За что ты меня любишь? - Линн Грэхем

– Вы купили себе игрушку. Мне не вернуть этой ссуды. А сейчас у меня так мало денег, что я не могу даже сделать взнос в счет погашения, – пробормотала она слабым голосом.

– Стоит ли так изводить себя из-за пустяка? – Ангелос тяжело вздохнул. – Присядьте, а то вы уже и на ногах не стоите. Разве я не сказал вам, что не собираюсь требовать с вас этот долг? Но, к слову, могу я полюбопытствовать, для чего вам понадобилась эта ссуда?

– У меня были проблемы с деньгами, вот и все, – невнятно пробормотала она, как обычно покрывая отца. Его пристрастие неизменно вызывало чувство острой неприязни у других, более стойких мужчин. И, вконец измученная, стыдясь собственного приступа ярости, Макси безвольно опустилась в кресло.

Теперь она по-настоящему боялась Ангелоса Петронидеса. Она была в долгу перед ним, так же как и некоторое время назад перед Лиландом, но этот человек явно ждет большего. Макси прекрасно понимала, что в действительности кроется за его заверениями, не обманул ее и этот вкрадчивый голос, которого она от него никак не ожидала. Ему хватило всего десяти минут, чтобы довести ее до истерики и полностью лишить самообладания. Пока что он удовлетворился тем, что дал ей почувствовать, кто здесь хозяин, но это только пока.

– Я никогда не говорю с женщинами о деньгах, – спокойно проговорил Ангелос. – И я бы не хотел когда-либо возвращаться к этой теме.

Ангелос Петронидес… мультимиллионер – и воплощение доброты? Макси недоверчиво пожала плечами. Интересно, он когда-нибудь читает о себе в газетах? Ей приходилось присутствовать на деловых встречах, где он председательствовал. Воистину, такое трудно забыть: король и охваченные ужасом подданные, словно в любой момент он мог вскочить и приказать отрубить им головы. Взрослые мужчины в его присутствии заикались и смахивали холодный пот со лба, бледнели, когда он отклонял их предложения, и трепетали от страха, стоило ему нахмурить брови: он не терпел вокруг себя глупцов.

Ангелос обладал блестящим умом, однако интеллектуальное превосходство сделало его скрытным и властным. Он подчинял себе окружающих. Лиланд же, напротив, был абсолютно безобиден. Макси без труда справлялась с ним. И, следует отдать ему должное, он никогда не пытался изображать из себя ее единственного друга в этом жестоком мире. А теперь ей грозит реальная опасность в лице гиганта под два метра ростом, начисто лишенного совести.

– Я знаю, что вы за человек, – неожиданно для самой себя произнесла Макси, вскинув голову.

Ангелос взирал на нее сверху немигающим взглядом.

– Тогда в чем же дело?

Макси сглотнула, чувствуя, как злость закипает в ней с новой силой. Она рассчитывала, что ее слова заставят его задуматься и отступить. Чего она никак не ожидала, так это его спокойного признания, что она достаточно умна, чтобы разоблачить его приемы. Железная рука в бархатной перчатке.

– Пообедаем сегодня вместе, – спокойно предложил Ангелос. – Тогда и поговорим. Вам нужно время, чтобы все обдумать.

– В этом нет необходимости. – Подняв голову, Макси заглянула в его непроницаемые глаза и испытала странное головокружение, словно земля качнулась у нее под ногами. Она взмахнула ресницами, чуть заметно нахмурив брови, и покачала головой. Длинные густые волосы рассыпались по плечам как покрывало из золотистого шелка.

– Я не собираюсь становиться вашей любовницей.

– Этого я вам еще не предлагал.

Макси вскочила на ноги, дерзко рассмеявшись ему в лицо. Этого и не требовалось.

– Я не ждала от вас ничего другого. И больше говорить об этом не намерена, – сурово заключила она, старательно избегая его взгляда. – Так что, мистер Петронидес, выбор за вами: вы или умеете проигрывать с достоинством, или нет. Думаю, это станет ясно уже очень скоро…

– Я никогда не проигрываю, – тихо проговорил Ангелос. – Кроме того, я очень настойчив. И хотя, без сомнения, как и любой мужчина на моем месте, буду сгорать от нетерпения и досады, желание разгорится лишь еще сильнее.

Макси вздрогнула, сама не зная почему. Словно повинуясь чьей-то чужой воле, ее глаза вновь обратились на него, и взгляд оказался прикованным к его лицу непреодолимой силой.

– А еще я очень сильно рассержусь на вас. – Ангелос придвинулся ближе, его акцент заметно усилился. Он говорил теперь совсем тихо. – Лиланд никогда не плясал под вашу дудку, так с какой стати это буду делать я? А ведь со мной вам будет намного лучше, чем с ним. Я знаю, как угодить женщине. Знаю, что нужно такой женщине, как вы, как сделать, чтобы она чувствовала себя в безопасности и, уверенная, что ею дорожат, была счастлива, довольна, удовлетворена…

Макси слушала его как завороженная, подобно ребенку, который слишком близко подошел к бушующему пламени. Она ощутила, как сердце ее забилось быстрее, по жилам заструилась кровь. Какое-то необычайно сильное и совершенно новое чувство захлестнуло ее.

– А-Ангелос?… – прошептала она, чувствуя головокружение.

Он привлек ее к себе, не прерывая колдовской поток своей речи:

– С какой легкостью вы произносите мое имя…

Макси задрожала, ноги уже не повиновались ей, и в то же время никогда еще она с такой ясностью не ощущала каждую частичку своего тела. Внезапно что-то с громким стуком ударилось об оконную раму. От неожиданности Макси подскочила, и даже Ангелос вздрогнул.

– Ничего страшного… это футбольный мяч, – с досадой прорычал он, подняв темноволосую голову.

Но Макси его не слушала. Она сгорала от смущения, обнаружив, что руки Ангелоса сомкнулись вокруг ее талии и он вот-вот поцелует ее. И хуже всего то, что она всей душой жаждала этого поцелуя.

Резко высвободившись из его объятий, Макси прижала дрожащие ладони к горящим щекам.

– Убирайтесь и не смейте сюда больше приходить.

Ангелос пробормотал какое-то греческое ругательство и не двинулся с места, глядя на нее в упор. В глазах был вызов.

– Да что это с вами?

Макси испытала острое чувство стыда, прочитав искреннее недоумение на его лице. Господи, она ведь даже не противилась ему! Она испытывала к нему влечение, сама того не сознавая, не в силах шевельнуться от захлестнувших ее желаний и восторга. И он это почувствовал. Интересно, чувствует ли он сейчас то же, что и она: какую-то неутоленную жажду? И, смущенная столь необычными для нее ощущениями, Макси поняла, насколько она не владела собой.

– Я не обязана объяснять вам, – в панике выпалила она и, выскочив в прихожую распахнула входную дверь. – Я хочу, чтобы вы немедленно ушли и никогда больше здесь не появлялись. Если посмеете прийти, я спущу на вас собаку!

Совершенно неожиданно Ангелос рассмеялся низким, грудным смехом. Выражение мрачной неприступности бесследно исчезло с его лица. Макси изумленно уставилась на него. Бесспорное обаяние этой хищной усмешки застало ее врасплох.