Морской лорд. Том 3 - Александр Чернобровкин

– Там будет грязная работа, не для рыцарей, только помешают, – объяснил я юному наследнику норманнского герцога, когда мы скакали по лесной дороге под мелким дождем, который зарядил с утра. – И вообще, время рыцарей, как лучшего войска, уходит. Будущее за копейщиками, лучниками, сержантами, которые будут служить круглый год, а не два месяца, получать деньги от короля и оставаться верными ему и только ему, пока будет платить им. Будущее за дисциплинированным войском, четко выполняющим приказы командира, а не за неуправляемой вольницей, в которой каждый считает самым главным себя. Рыцари – это красиво, но в наше время затраты на них уже слишком превышают пользу от их действий на поле боя. Война ведется не для хвастовства, а для победы. Надо уничтожить как можно больше врагов с как можно меньшими потерями. А как это будет сделано – красиво или не очень – не важно.

К ночи мы добрались до наживки, заготовленной Вильгельмом Ипрским, графом Кентским. Уверен, что ему уже сообщили о передвижении моего отряда. Наверное, потирает руки от удовольствия, представляя, как ловко обхитрил меня. Самый верный способ оказаться в дураках – считать себя самым хитрым.

Я не пошел резать спящих лондонцев, предоставил Джону руководить операцией. Он не хуже меня знает, что и как надо делать. Вместе с маркизом Генрихом и другими рыцарями завалился спать под охраной оруженосцев и слуг. Дождь к ночи перестал. В лесу, где мы остановились, было сыро и зябко. А в Португалии сейчас слишком жарко.

– Когда мы нападем? – спросил меня Генрих, которому не спалось.

– Мы не будем нападать, – ответил я. – Утром мы проверим, как мои подчиненные выполнили мой приказ.

На рассвете прибыл посыльный от Джона с сообщением, что все прошло удачно. Мы поскакали к лагерю лондонцев. Там мои валлийцы уже заканчивали шмонать трупы и паковать трофеи. Три сотни тел с перерезанными глотками лежали в лужах крови. Зрелище не для слабонервных. Генрих и его рыцари немного побледнели.

– Мы без потерь уничтожили более чем вдвое превосходящего противника. Теперь у нас на триста врагов меньше, – сообщил им. – На войне цель оправдывает средства.

Анжуйцы воздержались от комментариев. Может быть, потому, что боялись не справиться с позывами к рвоте.

К нам подвели оставленных в живых по моему приказу десятерых лондонцев. Их командир – мужчина лет тридцати трех, рослый, с туповатым выражением давно не бритого лица, – был в кольчуге.

– Ты – рыцарь? – спросил я.

– Нет, – ответил он и, видимо зная, какая судьба его ждет, торопливо и жалобно вымолвил: – Меня заставили ее надеть, я не хотел…

– Кто заставил? – поинтересовался я.

– Граф Вильгельм, – ответил командир.

Это было в духе графа Кентского.

– Снимай ее и больше не надевай, даже если прикажут, – сказал я.

Мы отъехали от лагеря лондонцев к тому месту, где мои ребята готовили на кострах завтрак – варили в котлах мясо черно-белого бычка, шкурой которого накрывали арбу, нагруженную трофейным оружием. Лондонцы отыскали не разоренную деревню сторонника императрицы Мод и немного поживились там. Еще два бычка паслись неподалеку от лагеря, а пятерых коров неумело доили мои солдаты.

– Сейчас позавтракаем и отправимся уничтожать других врагов, – сообщил я анжуйцам.

– Мы так рано не едим, – отказался за всех троих маркиз.

– Придется научиться, – сказал я. – Или на войне вам нечего будет делать.

Они поели. Сперва пища застревала в горле, но вскоре вкус вареного мяса отбил неприятные впечатления. Все трое молотили челюстями не менее энергично, чем мои сержанты. Человек ко всему привыкает. Может быть, позже, в мирное время, они вспомнят ужасы войны, но тогда все будет казаться не такими жуткими, как бы ненастоящим.

После завтрака я разрешил своим сержантам поспать пару часиков. Нам некуда было торопиться. Вполне возможно, что за лагерем лондонцев наблюдали люди графа Кентского. Им нужно время, чтобы сообщить, что на наживку клюнули, а графу – чтобы добраться до места засады, в которую должен попасть я со своим отрядом.

День выдался солнечный. Земля парила, отдавая влагу, накопленную вчера. После отдыха мы поехали по лесной дороге, но теперь в обратную сторону и медленнее, подстраиваясь под скорость движения арб, запряженных волами. Вскоре эти волы переберутся на жительство в одну из моих деревень и будут там пахать землю и перевозить урожай с полей в амбары.

Из-за поворота выехали два всадника. Они остановились. Узнав меня, подскакали рысью. Это были два валлийских лучника на трофейных лошадях.

– Мы их перебили! – радостно доложил один из валлийцев.

– Молодцы! – похвалил я и приказал Тибо Кривому: – Командуй обозом, а мы поскачем вперед.

На лесной дороге валялось больше сотни голых трупов. Восемь пленных стояли на обочине на коленях, положив руки на затылок. Умфре очень нравились враги в такой позе. Он сидел на лошади неподалеку от них и посматривал, как лучники пакуют одежду и оружие убитых. Арбалеты, как оружие, не пользовались уважением у лучников, но стоили денег, поэтому с ними обращались сравнительно бережно.

– Рыцарей не было? – спросил я Умфру, хотя знал ответ. Валлиец не выпустил бы рыцарей из засады.

– Нет, – ответил Умфра. – Они, – кивнул он на пленных, – говорят, что должны были дать сигнал, протрубить три раза в рог, когда справятся с нами.

– Оставь здесь человек двадцать, а с остальными перемещайся вперед, занимай позицию и труби, зови графа Кентского, – приказал я.

Во вторую засаду попало около сотни сержантов. Рыцари отстали от них метров на двести, поэтому Умфра решил, что больше никого не будет, и приказал начать стрельбу. Не успели они перебить сержантов, как из-за поворота показались рыцари. Вильгельм Ипрский, граф Кентский, быстро оценил ситуацию, развернул коня и дал деру. А жаль! За него я бы получил… Ладно, не будем делить шкуру удравшего медведя.

Умфра сильно расстроился, что упустил графа. Он ждал от меня упреков, но я сказал:

– Старого матерого лиса так просто не поймаешь. Для Вильгельма Ипрского надо готовить особую западню, поумнее этой.

Нас догнал обоз под командованием Тибо Кривого. Я приказал привести взятых в плен лондонцев. Они сбились кучкой рядом со стоявшими на коленях арбалетчиками. У тех уже затекли ноги, но боялись пошевелиться.

– Кто-нибудь из вас расскажет мне, зачем вы сюда шли? – спросил я арбалетчиков.

– Я расскажу, – вызвался пожилой мужчина с черными курчавыми волосами и смуглой кожей, скорее всего, выходец из южных районов Европы.

– Можешь встать, – разрешил ему.

Арбалетчик встал и, разминая затекшие плечи, рассказал: