Плохая девочка - А. Браяр

грех. Но часть меня знала, что Адам не просто убегал от того, что он сделал со мной. Он бежал от чего-то другого. Что-то, что заставляло его чувствовать себя чрезвычайно виноватым, настолько виноватым и презренным, что ему нужно было наказать себя таким ужасающим образом.

Теперь я повернуласьк нему лицом. Он все еще крепко спал, но даже во сне схватил меня за бедра так, словно никогда не хотел отпускать.

Вчера я боялась приходить, а сегодня…сегодня я приняла решение, что никогда больше не хочу уезжать. Не то чтобы мои родители скучали по мне. У них никогда не хватает времени друг на друга, если только это не связано с каким-нибудь финансовым спором, так как же я могла когда-либо ожидать от них хоть какой-то любви и внимания?

Кроме того, в Адаме было что-то завораживающее, что притягивало меня все больше с каждой проходящей секундой. Я хотела знать все. Я хотела исследовать каждую его частичку, а он — исследовать каждый дюйм меня.

Очень медленно я протянула руку и провела ею по его левой брови, затем по длинному аристократическому носу, а затем по выступающим скулам. Его волосы были мягкой, густой массой черного цвета, когда я провела по ним рукой.

Я опустила руку ниже, кончики пальцев нежно коснулись его мускулистого торса. Блядь. Он так хорошо чувствовался. Я спустилась ниже, дерзко скользнув за пояс его брюк. Вот тогда-то я и почувствовала его. Точнее, его толстый член. Я резко вдохнула и обхватила пальцами его член по всей длине, чувствуя, как он твердеет, когда я медленно поглаживала его.

Боже, он был таким большим. Я задавалась вопросом, каково было бы, если бы ему пришлось раздвинуть мои ноги и засунуть свой член глубоко внутрь меня.

Слабый солнечный свет просочился внутрь как раз в тот момент, когда глаза Адама распахнулись. Он был совершенно неподвижен рядом со мной, если не считать того, как поднималась и опускалась его грудь. Я продолжала поглаживать его, наслаждаясь ощущением того, как он твердеет и наполняется в моих объятиях. Моя киска начала пульсировать, и я была уверена, что взорвусь от одного прикосновения к нему.

— Грейс. Утренний голос Адама был глубоким и низким, и от него у меня по спине побежали восхитительные мурашки. — Прекрати.

Но я этого не сделала. Вместо этого я толкнула Адама на спину, прежде чем быстро забраться на него сверху и оседлать. Адам расстегнул пояс атласного халата, и я позволила шелковистому материалу соскользнуть с моего тела, обнажая ему свою грудь. Я провела рукой по середине его гладкого торса, мои пальцы обвели его шрам, но я так и не прикоснулась к нему.

Тогда Адам сел и схватил меня за руки, прежде чем завести их мне за спину и связать атласным поясом от моего халата. Я почувствовала, как атлас впился в мою кожу, когда он затянул его вокруг каждого запястья. Его глаза, которые сейчас были теплыми зеленовато-карими в лучах раннего утреннего солнца, были прикованы к моим, когда он наклонился вперед и взял в рот один из моих твердых сосков. Мой рот приоткрылся, когда он пососал и провел языком по чувствительному бутону, прежде чем втянул его глубже в рот зубами.

— Адам, — прошептала я, моя грудь быстро поднималась и опускалась, пока он продолжал мучить меня, засасывая всю мою грудь в рот и издавая мягкие сосательные звуки, как будто он не мог насытиться.

Мои соски набухли от того, что их сильно сосали. Адам притянул меня ближе к себе, положив одну из своих больших рук мне на поясницу, а затем другой рукой обхватил мое маленькое горло.

— Ты хотела этого, — прошептал он, и я кивнула, затаив дыхание.

Предупреждения не последовало, потому что следующее, что я помнила, я лежала на спине, со связанными запястьями под собой, а Адам был у меня между ног, заполняя мое ноющее влагалище своим огромным членом.

Я вскрикнула, когда он заполнил меня полностью. Была вспышка дискомфорта, когда моя киска попыталась приспособиться к его размеру, а затем пришло удовольствие. Адам прижимался своей обнаженной грудью к моей, входя и выходя из моего влагалища. Он наблюдал за мной все это время. Он наблюдал, как я растворяюсь в нем. Я обхватила его ногами, мое тело отчаянно желало, чтобы каждый дюйм его тела слился с моим.

Его губы зависли над моими, когда он снова вошел в меня, намеренно медленно, чтобы я могла как следует ощутить его с каждым толчком.

— Ты не можешь оставаться здесь после этого, Грейс, — сказал Адам, прежде чем поцеловать уголок моего приоткрытого рта. А потом он начал покусывать мою нижнюю губу, прежде чем провести по ней своим теплым, влажным языком.

Моя грудь снова наполнилась тем же чувством, что и раньше. — Почему нет?

Адам снова вошел в меня, прижавшись своим влажным лбом к моему. — Потому что мы не можем продолжать это делать. Это неправильно. Ты мне не подходишь. Я тебе не подхожу, и у нас не может быть ничего другого, кроме этой ситуации. Этого никогда не случится.

Я даже не была уверена почему, но теплые слезы защипали уголки моих глаз, когда Адам произнес эти слова. Боль внезапно сжала мое сердце в своих крепких тисках. Печаль смешалась с моим желанием. Он поцеловал меня в шею, и я отвернулась. У меня перехватило горло от слез, и я все еще хотела, чтобы это немедленно закончилось.

— Тогда почему ты все еще трахаешь меня? — спросила я, мой голос был пронизан гневом.

— Потому что мне нужно выбросить тебя из головы. Я не был с женщиной два десятилетия, Грейс. Конечно, ты должна знать, каково это для мужчины.

Гнев пронзил меня, и я почувствовала, как к глазам подступают слезы, поэтому я крепко их зажмурила. Было ли это единственной причиной, по которой он был внутри меня прямо сейчас? Потому что он двадцать лет не трахал женщину, и я думаю, что я была следующей лучшей вещью, которая подвернулась и смогла удовлетворить его, прежде чем он прогнал меня.

Смущение захлестнуло меня, и я больше не хотела, чтобы он был внутри меня. Я думала, он тоже почувствовал связь между нами. Наверное, я неправильно подумала.

— Посмотри на меня, Грейс, — потребовал он.

Но я отказывалась смотреть на него, поэтому он начал двигаться быстрее внутри меня. Несмотря на то, что в глубине души я этого не хотела, мое тело явно реагировало так, как хотел Адам. Его бедра соприкоснулись с моими, когда он