Тун. Рождение шамана - Леонид Ерёмин

Старик доел кусок, придирчиво осмотрел обглоданную косточку и кинул ее в костер. Тут же плотной волной на Доку накатили запахи мяса, дыма костра, душистых трав. Он чуть не захлебнулся слюной. Старик ладонью вытер жирные губы, встал и не торопясь отправился прямиком к нему. Только когда он подошел вплотную, Дока увидел, что тот был слепым. Оба глаза были закрыты бельмами. Один из мужчин что-то крикнул старику. Речь сплошь состояла из сочетания цоканья и рычания. Тот лишь досадливо отмахнулся. Он стоял в нескольких метрах от Доки и поводил лицом то в одну, то в другую сторону, напоминая принюхивающуюся собаку. Наконец, удовлетворенно кивнув, он подошел вплотную и спросил:

– Кто ты? Из какого мира пришел? – старик, произнося вопрос, рычал и цокал, но Дока его понял!

– Я не знаю других миров, кроме своего, – осторожно ответил он.

Старик напрягся, вслушиваясь в речь, и Дока с ужасом увидел, как в середине лба что-то под кожей моргнуло, и медленно открылся еще один глаз, даже в сумраке пещеры отливающий какой-то глубокой синевой.

– Кизи8, – вздохнул старик и продолжил, – я знаю твой мир, я бывал там, много тысяч лун отделяют нас, потомок, – он произносил слова медленно, как бы удивляясь и прислушиваясь к незнакомым для него звукам, – что тебе нужно?

– Я… я не знаю, что со мной происходит, – Дока совершенно растерялся от открывшихся перспектив получить, наконец, ответы на терзающие его вопросы. – Как я здесь оказался, почему я могу проходить сквозь камень, что за существа на меня нападают, и как, скажите мне, как вернуться домой?

– Нет, не те вопросы, – покачал головой трехглазый старец, ожидающе уставившись на него синим глазом. Дока попытался собрать всю волю в кулак и сосредоточиться.

– Кто я такой? – после долгой паузы, наконец, спросил он.

– Я не знаю, кем ты был, – сказал старик, – но я знаю, что ты ближний потомок народа, именующего себя «кизи». Я не знаю, сколько продлится твоя жизнь, но я знаю, что ты будешь делать всё это время. Ты – шкура, закрывающая вход в жилище. Копья врагов ранят тебя, но пока ты защищаешь своих, ты не умрешь. Люди, ради которых ты страдаешь, пинают и плюют на тебя, но тебе не обидно. Ты – проход, соединяющий этих людей с небесами, и ты – лестница, по которой они спускаются в чрево земли. Ты – нож, забирающий излишки жизни, и ты – семя, сохраняющее утекающую жизнь. Ты – маленькая ямка на гладкой скале, благодаря которой огромный камень удерживается от падения в пропасть. В твоем мире, таких, как ты, называют «хам» или «шаман».

– Почему я? – выдавил из себя оглушенный Дока.

– Тебя выбрали они, – старик кивнул в сторону желтой бляхи на груди парня и ткнул ему за спину, указывая на железную лопатку.

– Они? – удивился Дока. – А при чем тут они?

– Это очень древний народ, один из первых на земле. Когда появились люди, этот народ уже почти исчез. У людей было много врагов, они не могли им противостоять. И тогда старость и молодость договорились. Они поклялись жить вместе, вместе охранять свое общее жилье. Люди стерегут от врагов внешнюю часть жилья, тот видимый мир, в котором живешь ты. А эти, – старик вновь кивнул на бляху, – они стерегут мир незримый, мир внутри жилья. Шло время, люди взрослели, все зорче вглядывались они вдаль, все надежнее возводили ограды вокруг своего дома, постепенно забывая о тех, кто остался внутри. Мы и нам подобные – последние нити, которые связывают союз двух народов. Без нас мир не рухнет и не пропадет, но в этом мире людям места уже не будет.

Дока молчал, не зная, как отреагировать на слова старика. Тот, не дождавшись вопросов, продолжил:

– В мире есть творцы, создавшие землю под нашими жилищами и небеса над ними. Есть хозяева, сохраняющие порядок, восстанавливающие разрушенное, поддерживающие накренившееся. Есть такие, как они, – вежливый поклон в сторону бляхи, – друзья в руках друзей и враги в руках врагов. Но больше всего тех, кто считает себя обиженными нашим союзом, лишенными законной добычи и причитающейся им территории. Такие есть в небесах, на земле и под землей. Это наши настоящие враги. Если их не преследовать, не истреблять, людям придется худо, ибо они не только насылают болезни и мор, но и выворачивают наизнанку душу человека. Он теряет надежду, теряет себя и несет смерть своим близким.

Дока отчаянно замотал головой:

– Я не хочу! Я ни о чем с этим народом не договаривался. Я не давал своего согласия на такую жизнь!

– Давал, – голос старика стал еле слышным, – устами матери давал. Ты долго не приходил в ее жизнь, она ждала тебя, обращалась в отчаянии за помощью ко всем, кто ее мог услышать. И однажды, произнесла в нужном месте правильные слова. Она дала обет, имея в виду себя, но эти слова можно произносить только от имени будущего дитя. Раньше это знали, в твое время – уже нет. И родился ты. Твоим предком, за девять поколений до тебя, был великий шаман, имеющий медный бубен. Теперь этот бубен твой. У тебя три пути. Первый – ты можешь выйти из пещеры, недалеко от нее лежит камень, через который ты попадешь в свой мир и свое время, ты вернешься домой. Но все хищники зримого и незримого миров уже разглядели тебя. Ты для них лакомая добыча, и очень скоро ты умрешь. Второй – ты становишься на уготованный тебе путь, но в глубине души не веришь, что всё, что происходит с тобой, – твоя настоящая жизнь. Ты не совершенствуешься, вместо того, чтобы побеждать врагов, ты их избегаешь. Не так скоро, но все же, ты погибаешь. Третий – ты учишься, ты совершенствуешься, ты проходишь весь уготованный тебе путь, ты умираешь столько раз, сколько требует от тебя долг. В этом случае ты, если сильный враг встретится раньше положенного, тоже можешь погибнуть, но можешь и прожить весь уготованный тебе век, сделав близких тебе людей более счастливыми и передав верных союзников (кивок в сторону кругляша) своим потомкам.

Дока молчал, в тишине было слышно, как в дальнем углу пещеры с потолка капает вода. Думать было не над чем, все было решено за него еще до его рождения. Но, как это часто бывает, труднее всего, оказывается, принять уже принятое решение. Старик тоже молчал, своею неподвижностью напоминая статую. Наконец, Дока пошевелился:

– Что я должен делать? – голос жалкий, высокий, с хрипотцой. Но старик не обратил на это ровно никого внимания и заговорил монотонно, как будто читая написанное:

– Ты выйдешь из пещеры и поднимешься на гору над ней. Ближе к вершине этой горы есть одинокая сосна, она хорошо заметна. Рядом с сосной находится неглубокая яма. Спустись в нее и переместишься в другое место и другое время. Твой первый шаг – шаг боли и бегства от врагов. Обрети искусство правильного бегства. Твой путь – это путь обретения трех истинных лиц. Способность, доставшаяся тебе от предков, – это способность быть змеей, оленем и орлом. Только обретя эти лица, ты сможешь начать свой новый жизненный путь, защитить себя и стать угрозой для врагов… Ар-рра-ваа-аррв!

По мере того, как старик приближался к завершению своих наставлений, третий глаз в центре лба постепенно закрывался складкой кожи, речь становилась бессвязной, в чертах лица проступало что-то звериное. Наконец, он умолк и, казалось, погрузился в сон.

– Есть! Я хочу есть! – Дока, испугавшись, что теряет собеседника, стал, отчаянно жестикулируя, показывать на рот, изображая жевание. И старик его понял! Он отошел к костру, взял хорошо обглоданную кость, толстую, но при этом короткую, и бросил ее в костер. Повалил дым, и мир наполнился для Доки ароматами хорошо прожаренного мяса. Он сделал шаг к костру и с удовольствием втянул воздух. Поразительно! Вместе с запахами пришло и ощущение сытости. Старик опустил пальцы в ямку с водой, выдолбленную прямо в каменном полу пещеры, и стряхнул с них капельки прямо в костер. Рот Доки наполнился водой, он сделал большой глоток и чуть не захлебнулся.

Теперь он был сыт и напоен, оснащен каким-то подобием плана, оставалось решить одну проблему – пройти мимо соплеменников старика и остаться в живых. Опасаться было чего: чем больше Дока присматривался к обитателям пещеры, тем больше убеждался в том, что это не его современники. Длинные мускулистые руки, даже у женщин, выпирающие нижние челюсти и покатые лбы. Правда, никакой доисторической «обмотанности» шкурами не было, равно как не было и волочащихся по земле дубин, часто упоминаемых в пособиях по истории. Одежда на них была кожаной, но хорошо пошитой. Накидки и что-то напоминающее примитивные штаны, крой для мужчин и женщин одинаковый. В их движениях была энергия силы и грации, указывающая на то, что шансов спастись у Доки, в случае обнаружения, не было. Его просто бы порвали на части. Но деваться все равно было некуда. Дока еще немного постоял, помялся, глядя на прикорнувшего у его ног старика, который мирно посапывал, завернувшись в большую шкуру, покрытую коротким рыжеватым мехом. Широко улыбаясь, Дока развел руки в стороны, показывая, что в них ничего нет, и вышел к костру. Никакой реакции! Никто даже головы не повернул.