Над снегами - Фабио Фарих

Мотор чихнул—сердце у обоих нас сжалось, и холодок побежал по ногам к пяткам. Слепнев взглянул на меня, я- на него. Это была одна только секунда. Мотор опять ровно забрал—мы вздохнули. Через несколько минут он опять чихнул. Это пахло уже скверно. «Что будет, если мы сядем на крыши домов? Ведь стоящие внизу не знают мотора, не знают причин. Ведь будут же среди них те, кто скажет: «Нет, я уж лучше, не торопясь, по Алдану…» Лучше в тысячу раз сесть на тайгу и разбиться, чем хоть на сотую долю подорвать веру рабочих в самолет.

Мотор чихал довольно регулярно. Стрелка счетчика оборотов дергалась, как в истерике. Наша высота заметно убывала. Что делать? Слепнев с ожесточением крутил пусковое магнето, я же одной рукой качал ручную помпу, а другой все время менял газ. Мы все ниже и ниже. Ничего не подозревавшие горняки с еще большим энтузиазмом замахали руками. Последняя мысль была: «Хороший подарок юбиляру».

Очевидно прииск «Незаметный» все же не был тем местом, где должен был успокоиться самолет «СССР-177». Мотор вдруг забрал, ровным гулом заполнил наши уши, и мы быстро пошли на высоту. Вздохнули мы только на высоте двух тысяч метров.

Алданская экспедиция прошла благополучно. Мы сделали то, что хотели сделать. На карту были занесены мало обследованные места, изучена местность с точки зрения регулярных воздушных сообщений, и зафиксировано несколько вариантов будущей авиалинии. Итог экспедиции подвела иркутская газета «Власть труда».

«Вернулась экспедиция «Добролета», работавшая на Алдане по изысканию возможности открытия новой линии.

В беседе с нашим сотрудником начальник экспедиции т. Притулюк сказал: «25 августа мы вышли из Иркутска на самолете типа В-33 («СССР-177»). До Якутска самолет шел обычным почтово-пассажирским рейсом. В Якутске взята была почта на прииск «Незаметный» и первый алданский пассажир, председатель ИОК т. Зайцев. 31 августа экспедиция вышла из Якутска через Синскую и потом через тайгу на реку Алдан, в гор. Таммот. Начался ветер, и самолет шел все время с качкой на высоте 200–300 метров над тайгой. Общая продолжительность полета от Якутска до Таммота—5 час. 50 мин».

Путь этот принес нам очень интересное открытие. Оказалось, что обозначенные на карте горные хребты, будто бы существующие в этом районе, на самом деле являются только плодом фантазии составителя карты. Вместо хребтов на всем расстоянии, видном глазу, шла равнина, перерезанная в разных направлениях речушками и ручейками и покрытая тайгой. Каким образом на карту были нанесены хребты—неизвестно, но во всяком случае имеется полная возможность и основание этот недостаток исправить.

Экспедиция подробно исследовала лежащий по течению реки Алдана район (Учур, Усть-Майская и Ангинская слобода и Якутск). Проделанная здесь работа привела к убеждению, что наилучший вариант воздушной линии—это сухопутная по маршруту Якутск—Кочекуты—Амга—«861»— «Незаметный». Общее расстояние здесь будет 500 километров, но имеется возможность продлить эту же линию еще на 600 километров до ст. Невер. Тогда Иркутск будет связан с железнодорожной магистралью. Весь путь от Якутска до Невера может быть покрыт в 6–7 летных часов.

В «Незаметном» экспедиция нашла прекрасный сухопутный аэродром. Он оборудован по собственному желанию горняков непосредственно их силами. Это их вклад в работу экспедиции. По постановлению общегорняцких собраний среди них будет производиться и уже производится сбор средств на постройку двух самолетов «Алданские рабочие».

Экспедиция получила благодарственную грамоту от якутского ЦИК и от лица трудящихся Алдана. Ей было вручено письмо с листовкой, брошенной самолетом и поднятой 31 августа:

«Храните этот документ как залог нашей пролетарской признательности, с твердой уверенностью, что пролетарии Алдана не пожалеют средств и сил, чтобы редкий гость самолет стал повседневным нашим средством передвижения».

ВМЕСТО ОТПУСКА

Возвратясь из алданской экспедиции и сделав еще два обычных рейса в Иркутск, я вдруг вспомнил, что вот уже два года, как я переношу свой декретный законный отпуск на неопределенное время вперед.

Я, как старый скряга, путем разных махинаций и ухищрений откладывал неделю к неделе, месяц к месяцу то, что так щедро давал нам наш коллективный договор. В результате сквалыжничества и всяких перенесений мой отпускной капитал возрос до четырех месяцев, и вот тут-то я И почувствовал, что настало наконец время начать полной горстью черпать из своего запаса то, что я с такой жадностью копил. Сто тысяч километров без настоящего отдыха! Начинала сказываться и усталость. Меня все чаще и чаще стала преследовать мысль о южном курорте. Мое пылкое воображение всегда уносило меня на южный берег, моря. Я видел себя лежащим в соответствующем безкостюме на горячем песке. Кругом полное несоответствие с нашим Севером: волны шумят, цикады свистят, кораблики перед глазами плавают… Вообще все требуемое для человеческого отдохновения.

Приближался период осенней распутицы, когда полеты до зимы прекращаются и наступает самое подходящее время для моего отпуска. После недолгого размышления я пришел к заключению, что надо сейчас асе подать соответствующее заявление. Заявление было тут же составлено, одобрено консультационным бюро в составе жены и сынишки, и на другой же день я с плохо скрытой радостью пошел в управление.

Я чувствовал себя почти уже в отпуску, но, увы, на этот раз мои чувства мне изменили.

Первое, что поразило меня в управлении, — это необыкновенная оживленность всех сотрудников. Начиная от курьерши, разносившей чай, и кончая начальством, все были как-то странно озабочены и серьезны. В небольших только что отремонтированных и пахнущих еще свежей краской комнатах стояла какая-то необычная атмосфера. Несмотря на обеденный перерыв, никто из сотрудников не проявлял никакого интереса к бутербродам и стынущему чаю. То тут, то там сотрудники собирались в небольшие группы и вели оживленные разговоры. Почти в каждой фразе я слышал доносившиеся до меня отдельные и все повторяющиеся слова: «Ставрополь»… Северный мыс… телеграмма правительству…» Я только что подошел к одной из групп, желая выяснить значение таинственных слов, как вдруг в коридоре увидел промелькнувшего помощника начальника управления. Не желая упускать такого благоприятного момента, я с заявлением в руке кинулся вслед за ним. Благодаря точно и быстро выполненному маневру, я застал т. Притулюка одного.

После моей длинной, заранее приготовленной речи о пользе отпуска Притулюк посмотрел на меня так, как наверное смотрит психиатр на душевнобольного, — просто, но с легким оттенком сострадания. — К сожалению с отпуском придется подождать… Только что получена срочная телеграмма от правительства отправить два самолета на Северный мыс для переброски на материк пассажиров затертого льдами парохода «Ставрополь». Мы назначили твою и галышевскую машину. Завтра с курьерским самолеты должны быть отправлены во Владивосток…