Пять баксов для доктора Брауна. Книга 2 - М. Р. Маллоу

– Эй! – послышался сверху голос М.Р. – Уводите его оттуда! Его, пьяного, на подвиги тянет!

– Ну, какие, сэр, подвиги! – откликнулся Д.Э., задирая голову. – Нормальное дело! Тоже еще, подвиги нашли!

Обломок потолка не только размозжил пианолу. В комнате Иды был теперь интересный провал в полу. Та относилась к нему философски и даже навострилась извлекать пользу: выбрасывала в провал мусор. М.Р. туда сам чуть не сверзился, – в темноте, да когда такая качка, – Ида удержала.

– Какой вы скромный, сэр! – хмыкнул он.

– А вы думали!

– Ида, ну пусти! – отбивался Дюк. – Пусти, кому говорят! Компаньон, она меня щекочет! Ай, спасите!

Послышался шум, «майн Готт!», «Доннерветтер!», посыпалась штукатурка, потом шмякнулось, и внизу образовалась свалка: – Куда ж ты лезешь, балда! Шеи не жалко?

– Я как лучше хотела!

– Осторожно! Зачем вы меня роняете! Вы сломаете мне ноги!

– Ты бы лучше с руки моей сошел, умник!

– Показывай давай, – потребовал Джейк.

Его еще шатало. Козебродски, кряхтя и охая, поднялся тоже.

– Мой костюм! Вы знаете, что это за костюм? Вы не знаете, что это за костюм!

– Там, – Ширли показала рукой, и отряхнула рукав в темноте, – вон, в углу, где пианола.

– Ой! – М.Р., одновременно споткнулся и обрадовался, приземляясь на предмет, который с первого взгляда принял за буфет на высоких гнутых ножках, – музыкальный автомат!

Он попробовал бросить в щель десять центов – все равно теперь не деньги, но монетка со звоном вываливалась.

Ида забрала ее, послюнявила, бросила в щель и врезала автомату под дых. Тот скрипучим голосом, с середины, завел рэгтайм.

– Полный, наверное, – предположил Джейк. – Сейчас откроем.

– Разбежался, – отмахнулась Ширли. – Смит еще тогда все выгреб. Он так каждый день делал.

– Это хозяин, что ли?

– Был хозяин, молодой человек, – охотно откликнулся, отряхивая лацкан, фотограф, – пока не отправился на небеса. Кого здесь только не было! Мадам Клотильда – ах, какая была женщина! Золотое сердце. Пятнадцать штук барышень – прелестные, некоторые совсем девочки, самой младшей всего четырнадцать. Кухарка – ах, какая была кухарка! Золотые руки! Прислуга – вы не видели комнат в других домах, иначе поняли бы, что я имею в виду. В баре – самый лучший виски во всем Сан-Франциско! Ну, еще трое очень прытких молодых людей…

– Они что, тоже? – поразились искатели приключений.

– А?

Фотограф, смеясь, махнул рукой.

– Предоставляли, вы имеете в виду? Да нет! Они, как бы вам сказать, обеспечивали процветание и безопасность заведения. Хотя, конечно, и это при желании можно. Некоторые…

– У нас еще другая штука есть, – Ширли добыла из кучи мусора красный жестяной барабан на ножках с окошечком для просмотра и ручкой, чтобы крутить.

– Движущиеся картинки показывает. Два цента просмотр, джентльмены.

Д.Э. цапнул устройство и приник к окошечку.

– Да, – протянул он, – было, на что посмотреть. Тоже ваших рук дело?

Фотограф только вздохнул.

– Ах, какой был успех, какой успех! Вы бы видели эти очереди в приемной!

– Кто теперь тратить на такой! – Ида вернула в нормальное положение перевернутую бархатную скамеечку, и села, закинув ногу за ногу. – На танцен… на угостить девушка выпить…

– Кстати, дамы, – Джейк не переставал крутить ручку, одновременно отпихивая плечом компаньона, – а… Да погоди ты!

Он все-таки отдал штуку М.Р.

– … а сколько стоило-то удовольствие провести с вами вечер?

– Вот чтоб я так мог, – теперь уже М.Р. приклеился к аппарату. – Взять, да и спросить запросто. Да еще так!

– Нет, ну а что? – поморгал Д.Э. – Сказано-то два бакса, а еще музыка, а еще выпивка девчонкам, да еще всякие эти штуки!

– Тебе со скидкой, – Ширли потрепала его по волосам.

– Ну, Ширли!

– Ой, да какая тебе разница!

– Нет, ну правда!

Ида засмеялась.

– Правда, майн кляйнер, есть то, что клиент должен платить, пока имеет, чем платить, – сказала она. – Танцен унд угощения, унд волшебный фонарь – хотя бы полчаса. Тогда можно подниматься с барышня наверх.

– И не задерживать ее слишком долго, – добавила Ширли.

– Долго – это сколько? – кстати поинтересовался Джейк, пытаясь опять отобрать у компаньона аппарат. – Пятнадцать минут, что ли?

– Пятнадцать минут – неприлично, – сообщила Ширли. – Столько никто не торчит.

– А сколько торчат? – уже заинтригованно спросил Д.Э.

Ширли пожала плечами.

– Ну, минут пять, не больше.

– Надувательство! – возмутился М.Р.

– Грабеж! – согласился компаньон, внимательно рассматривая на аппарате сначала щель для монет, потом переворачивая его вверх тормашками.

– Каждый делать деньги, как он возможно, котьеночек, – Ида развела руками.

– А зато до того надо уж расстараться, предложить клиенту все, что только можно, – порадовала Ширли. – Все, на что только согласится. За отдельную плату. Ой, вон он!

– Клиент? – ужаснулись джентльмены, оборачиваясь.

– Да нет же, фонарь! – Ширли повернула Д.Э. лицом к куче обломков с рухнувшими портьерами. – Туманные картины! Вон, видишь, ящик торчит?

– Дайте! – потребовал фотограф.

Он снял вытяжную трубу, выкрутил горелку, налил в нее из бутыли керосин, затем вернул горелку на место, открыл сбоку дверцу, повозился с фитилями. Потом достал картонную коробку, из нее с большой осторожностью извлек тонкую металлическую сетку, аккуратно надел на горелку. Чиркнула спичка. Запахло жженым керосином. Фотограф привинтил трубу на место, достал из ящика обойму и посмотрел на Ширли. Та вдруг надулась и сделала вид, что она ни при чем.

– Мисс Страусс! – с упреком сказал Козебродски. – Может быть, вы, фрейлейн Закс!

Но Ида молча помотала головой.

Ширли шмыгнула конопатым носом.

– За просмотр деньги платят, – сообщила она.

Козебродски всплеснул руками.

– О, женщины! Молодые люди, умоляю, дайте им что-нибудь!

Ширли моментально воспрянула духом. Даже не стала дожидаться, пока искатели приключения закончат шарить в карманах. Она мышкой проскользнула через пролом в стене, протопала поверху и уже через несколько минут вернулась с простыней. Не самой безупречной простыней на свете, но темнота и любопытство двоих джентльменов в значительной мере скрыли этот огорчительный эффект.

– В Англии, – бормотал Козебродски, вставляя в обойму картинки, и тут же прикладываясь к бутылке, которую вытащил из кармана, – такие вещи называются «Что видел дворецкий».

Карточки, в самом деле, были сделаны так, словно вы подглядывали в замочную скважину.

– Ой, – бормотали компаньоны. – Ничего себе! Ой, посмот… нет, лучше не смотри! Ой, ты видел!

Гудела лампа. Дамы на экране падали в объятия кавалеров и потом проделывались такие шалости, что фотограф, посмотрев на компаньонов, прокашлялся.

– Это люди соглашаются вот так позировать? – изумился Джейк.

– Ну, – фотограф нервно засмеялся, – как сказать. Немного специальных фокусов требуются непременно. Иначе меня бы просто убили.

– Ничего себе! – подскочил М.Р.

– Что вы хотите сказать в этом смысле? – обиделся Козебродски.

– Во-первых, – заявил Дюк, – при съемке возникает сильный дым. Во-вторых, а как же магний? От этой же вспышки кто угодно, как бы он там ни был занят, вскочит и побежит бить вам морду!

– Нет, молодой человек, нет. Никто ниоткуда не вскочил и никто никуда не побежит. Все останутся на своих местах.

– А вспышка? От нее еще и звуки!

– Вспышка совершенно необязательна.

– Ну и что? – не сдавался М.Р. – А снимать откуда? Вы там в шкафу сидели или на дереве за окном?

Фотограф примирительно сделал руками, как если бы дирижировал оркестром.

– Не надо заходить далеко, давайте заходить близко! – компаньоны решили было, что у него нервный тик, но это он так подмигивал. – Вот, извольте любоваться, «Вест-Камера»!

Козебродски расстегнул пиджак, поманил рукой М.Р., чтобы тот наклонился, и молодые люди увидели в пуговичной петле жилета крохотный объектив.

Худые, с тяжелыми суставами, похожие на бамбук, пальцы – на овальном ногте указательного желтое, как от йода, пятно, – расстегнули пуговицы жилета. На шее фотографа висела круглая штука, похожая на плоскую флягу.

– Всего восемь кадров, – скромно сказал фотограф. – Но, поверьте мне, этого достаточно!

– Еще бы не достаточно, – буркнула Ширли. – Особенно перед выборами. Козебродски прячется в шкафу.

– Мисс Ширли, ай-ай! – торчащие по краям лысины седые космы укоризненно покачались, а девчонка сделала невиноватые глаза. – Зачем же выдавать наши маленькие профессиональные секреты?

Он надел пиджак обратно, подергал обшлага.

– Можно, наконец, прямо в салоне, посреди общего веселья, особенно, когда шампанское… Я же говорю вам: не надо ходить далеко, давайте ходить близко! О, о, посмотрите на это! Думаете, восемнадцать голых дам так-таки и позировали вокруг этого господина?