Вестник Знания (N4 1927) - Вестник Журнал

Чтобы придать чаю особую ароматичность, иногда к нему прибавляют душистые цветы некоторых декоративных японских кустарников, разводимых здесь же, на батумском побережье. Чаще всего пользуются для этой цели мелкими цветочками душистой японской маслины (Olca fragrans), или же листочками цветов особого вида японской камеллии (Camellia Sasanqua).

Убеждение некоторых, что существуют особые цветочные чаи, которые, будто бы изготовляются из цветов чайного куста, основано, очевидно, на неправильном понимании только что описанного нами процесса ароматизации чая; цисты самого чайного куста кн в какой мере но участвуют в приготовлении чая. Иногда под видом «цветочного чая» пускается в. обращение чай, приготовленный из одних высушенных, ночек чайного куста.

При анализе в химических лабораториях многих ученых учреждений наши советские чаи и в особенности чай Чаквинского государственного имения, крупнейшего нашего чайного хозяйства, показали качества очень близкие к лучшим китайским чаям.

От индийских и цейлонских чаев наши чаи отличаются несколько меньшей ароматичностью, но зато и меньшей терпкостью, т. е. они содержат несколько меньшее количество танина. Эти качества русских чаев дают нам право надеяться, что молодая отрасль народного хозяйства нашей южной окраины имеет все шансы на полный успех процветания в дальнейшие годы.

Прошло всего тридцать лет с тех пор, как первый опыт заложения промышленной чайной плантации на нашей южной окраине дал удачные результаты, а теперь мы уже вправе говорить о целой новой отрасли народного хозяйства на крайнем юге СССР. Первая партия чайных кустов еще в сороковых годах прошлого столетия была выписана Никитским ботаническим садом (в Крыму) в ряду других декоративных растений южных стран. Но сухой климат южного берега Крыма и его тощие известковые почвы, поводимому, плохо питали нового переселенца из Азии, и чайный куст влачил здесь довольно жалкое существование, что невольно обратило на себя внимание большого любителя садоводства князя Воронцова, бывшего тогда, наместником Кавказа. Он, наобум, распорядился попробовать, перенести эти кусты в более влажные условия другой нашей южной окраины, на черноморское побережье Кавказа. Случайный каприз магната, однако, попал в цель, и чайные кусты, перенесенные в Сухумский ботанический сад, принялись здесь значительно лучше и даже начали приносить зрелые семена. Но на чайные кусты в это время никто и не думал смотреть, как на промышленные растения, которыми можно засаживать плантации, приносящие доход хозяйству. Чайный куст рассматривался в то время, как декоративное растение, как диковинка ботанической кунсткамеры под открытым небом юга. Поэтому неудивительно, что во время наступившей затем турецкой кампании почти все кусты чая были заброшены и уничтожены, и самое воспоминание о первых кустах чая изгладилось из памяти старожилов побережья.

В 1876 г. профессор А. И. Войков, вернувшись из научной экспедиции в Японию, поднял вопрос о поразительном сходстве природных и климатических условий Японии с таковыми некоторых пунктов нашего черноморского побережья. На этом основании он горячо рекомендовал в печати-испробовать здесь культуру чая, бамбука и др. субтропических растений.

Тогда-то местные ботаники и садоводы вспомнили о барской затес Воронцова и разыскали в Сухумском саду единственный сохранившийся к этому времени чайный куст, который без всякого ухода продолжал прекрасно расти и плодоносить в заброшенном уголке сада. С присоединением в последующие годы к России целого нового района- Катумской области, вопрос о специальных южных с-хозяйственных культурах для этого края становится снова злобою дня, тем более, что все попытки русских поселенцев завести здесь привычное русское хозяйство обычно кончались неудачами и неурожаями: хлеба в жарком и влажном климате западного Закавказья прели и вымокали; они буйно росли в солому, почти не завязывая колоса. Фрукты наших сортов получались здесь безвкусными и водянистыми, страдали от грибных болезней и кровяной тли. В этих условиях проект проф. Воейкова о перенесении сюда ценных культур Далекого Востока из Японии и Китая получил значение практической необходимости и на международном ботаническом конгрессе в 1884 г. П. К. Зейдлиц посвятил этому вопросу специальный доклад. Не ограничиваясь этим, он обратился к Русскому Обществу Пароходства и Торговли, суда которого занимались перевозкой из Китая чайных грузов, с просьбой закупить через наших агентов в Китае целые чайные кусты и семена этого растения и переслать их с первым же пароходным рейсом в Батум. Зейдлиц предполагал высадить эти кусты на своем маленьком участке бл. Катума. Кусты и семена чая пришли из Китая в том же году.-Но, что сделала с ними наша не в меру усердная таможенная администрация!-Весь живой груз растений, заботливо перевозившийся через два океана, у самых батумских берегов был варварски дезинфицирован грубой поливкой хлорной известью. В то время боялись заноса филоксеры на виноградники Кавказа и поливали известкой каждое иноземное растение- «на всякий случай!» У несчастного Зейдлица при виде жалких полумертвых кустов и облитых едкой известью семян чая пропала всякая охота возиться с выпиской из-за границы растений. Он передал весь полумертвый груз чайных кустов своему соседу по участку, Соловцову, и уехал из Батума окончательно разочарованным в своих начинаниях. Между тем, некоторая часть кустов, высаженная в грунт на участке Соловцова, оправилась, дала в первый же год сильный прирост, затем зацвела и стала приносить обильные семена. Первый сбор чайного листа, скрученного и высушенного Соловцовым домашним способом, дал чан весьма хорошего качества. Пробы первого чая, выросшего на русской почве, были посланы Соловповым в лаборатории крупных чайных фирм в столицу и признаны пробами, очень мало уступающими во вкусовых свойствах настоящим китайским чаям. Этот первый опыт возбудил интерес к делу культуры чая со стороны крупнейшего в то время чаеторговца Попова. Он сам не раз бывал по торговым делам в Китае и на месте видел всю несложную процедуру сбора и обработки чая. Если чайный куст мог расти в пределах России и давать хороший сбор листа, то дело заложения промышленных плантаций сулило значительные выгоды. Попов великолепно знал, что ценность чая в России определялась не покупной стоимостью его на месте произрастания в Китае, а главным образом расходами но перевозке через самый большой в мире азиатский материк караванным путем через пустыни, либо кружным путем, океанскими пароходами. Таможенные пошлины, взимаемые государством, еще более удорожали этот продукт, и очень дешевый в Китае, чай становился дорогим и ценным продуктом в пределах России. Повов решил взяться за дело широко, «по-коммерчески». Он пригласил известного в то время специалиста по ценным и лекарственным растениям проф. Тихомирова для поездки в чайные округа Азии и во все крупнейшие мировые центры чайного экспорта с целью выбрать лучшие породы чайного куста, на культуру которых можно было бы рассчитывать в климатических условиях нашего западного Закавказья.

Совместно с проф. Тихомировым им был разработан широкий маршрут поездки, включавший о. Цейлон, индийскую провинцию Ассам, склоны Гималайских гор, Японию и даже Сандвичевы острова.

Первые посадки вывезенных Поповым из субтропических и тропических стран чайных кустов были начаты им в нескольких пунктах батумского побережья в 1893 году. Этот год является, таким образом, первым годом промышленной культуры русского чая.

Б короткое время чайные плантации Попова разрослись из первоначального участка в 14 десятин, до 105 десятин, приносивших владельцу до 300.000 фунтов зеленого чая. Первый промышленный сбор русского чая, предназначенного к широкой продаже, был сделан ровно тридцать лет назад в 1897 году, а в будущем году исполняется тридцатипятилетие заложения первых промышленных чайных плантаций.

Предприимчивый промышленник не остановился и перед дальнейшими крупными затратами: он построил чайную фабрику для механической сушки чайного листа и оборудовал ее английскими машинами и паровыми двигателям и. Для характеристики идеологической стороны этого частного начинания большого дела не мешает упомянуть о строжайшей тайне, которой были окружены опыты на Поповских чайных плантациях и фабрике. Местные рабочие аджарцы и садовники плантаций безжалостно изгонялись из штата служащих за малейшую попытку разглашения тайн ухода за чайным кустом, а тем более за попытку уноса хозяйских семян чая, которые каждому хотелось высеять около своей хаты в деревне.

Примеру Попова последовало удельное ведомство, обладавшее в Закавказье значительными пространствами завоеванных земель, приписанных к поместьям членов б. царской фамилии. Оно ассигновало крупную сумму на экспедицию в страны Юга и Юго-Востока Азии. Руководство новой экспедиции было поручено первым ученым специалистам агрономам и ботаникам того времени — И.Н. Клингену и проф. А. П. Краснову и др.