Искатель. Второй пояс (СИ) - Игнатов Михаил Павлович "Аорорн"

А я поднялся на ноги. Сделанного мало. Кто сказал, что Закалки прибегут именно сюда? Кто сказал, что Закалке хватило сил на весь путь? Может они оставили его в тысяче вдохов отсюда? Нужно бы проверить окрестности.

Успокаивающе махнув рукой Зотару, вышел за пределы формации лагеря, двинулся вверх по течению ручья. Так будет надёжнее, чем поручать это дело другим. Они наёмники, я искатель. Хотя и я не видел ни малейшего следа. Время… Больше двух недель прошло. Даже если кто-то из Закалок и пробежал здесь, то трава давно скрыла его следы. Это от техник передвижения Воинов следы остаются надолго. Разве что можно поискать потревоженный на камнях мох.

Но пройдя триста шагов, до самого истока, бьющего из россыпи камней, я ничего не обнаружил, кроме совсем свежих следов моих наёмников. Подумав, шагнул ближе к воде, опустил в неё руку и прислушался к своим ощущениям. Ничего необычного, да и вряд ли вода могла мне сообщить о каких-то следах в себе. Ну появилась новая ямка на дне ручья? Что воде до этого?

Отряхнув руку, двинулся обратно, обошёл лагерь стороной, оглядев его из-за кустов, словно Зверь. Похоже, придётся немного покружить по зарослям, всё дальше и дальше отходя от ручья.

Но едва я прошёл двести шагов вниз по ручью, как замер.

Не потому, что нашёл старые следы, а потому что увидел в основании Белой Ивы тлеющие контракты. Рявкнул, не сдерживая голоса, наплевав на Зверей, закричал так, чтобы в лагере меня услышали:

— Кирт! Сюда с людьми!

Звери? Плевать. Пусть только попробуют высунуть свои морды из кустов. Через несколько вдохов рядом со мной оказался Кирт, Зотар и четверо наёмников. Все с обнажёнными мечами.

Я раздражённо отмахнулся от вопросов, ткнул пальцем в дерево:

— Под ним Закалка. Там нора. Ищите!

Трое из наёмников тут же метнулись к самому берегу. Один и вовсе скользнул в ручей, проверяя берег с воды, и тут же сообщил:

— Нашёл.

Второй спрыгнул к нему, отстранил:

— Дай я.

Воды там оказалось всего лишь выше колена, но через мгновение наёмник присел, извернулся и исчез. Я видел, как его Указ двинулся от берега к дереву. Похоже там под землёй и впрямь глубокая и длинная нора. Не ожидал лишь, что она начинается в ручье, иначе первым делом сам бы коснулся воды и указал наёмникам цель.

Указ тем временем достиг контрактов, через несколько мгновений они вместе немного сместились обратно к берегу, выползая из-под корней, а затем земля вспухла.

Наёмник, которого обычно Кирт ставил передо мной для защиты, использовал технику, схожую с моим Ледяным Куполом и пробил ею новый выход. Шаги перенесли меня вплотную к границе этой техники. Через несколько вдохов она исчезла. У ног мокрого наёмника на дне глубокой ямы лежал мужчина. Весь покрытый кровью, он сжимал в руке пузырёк. Наёмник наклонился, подхватывая найденного на руки, и из фиала пролилось немного зелья, окутав их обоих зелёным сиянием. Зелье от запаха. Неужели он так пролежал две недели? Едва наёмник выбрался из ямы, я приказал:

— Опускай его.

Нечего было тянуть время и нести найденного в лагерь. Судя по тому, как едва заметно тлели его контракты, раны слишком серьёзны. И в этом давно засохшем месиве грязи и крови даже не понять, куда Закалка ранен. Поэтому первым делом я использовал Длань Возрождения. Сейчас не время сомневаться и осторожничать.

Только когда раненого осветило голубое обращение земной техники я вспомнил, что нужно было приложить ладонь к его коже, чтобы сразу проникнуть в тело духовным зрением и оценить состояние. Да и это не так уж просто, как звучит.

Быстро глянул на Кирта:

— Приказываю охранять меня, не мешать и не окликать.

Следующую технику, более слабое Прикосновение Весны, я использовал так, как и должен был для лучшего результата — положив ладонь на лоб раненого. Там слой грязи оказался меньше всего. К счастью, его не хватило, чтобы преградить путь духовному зрению. Скорее всего я зря осторожничал с приказом Кирту, ведь не раз думал об этом и вспоминал услышанное от учителя Фимрама в перерывах между тренировками. Не может у лекаря быть такой отдачи от срыва духовного зрения, какую получил я.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я погружался в свою стихию, занимался Возвышением. Точно так же, как и любой Мастер, желающий подняться выше. И как и с любым Мастером, это занятие не терпит суеты и потери внимания. Использование духовного зрения в чужом теле не должно иметь таких ограничений. Иначе и лекари бы перевелись, мало ли буйных больных или суетливых родственников? Но лучше перестраховаться до тех пор, пока я не узнаю верного ответа от учителя Фимрама.

Первое, что меня поразило в чужом теле — мутное, полупрозрачное средоточие. Совершенно пустое, не содержащее в себе даже крохи духовной энергии, но это всё равно было то, чего у Закалки быть не могло. Если только… если только он не притворялся…

Нет. Эту мысль я тут же откинул. Не раз говорилось, что они все Закалки, я сам глядел на них в тот день, когда их оставили наживкой. Пусть я тогда находился под ограничениями цепочки Домара, но уж спутать Закалку и Воина никак не мог, всё же достаточно опытен. А средоточие передо мной значит, что тот, чьё тело я сейчас оглядываю изнутри — просто когда-то был Воином. Как Орикол. Теперь я знаю, как выглядит выжженное средоточие — полностью пустое, без какого-либо окраса, больше похожее на высушенный мочевой пузырь джейра.

Как выглядит обычная рана в духовном зрении я уже знал, поэтому оставив в покое средоточие, принялся внимательно оглядываться. Тускло светящиеся меридианы. Всё выглядит вполне обычно. Для того, кто был когда-то Воином. Потому что я видел не только крохотные искорки, которым ещё предстоит у Закалки стать узлами, ни и бывшие полноценные узлы. И их здесь… около семидесяти. Бывший Воин четвёртой звезды.

Пересчитывая узлы я, наконец, заметил не только следы ран тела, но и кое-что очень странное. От некоторых узлов тянулись в темноту тела практически незаметные нити. В десятки раз тоньше самого тонкого из меридианов, они связывали границу темноты и узлы. Выходит, что тянулись к коже и становились видны только вблизи, когда я приближался духовным зрением к узлам. Может быть, будь в меридианах хоть немного энергии, то эти нити выделялись бы во тьме тела сиянием. Но откуда у Закалки запасы энергии?

Зато нашлись запасы тьмы. В некоторых местах темнота тела настолько сгустилась, что скрыла за собой часть меридианов. Затянула, словно туманом или дымом, спрятав от меня почти десяток узлов за тёмной дымкой. Это именно то, что я искал. Раны.

Небольшое усилие и темнота чужого тела сменяется темнотой, что опускается на лес. Сейчас вокруг меня уже собралось вдвое больше людей, чем было, окружили кольцом, направив мечи в сторону леса. На миг сердце колет, в голове проносится воспоминание об Аймаре, убитом во время схожей сосредоточенности, точно так же окружённого врагами. Я смотрю на Кирта, Зотара, а затем отвожу взгляд. Глупости. Я не Аймар, я вижу свои нетронутые, сияющие вложенным духом Указы или… достаточно верю брату по клятве Зотару.

Поэтому через миг я отвернулся от наёмников и леса и перевёл взгляд на раненого. Самое большое скопление чёрного тумана у него с правого бока. Потянул заскорузлый халат, открыв ещё одну тряпку, которой был обмотан торс. Срезал ножом, обнажая месиво раны, покрытой коркой из грязи, крови и какой-то травы. Щедро опрокинул флакон Сильфания сверху, а затем осторожно коснулся пальцами центра раны.

Шесть Лепестков Лотоса.

Я не увидел даже сияния обращения, духовное зрение перенесло меня в чужое тело за миг до того, как я там, в настоящем мире, завершил технику. Повиснув позади чёрного тумана, я увидел, как он и темнота тела озаряется сиянием и запретил ему двигаться дальше, сжал Лепестки Лотоса в одном месте, собирая лечебный эффект в ране. Поглядим, чего ты стоишь, тьма умирающей плоти, против моих лечебных техник.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Глава 2

Зотар присел рядом со мной и спросил: