Что такое Отечество? - Лев Тихомиров

Мысль о благе Русской земли царила над умом и совестью всех ее лучших сынов. Она жила точно так же и в гражданах. Посольство киевских граждан говорило князьям при Святополке: «Если станете воевать друг с другом, то поганые обрадуются и возьмут землю Русскую, которую приобрели деды и отцы ваши: они с великим трудом и храбростью поборали по Русской земле, да и другие земли приискивали, а вы хотите погубить и свою». Мысль о земле Русской наполняет душу автора «Слова о полку Игореве»: не о каких-нибудь интересах князей или дружинников думает он, а о благе всей земли, за разорение ее поэт упрекает князей, за подвиг в ее пользу воспевает славную смерть воинов, которые в кровавом пиру «сватов напоиша и сами полегоша за землю Русскую»…

Забота патриотов о земле Русской, целой во всех ее членах и сословиях, была причиной крушения удельного строя и правления княжеской аристократии. Они были бесповоротно осуждены на уничтожение всенародным сознанием за разгром Руси татарами. Нужно ли вспоминать, что после этого все национальные усилия Руси и великих князей московских были поглощены мыслью о будущем Отечестве?

Конечно, они спасали и себя, но то, что придавало им энергию, давало силы снести все унижения и испытания и бестрепетно подавлять множество, по их тогдашним взглядам, законных стремлений местного партикуляризма, — это была мысль о будущем, о том отдаленном будущем освобождении и славе родной земли, которого они не чаяли и не могли увидать своими глазами. Вся эпоха собирания и воссоздания Руси была сознательной и систематической работой предков на будущие поколения, на благо целостного будущего Отечества.

С такой заботой создано было царство Московское, государственная философия которого так превосходно изложена Иоанном Грозным в его переписке с князем Курбским, и эта философия вся проникнута идеей общего блага.

Как бы ни оценивать ту форму, в которой Московская эпоха представляла себе государственные средства достижения общего блага, несомненно, во всяком случае, что целью было общее благо. Никакие отдельные сословия не допускались в ней до преобладания. Всю свою борьбу против боярской аристократии Царь мотивировал и оправдывал идеей общего блага, защитой народа от эксплуатации. А себя определял как Божия служителя на охране общего блага.

Но идея Отечества, сознательная работа на будущее в связи с делами предков скоро была торжественно заявлена в несравненно более знаменательном всенародном акте от имени всего русского народа, сшедшегося в лице своих представителей на Великий Земский Собор 1613 года. «Утвержденная грамота» этого Собора, восстановившего русскую государственность, разрушенную страшными временами лихолетья, показывает нам политическое сознание нации, ею самой выраженное.

Как же русский народ в этом единственном в своем роде историческом акте определяет смысл своего существования? Грамота свидетельствует, что народ в государстве был единым целым тысячу лет, со времен древнейших князей, и что за все это время жил одной и той же государственной идеей. Собор объясняет, что идея эта была потрясена в эпоху смут грехами, своекорыстными стремлениями, разъединением и преступлениями и что теперь русский народ снова восстановляет правильный ход жизни. Таков смысл грамоты. Связывая себя со всем прошлым России, поколение 1613 года заявило также, что учреждает порядок на вечные времена, для чего и составляет «утвержденную грамоту». Трижды повторено в ней, что строение воздвигается на будущие времена: «Да будет впредь крепко и неподвижно и стоятельно во веки, как в сей утвержденной грамоте написано».

Всех чинов все люди царствующего града Москвы и всея Русские земли положили, чтобы «ничему не быть иначе, а быть так во всем по тому, как в сей утвержденной грамоте написано». Если кто не захочет когда-либо исполнять этого постановления 1613 года, то подлежит церковному отлучению и «мести» гражданского закона. В самом же заключении грамоты снова повторяется, что грамоту решено положить на хранение в надежном месте, «да будет твердо и неразрушимо на будущие лета, в роды и роды, и да не пройдет ни единая черта, и ни одна йота из всего в ней написанного».

Если бы люди какого-нибудь другого народа довели неблагодарность и несправедливость к предкам до того, чтобы отрицать в них заботу о будущих поколениях, то мы, русские, уж никак не имеем на это права.

На Соборе всей земли наши предки документально засвидетельствовали, что они жили духовно в союзе с древнейшими основателями и строителями Отечества и спасение Отечества совершили не только для себя, но и для отдаленнейших своих потомков, завещав нам, чтобы из их великого строения ничто не пропало для «предбудущих» времен, но пребыло основой русского Отечества из рода в роды и навеки.

Если бы русские нашего поколения решились уничтожить свое Отечество, то, во всяком случае, они не смеют сказать, что уничтожают лишь пустой звук, легенду или вымысел. Нет — грамота Собора 1613 года останется против них вечным обличением: кто уничтожит русское Отечество, тот убьет живое общественное тело, сознательно и разумно устраивавшее жизнь свою и своих потомков. Соборные подписи 1613 года говорят, что русское Отечество было, жило разумно и сознательно, в попечении о благе всеобщем и навсегда.

VII

Отрицание Отечества как одинаково для всех сынов его близкого, родного и дорогого производится с двух точек зрения.

Одна — ширококосмополитическая — противополагает ему все человечество. Другая — узкоклассовая (созданная социализмом) — утверждает, будто бы единение людей существует лишь внутри классов, а в той совокупности их, которая составляет нацию, совсем не существует — так как нация состоит будто бы из класса эксплуатирующего, держащего в своем подчинении класс эксплуатируемый. Между этими классами будто бы нет солидарности, а потому нет Отечества, общего для всех.

Ширококосмополитическая идея приходит к отрицанию Отечества, в сущности, только по недоразумению. Между человечеством и Отечеством нет никакого противоположения. Напротив, Отечество лишь осуществляет идею человечества, дает реальную организованную солидарность людей, которой фактически не было и не может быть в человечестве до тех пор, пока оно не слилось в одно государственное целое. Будет ли это когда-нибудь или нет, но в течении истории нация и государство составляли пока единственное фактически достижимое объединение людей в одно целое, которое, по братству членов своих, образует для них единое Отечество.

Таким образом, космополит в благородном смысле слова, по самой любви к человечеству, не может не любить Отечества как организованную часть человечества и как орган его развития.

Что касается классового отрицания Отечества, то оно составляет грубую ошибку в социальном и историческом отношениях, в нравственном же отношении вносит с собой идею человеческой деморализации, отрицание общечеловеческой солидарности, братства и любви.

То единение, которое возникает между лицами одного класса, качественно отлично от единения, создаваемого общечеловеческой солидарностью.

В той близости, которая существует между членами одного класса, связывающим фактором является общность внешнего интереса, а вовсе не солидарность по духовному единству и близости человеческих существ. А между тем только эта последняя основана на нравственном чувстве и развивает нравственное чувство. Объединение на основе интереса может возникать и между людьми, друг друга ненавидящими и самыми безнравственными, потому что здесь человек любит свой интерес, а вовсе не какого-либо человека.

Само по себе единение на почве интересов естественно по практическим расчетам и ничего дурного в себе не заключает. Но когда оно начинает отрицать чисто человеческое единение, когда начинает нам внушать, будто бы нам должен быть близок и дорог не человек, не его высокие и благородные свойства, а только та выгода, какую он нам доставляет, то это превращается в учение безнравственности, в проповедь грубейшего эгоизма.

Идея Отечества и факт его существования создают, напротив, такое единение, такую солидарность, которые одинаково избегают и бесплотной космополитичности, легко превращающейся в простую фразу, и того грубого эгоизма, к которому способна приводить идея классовая. Единение людей в Отечестве остается чутко и к интересам этих людей, и в то же время содержит в себе элементы общечеловеческой солидарности, близости и родственности людей как людей — людей различных классов и интересов, но во всех классах и среди всех частных интересов остающихся между собой близкими и родственными по человеческому существу своему.