несколько изменила состав людей, ходящих в столовые, но не уменьшила количество их. Количество крайне нуждающихся в пище людей постоянно прибавляется.

Там, где, как, например, в Горках, на 51 двор, где была одна столовая на 24 человека, удовлетворявшая всех, понадобились две столовые с 40 чел[овеками] приходящих в каждой. В приблизительно в такой же пропорции увеличилось количество кормящихся во всех вновь открытых столовых. И во всех пропорциональное количество ходящих установилось одинаковое. Во всех одна треть или около того всего населения ходит в столовые.

Ходят в столовые только старые, слабые, убогие и дети.

Кроме существующих в соседстве с нами 6 столовых, ведомых на другие средства, и те[х], к[оторые] открываются еще, открыто нами без особенного труда по 18 число 18 столовых. Кормятся в этих столовых теперь около 100 человек. Содержание столовых обходится теперь несколько дороже, чем стоило содержание прежних, во-первых потому, что топливо дровами, которыми пришлось заменить вышедший весь торф, стоит дороже, во-вторых потому, что в прежних столовых кормились преимущественно маленькие дети и самые слабые старики, теперь же более взрослые и менее старые. Хотя мы верно еще не учитывали, но полагаем, что содержание одного человека в столовых обойдется не дороже 1 р. 50 к. в месяц. Пища, получаемая в столовых, до сих пор была такая: в обед щи и похлебка картофельная, иногда щи и кисель овсяный, на ужин щи и свекольник или щи и кисель холодный, иногда еще картофель вареный. Хлеб с 1/3 ржаных отрубей. Овсяный кисель введен в употребление недавно и составляет превосходную и весьма любимую всеми, особенно старыми людьми, пищу. На днях мы получили жмыхи конопляные и подсолнечные и горох, но еще не употребляли их. Кроме открытых 17 столовых, на днях мы открываем еще 4.

Прежде надо было предлагать крестьянам устройство столовых, теперь же заявляются просьбы об устройстве их.

До сих пор, хотя нет и избытка средств, ни сил, т. е. людей, нет и недостатка ни того, ни другого, и мы надеемся не только довести начатые столовые до новины, но и на то, что такие же столовые скоро откроются в других местах Епифанского и Данковского уездов и в Ефремовском, Богородицком, Скопинском, Лебедянском, Воронежском, Бобровском. Мы надеемся на то, что если только есть достаточно хлеба в России и есть то, в чем нельзя сомневаться, – достаточно людей, готовых служить этому делу, – что очень скоро все пораженные неурожаем местности России покроются сетью таких столовых, и не будет ни одного человека, который бы мог заболеть и умереть от недостатка пищи.

Кроме очевидного всем бедствия недостатка пищи и топлива, томит крестьян неурожайных мест еще одно великое горе. Это принужденная праздность. Люди взрослые, здоровые, скучающие от отсутствия работы, не могущие жить без нее, сидят мужчины и женщины, ничего не делая, имея перед собой все увеличивающуюся нужду.

Работа, какая-нибудь работа, составляет самую настоятельную необходимость.

Работа бабам могла бы быть найдена, если бы можно было приобрести лен и шерсть по таким ценам, при к[оторых] полотно и сукно в продаже могли бы оставлять хоть по 5 к. в день за работу.

То же самое и для работы мужчин. Если бы были лыки в достаточном количестве, то работа лаптей давала бы 5 копеек остатка в день, это было бы большое нравственное облегчение для народа. Есть пожертвования льна, и мы купим шерсти, надеясь приобрести за деньги и от жертвователей в скором времени и еще льна и лык.

* № 2 (рук. № 5).

Я посетил в начале октября голодающие местности нашей губернии Крапивенского, Богородицкого и Епифанского уездов и нашел положение большинства крестьян этих уездов очень тяжелым. (Я описал эти мои наблюдения в другом месте.) В конце октября я приехал в те же места и нашел положение значительно ухудшившимся. Прошло три недели, которые мы провели здесь, и, несмотря на то, что в эти три недели началась как по Тульской, так и по Рязанской губерниям выдача пособия, положение еще ухудшилось и с каждым днем ухудшается и ухудшается. В прекрасной напечатанной в № Русских ведомостей статье г-на Мартынова, правдиво и обстоятельно описывающей положение дела в той местности, в которой мы живем, есть драгоценное указание о том, сколько и какой скотины проели крестьянские семьи с весны, с тех пор, как у них дошел свой хлеб. Стоит только сличить по каждому двору то, что проедено, что остается проедать и что должно быть проедено в будущем, чтобы увидать, что положение вполне безвыходное, если не будет оказана пострадавшему от неурожая населению деятельная и своевременная помощь.

* № 3 (рук. № 5).

В последнее время выданы пособия мукою от земства и пособия, вызвав страшные раздражения и недовольства среди большинства не получивших их, оказались вполне недостаточными. Нужда растет в такой большой прогрессии, что пособия эти оказались совершенно незаметной помощью и, странно сказать, вызвали гораздо больше неудовольствия, чем удовольствия.

Положим, что в нашей местности – говорят, что в других местах: Казанской, Воронежской, Нижегородской губерниях положение еще хуже – очень тяжелое, напряженное и опасное, помощь нужна и с каждым днем становится нужнее.

* № 4 (рук. № 4).

Тот способ, который употребляется теперь, – раздачи мукой, мне думается, мог бы хоть отчасти достигнуть первой цели – поддержания крестьянского хозяйства, если бы только цель эта была ясно сознана и способ распределения был бы совершенно изменен. Достижение этой цели страшно трудно, страшно трудно поправить и поддержать, не дать рухнуть расшатанному годами внешними и внутренними причинами крестьянскому хозяйству. Но, несмотря на трудность этого дела, нельзя не стараться сделать хоть что-нибудь для достижения этой цели. И потому всё, что сделает земство для этой цели, если оно достигнет хоть 1/100 того, что было бы желательно, будет важное и доброе дело. Но другая цель – предотвращения возможности болезней и смертей от недостатка и дурного качества пищи, не достигается совсем этим способом и потому для достижения этой цели должен быть употреблен иной, более целесообразный способ, чем выдача мукою. Наиболее целесообразный способ этот был бы такой, при котором в каждой деревне каждый человек мог бы наверное в случае нужды найти здоровую и достаточную пищу. Достигнуть этого можно бы было устройством по деревням даровых столовых.

* № 5 (рук. № 5).

Помощь, оказываемая земством в виде выдачи муки, как теперь решено у нас, не более как но 20 фун. на месяц, во-первых, не может быть правильно распределена, и, во-вторых, сама по себе ничтожна. Помощь эта не достигает ни цели поддержания крестьянского хозяйства, ни главной цели избавления людей от болезней и смертей, происходящих от недостатка и недоброкачественности пищи. Правительство как будто смешивает эти две цели, и смешение это вредит цели. Нельзя не желать достижения первой цели и не стремиться к тому, чтобы насколько возможно поддержать основу нашего богатства – крестьянское хозяйство. Но я говорю, что это невозможно сделать, не сделав прежде второго,2 и, во-вторых, это невозможно сделать теми мерами, которые употребляет земство. Невозможно достигнуть этой цели теми мерами, которые употребляет земство по следующим соображениям. Прежде всего нужно, чтобы живые люди не заболевали и не мерли от голода.

Податная единица, и богатства страны, и могущество России всё очень важные вещи, но важнее всего то, чтобы не мерли от нужды одни люди, когда у других есть избыток и они могут спасти их.

Комментарии А. И. Опульского

«О СРЕДСТВАХ ПОМОЩИ НАСЕЛЕНИЮ, ПОСТРАДАВШЕМУ ОТ НЕУРОЖАЯ»

ИСТОРИЯ ПИСАНИЯ И ПЕЧАТАНИЯ

Занявшись организацией помощи голодающим, Толстой решил написать статью о средствах борьбы с голодом. «Я надеюсь написать статью относительно подробностей нашей работы, – сообщает он 4 ноября 1891 г. лондонскому издателю Фишеру Унуину, – статью, которая, будучи переведена на английский язык, даст вашему обществу понятие о положении дел и о средствах, употребляемых для борьбы с бедствием настоящего года».3 А 7 ноября, на следующий день после выхода в свет статьи «Страшный вопрос», Толстой пишет жене: «Нынче хочу написать статью описание столовых. Это очень важно. Как они устраиваются и как идут, с тем чтобы каждый знал, как пользоваться этим чудесным, простым, практическим, народным и лучше других достигающим цели [средством]».4 В тот же день, сообщая М. А. Шмидт и О. А. Баршевой, что статьи «О голоде» и «Страшный вопрос» «кажется обе не пропустили», Толстой добавлял: «…Теперь пишу еще».5 В последующие дни он продолжал работать над статьей6 и 17 ноября писал жене: «…У меня есть написанная, не поправленная, большая статья о столовых… Надо подождать, выдет ли гротовская [«О голоде»], чтобы не было повторений и недосказанного».7