Греховные утехи - Бьюла Астор

«Верная»? Она готова была разразиться истерическим хохотом. Силы небесные, похоже, он действительно верил в то, что говорил! Алекс считал, что она его любит и именно поэтому не уходит. С языка расстроенной девушки уже готово было сорваться имя Джери, но шестое чувство подсказало, что не стоит усугублять ситуацию.

— Я вовсе не люблю тебя, — произнесла Кэти, призвав на помощь остатки достоинства.

Девушка чувствовала себя так, словно ее вываляли в грязи. Подумать только, все это время этот тип воображал, как его постылая, ненавистная жена умирает от любви к нему!

— Ты что же, высмотрела меня в одном из этих светских журналов? Или сначала увидела во плоти? — продолжал издеваться муж. — А как только увидела, сразу побежала к папочке и заявила: «Хочу вот этого!». — Мужчина говорил совершенно серьезно.

— У тебя что‑то с головой?.. — На щеках Кэти выступил лихорадочный румянец.

— Так или иначе, этот разговор должен был состояться. Я ждал пять лет, чтобы все выложить! — тоном, не терпящим возражений, заявил Алекс и оглядел жену темными блестящими глазами. — Знаю только одно: всю грязную работу Кристоф взял на себя. Меня поймали в капкан, как дикое животное…

— Ты и есть животное, позорящее человеческий род! — собравшись с силами, злобно выпалила Кэти. — Потрясающее самомнение!

— О Боже… моя воспитанная жена наконец повысила голос, — протянул Алекс, окидывая девушку горящим взглядом. — Не любишь правду? Она ранит твою гордость? Но меня заарканили очень обдуманно. Впервые попав в ваш дом, я даже не знал, кто такой Кристоф. Меня заманил туда совершенно посторонний человек, предложив обсудить некоторые деловые вопросы. Когда я приехал, твой отец ‑ разумеется, чисто случайно — оказался занят. Но зато была свободна ты ‑ невинная девушка трогательно ухаживала за цветами в оранжерее, одетая во что‑то белое и воздушное… В общем, до зубов вооруженная всеми этими девичьими штучками. Боже, как хорошо я это помню!

— Все совсем не так! — яростно запротестовала Кэтрин.

— Любой мужчина, в жилах которого течет горячая кровь, а тем более испанец, не смог бы отвести глаз от этой волшебной картины и обязательно задержался бы, — презрительно продолжил Серрано. — А прелестница со смущенной улыбкой, порозовевшими щечками еще принялась сразу же пожирать меня огромными синими глазами, будто неделю не ела досыта!

— Прекрати сейчас же! — прошептала потерявшая голос несчастная девушка.

Александр смотрел на свою жертву все с той же насмешкой и презрительно кривил рот.

— Потом меня пригласили на обед, и ты играла на пианино, как профессиональный музыкант, и пела ангельским голоском. Не пожалела талантов для несчастного простофили, и о делах в тот день не сказали ни слова. Может, тебе интересно знать, в тот вечер я хотел получить ответ всего на два вопроса, но задать их так и не решился…

— Неужели? — пробормотала Кэти, отрешенно уставившись в пространство. Надо же, событие одно, а воспоминания такие разные…

— Первый ‑ сколько тебе лет. А второй — входит ли в планы папочки оберегать дочку от огромного жестокого мира, раскинувшегося за стенами дома, и от сексуальных посягательств таких охотников, как я. О женитьбе я не помышлял и никогда не стал бы этого делать.

О, как он отвратителен… Девушку затопила горькая обида.

— Так кому пришла в голову идея пригласить меня тогда к обеду?

Кэтрин замерла.

— Я так и думал, — выдохнул Алекс. — Тебе. Ты сказала папаше, что хочешь заполучить меня, и этого было достаточно. Мерзкий шантажист начал копать и откопал нечто, о чем знали всего два человека!

— Что же он откопал? — услышала Кэти свой беспомощный голос.

— Сама знаешь, — огрызнулся муж. — Кристофу было известно, что жить ему осталось недолго. Ясно, шантажист‑профессионал не унес мою тайну в могилу, а все рассказал тебе, — с твердой убежденностью в своей правоте заявил Алекс.

— Отец мне ничего не говорил… — пробормотала Кэти.

— Если свидетельство и не у тебя, ты наверняка знаешь, где оно.

Шофер открыл дверь, и девушка буквально вывалилась наружу… С ужасом Кэти оглядела тихую улицу. Хотелось немедленно убежать.

Девушка знала, куда ее привезли: в парижскую квартиру Серрано, где она в полном одиночестве провела столь незабываемую свадебную ночь.

Мертвенно‑бледная, дрожащая, впереди мужа вошла Кэтрин в вестибюль и направилась к лифту.

— Воспоминания… — с мрачной усмешкой протянул Алекс, читая ее мысли.

Кэтрин четко осознавала, что еще в шоке и утратила способность защищаться. Поэтому не ответила на вызов. Александр подготовился. Он ждал этого дня, предвкушая сладкую месть… Очевидно, так же Серрано ждал смерти ее отца, надеясь на освобождение от ненавистного брака.

— Меня иногда можно заставить что‑то сделать силой. Но, как ни печально, в этот список не вошла необходимость делить с тобой ложе, — продолжал упиваться ее унижением Александр. — Кристоф мог принудить меня жениться на тебе, но не в его силах проводить меня в спальню и…

— Замолчи! — истерически выкрикнула Кэтрин; ее крик эхом отдался в тесной кабине лифта.

— Почему ты никогда не рассказывала папочке правду о нашем браке? Только не говори, что Кристоф не мечтал услышать топот маленьких ножек, который сильно укрепил бы твои позиции!

Кэтрин закрыла руками исказившееся лицо, чтобы муж не увидел слез, заструившихся из‑под век.

— Пожалуйста, довольно, — прошептала девушка, не стесняясь звучавшей в голосе мольбы.

— Нет, я хочу знать. — Сильные руки грубо схватили ее за плечи. — Все эти годы ты молчала, что твое супружеское ложе пустует. Почему?

Нечеловеческим усилием Кэтрин вырвалась, пробежала через холл огромной квартиры в коридор, который вел к спальням, выбрала комнату в самом конце коридора, захлопнула за собой дверь и заперла на ключ.

Позже, стоя под горячим душем, девушка повторяла снова и снова: «Мой отец ‑ шантажист». Впервые в жизни она чувствовала себя, будто вывалялась в навозе, и не представляла, как ей отмыться. Сегодня Александр своими обличительными речами подорвал все основы, на которых строилась ее жизнь.

О матери, умершей, когда Кэти было четыре года, девушка сохранила лишь смутные воспоминания. Мать выросла в семье какого‑то мелкого землевладельца, и родные отреклись от нее, когда мать вышла замуж за Кристофа. Отец никогда не говорил, почему это произошло, и вообще не имел привычки рассказывать о себе.

Сначала у маленькой Кэти сменилось множество нянь; затем последовала вереница закрытых школ. Кристоф постоянно переезжал с места на место. И как бы горячо девочка ни упрашивала отца позволить ей жить с ним вместе, у того всегда находился предлог для отказа. И только в подростковом возрасте Кэти поняла, что отец ‑ очень замкнутый, холодный, бесконечно далекий от нее человек, считающий дочь обузой. И тем не менее Кэтрин знала ‑ Кристоф заботился о ней как ни о ком другом.