Дневниковые записи - Даниил Хармс

Надо послать ей телеграмму. Этот день мы хотели провести вместе у меня, но вот как все получилось.

Непонятно, почему я так люблю Эстер. Всё, что она говорит, неприятно, глупо и плохого тона. Но ведь вот люблю ее, несмотря ни на что!

Сколько раз она изменяла мне и уходила от меня, но любовь моя к ней только окрепла от этого.

--

Пошел на почту и в 4 часа отправил телеграмму: "Поздравляю Хармс". Зашел к Loewenberg'у. Застал его дома. Мы сговорились ехать завтра к Житкову.

Ко мне пришел Б. П. Котельников, без телефона. Я его почти выгнал. Надо раньше звонить и узнавать, можно ли прийти.

Чтобы не встречаться с Маршаком впервые в четверг или пятницу, я решил забежать к нему сегодня. И забежал на 5 минут. Он прочел свое новое, очень хорошее произведение "Мистер Блистер".127

От Маршака пошел в Филармонию. В вестибюле встретил очень много знакомых: и Порет, и Глебову, и Кондратьева.128

Иван Иванович узнал меня и говорил со мной сразу на "ты", но билетов достать не мог. У Глебовой тоже нет билета. У меня только три рубля. Мы решили купить входные билеты. У Глебовой 4 рубля, больше ни у кого денег нет. Я встал в очередь к кассе. Входные билеты все распроданы, и самые дешевые за 5 р. 75 к. Но пока мы думали, пропали и эти. Я стою у окошечка и пропускаю за 6 р. 50 к. И больше денег не остается. В это время приходит Frau Rene'. А народ толпится и толкается у кассы. Frau Rene' одалживает мне деньги. Она протягивает бумажку, это все, что у нее есть. Мне кажется, что это 20 рублей. А тут еще какой-то военный просит меня купить ему билет и дает мне деньги. Я не считаю, сколько всего денег, мне кажется, что там 26 руб. 50 коп., все это протягиваю в кассу и прошу 3 билета по 6 руб. 50 коп. Деньги военного кассирша мне возвращает и говорит, что это лишние, и дает мне три билета по 6 р. 50 к. Я получаю сдачи рубль, беру билеты и рассчитываюсь раньше всего с военным. Я чуть не обсчитал его. Он, оказывается, дал мне не 6 рублей, а 5+3, т. е. 8. Наконец, мы с ним в расчете, и я несу сдачу Frau Rene'. Я протягиваю ей 7 рублей. Она говорит: "Как, это вся сдача?" "Да", -- говорю я. "Что вы. там было 50 рублей", -говорит она. Я иду к кассе и кричу кассирше, что вышло недоразумение. А вокруг толкается народ, тянется к окошку и мешает переговорить мне с кассиршей. Кассирша говорит, что она сдала сдачу с 50 рублей, и кто-то ее взял. Я для чего-то протягиваю ей оставшиеся 7 рублей, она мне возвращает только 5, и я еще теряю 2 рубля. В общем, завтра я должен отдать Frau Rene' 50 рублей, сейчас же даю ей только пять. Больше у меня ничего нет.

Вся надежда на Житкова. А у Житкова я рассчитываю занять 70 руб. на пальто, которое отдал с Наташей на пере делку к портному за 120 рублей. 50 рублей дает Наташа. а 70 рублей должен достать я. Теперь же если я займу у Житкова 50 рублей, то не смогу занять 70. Вот что получилось.

На концерте мы сидели во второй боковой ложе вчетвером: Кондратьев, Глебова, Frau Rene' и я. Алиса Ивановна со Снабковым129 сидела в партере.

Я сидел рядом с Frau Rene', на виду у всех. И вдруг я вижу, что у меня напоказ совершенно драные и изъеденные молью гетры, не очень чистые ногти, мятый пиджак и, что самое страшное, расстегнута прорешка.

Я сел в самую неестественную позу, чтобы скрыть все эти недостатки, и так сидел всю первую часть концерта. Я чувствовал себя в очень глупом положении. К тому же концерт мне вовсе не нравился. Оркестр был под управлением Фрида,130 а за органом немецкий органист Рамен.131 Исполняли бетховенского "Кориолана", органный концерт Генделя d-moll и Малера 5-ую симфонию. Малер был вторая часть концерта. На второй части я сидел удобнее и чувствовал себя лучше, но зато Малер мне уже вовсе не понравился.

После концерта я провожал Frau Rene' домой и пил у нее чай до 2-х часов ночи. На обратном пути случайно попал на запоздавший трамвай.

Я стоял на пустой площадке и пел, прославляя Бога и Эстер.

Вдруг я увидел, что на площадке за мной стоит еще человек и слушает. Я смутился и запел по-немецки, а потом по-английски, а потом перешел на фокстротные мотивы. Но когда человек слез, я запел опять о Боге и о Эстер. До самых ворот дома я пел: "Весь мир -- окно -- Эстер".

-----------------

24 ноября. Четверг.

Утром спал до часа. Потом позвонил и поехал к Житкову занять 50 рублей. Занял. Отвез Ргаи Кепе. Пообедал и отдохнул дома и, зайдя к Loewenberg'у, поехал с ним к Житкову. Домой вернулся в 12.20.

Вечером опять стал скучать об Эстер. Вчера, засыпая, я молился и плакал. Ах, как я люблю мою Эстер!

-----------------

25 ноября. Пятница.

Проснулся и долго лежал в постели. Сегодня вечером я хотел пойти с Алисой Ивановной к Ермолаевой.132 Но звонил Маршак и приглашал к себе. Надо пойти к нему. Поэтому когда позвонила Алиса Ивановна, то я сказал, что идти к Ермолаевой сегодня не смогу. Я лежал в постели до тех пор, пока не пришел Гершов. Он едет в Борисоглебск.133 Вещи уже на вокзале. Поезд отходит в 5 часов. Мне очень жалко, что он уезжает. Он очень милый человек и хороший художник.

Я проводил его до площади и пошел к Бобе. С Бобой ходили к трубочному мастеру Диментьеву. У Бобы сломалась трубка. Мастер закрыл свою мастерскую и работает на заводе. Но у нас как у старых клиентов он взялся за три рубля починить трубку.

Боба зашел ко мне. Потом я пошел к Маршаку. Маршак был усталый, я ленивый, и стихи читались вяло. В 10 часов я уже вернулся домой.

С давних времен я люблю помечтать: рисовать себе квартиры и обставлять их. Я рисую другой раз особняки на 80 комнат, а в другой раз мне нравятся квартиры в 2 комнаты. Сегодня мне хочется иметь такую квартиру.

Это время я ничего не пишу и не читаю. Калоши у меня сносились. Сапоги почти тоже. Денег нет. Сегодня приезжала Машенька,134 привезла мне рыбьего жира и 25 руб. денег. Я ложусь поздно спать. Сейчас уже без четверти два.

-----------------

Суббота, 26 ноября

Повесил у себя в комнате икону Иверской Божьей Матери.

Сегодня решил сидеть дома и никуда не выходить. Позвонил Эстер. Она сказала, что я хорошо сделают. Но надежд не подает.

Пришел ко мне Вейсенберг.135 Потом пришли Боба и Игорь. Вечером звонила Эстер и спрашивала телефон Юдиной.136 Звонила сестра Эрбштейна,137 ей нужно повидать Александра Ивановича. Звонила Татьяна Николаевна и спрашивала телефон Ивана Ивановича. Игорь и Боба сидели у меня до часу ночи. Я на ночь читал "Капитана Трафальгара".138

-----------------

Воскресенье, 27 ноября.

С утра позвонил Алисе Ивановне. Вечером она собирается на концерт в Филармонию, будет моцартовский Реквием.139 Я хочу тоже пойти. Звонил мне Ираклий.140 Позвонила и Эстер. Она всю ночь была на вечеринке. Со мной говорила как по обязанности. Ей неинтересно встречаться со мной. О встрече она ни слова. Я тоже молчал.

Звонила Татьяна Николаевна, и я сговорился с ней, что буду в Филармонии в 8 1 /2 часов. Я разгладил свой поношенный костюмчик, надел стоячий крахмальный воротничок и вообще оделся как мог лучше. Хорошо не получилось, но все же до некоторой степени прилично. Сапоги, правда, чересчур плохи, да к тому же и шнурки рваные и связанные узелочками. Одним словом, оделся как мог и пошел в Филармонию.

В вестибюле встретил Порет с Кондратьевым и Глебову. У Ивана Ивановича просить билет у меня все равно духу не хватит, и я встал к кассе. Надо купить билет не только себе, но и Глебовой. Самые дешевые оказались за восемь рублей, и я их купил.

Я очень застенчив. И благодаря плохому костюму, и все-таки непривычке бывать в обществе, я чувствовал себя очень стесненным. Уж не знаю, как я выглядел со стороны. Во всяком случае, старался держаться как можно лучше. Мы ходили по фойе и рассматривали фотографии. Я старался говорить самые простые и легкие мысли, самым простым тоном, чтобы не казалось, что я острю. Но мысли получались либо скучные, либо просто глупые и даже, мне казалось, неуместные и, порой, грубоватые. Как я ни старался, но некоторые веши я произносил с чересчур многозначительным лицом. Я был собой недоволен. А в зеркале я увидел, как под затылком оттопырился у меня пиджак. Я был рад поскорее сесть на места.

Я сидел рядом с Глебовой, а Порет с Кондратьевым сидели в другом месте.

Я хотел сесть в светскую, непринужденную позу, но, по-моему, из этого тоже ничего не вышло. Мне казалось, что я похож на солдата, который сидит перед уличным фотографом.

Концерт мне не понравился. Т. е. выше и лучше "Реквиема" я ничего не знаю, и Климовская капелла всегда была поразительна, но на сей раз хор был явно мал. И "Реквием" не звучал, как нужно.

В антракте видел Житкова с супругой, видел Frau Rene', разговаривал с Иваном Ивановичем, но говорил не находчиво и не умно. Какой я стал неловкий.

После концерта подошел к нам Исаак Александрович Браудо.141 На этом основании я не поехал провожать Глебову.

Я поехал к Липавскому. где должны были быть Введенский и Олейников. Но Олейникова не было, а Введенский был с Анной Семеновной.142

Вот за столом у Липавского я чувствовал себя вполне свободным и непринужденным. Но, по-моему, я и тут пересолил и чересчур размахался. Впрочем, не знаю.