Безымянные пули - Фредерик Дар

Похлопываю его по щеке.

– Чего-то ты бледноват, – говорю я ему. – И холодный, как собачий нос!

Какой-то тип останавливается и смотрит на меня.

Этот длинный мужик, косящий, как заяц, ошеломленно таращится на меня, потом едва заметно пожимает плечами и уходит.

Конечно, я похож на чокнутого.

Снова смотрю на папашу Монтескье. Я не очень силен в скульптуре, но все-таки понимаю, что это не бог весть какой шедевр. Вообще-то сделан он неплохо, аккуратно, но любитель искусства никогда не захочет иметь дома копию этой штуки... Она может заинтересовать только литератора из-за личности изображенного... Сильно сомневаюсь, что у Вольфа были друзья литераторы. Он был скорее завсегдатаем стадионов. Все это довольно таинственно... Тем более таинственно, что кто-то без колебаний всадил автоматную очередь в дверь Клод, чтобы заткнуть ей рот... Почему с ней сыграли эту злую шутку? Просто потому, что я был у нее и мог узнать, что она сделала копию этого паршивого бюста? Заводя игру в «почему» дальше, быстро подходишь к вопросу: почему для кого-то так опасно, что я узнаю об этой работе? А если оставить игру в «почему», возникает вопрос: как убийца узнал, что я у малышки Ринкс? Потому что следил за ней или, наоборот, он следил за мной?

Если верна вторая гипотеза, это означает, что, несмотря на нашу инсценировку, Анджелино не поверил в «несчастный случай» с Вольфом.

Темно, как в пузырьке с чернилами!

Я снова хлопаю Монтескье, уже сильнее. Это почти пощечина.

– Если бы ты мог говорить, то много чего порассказал, да, старина?

Монтескье начинает действовать мне на нервы. Я строю ему страшную рожу и ухожу

Глава 7

Когда я поднимаюсь по лестнице, мне в голову приходит одна идея. Думаю, еще никто не рожал мыслищу такого калибра, кроме Анджелино, конечно.

Я выхожу в сад Лувра. Моя тачка стоит справа от входа в музей. Я направляюсь к ней, и, когда до нее остается каких-то десять метров, вмешивается-случай... Не знаю, знакомы ли вы с парнем по имени Случай? Если вы никогда о нем не слышали, позвольте вам сказать, что это тот еще хитрец! У него есть чувство юмора, а главное, талант появляться в нужное время.

Мимо моей машины идет рабочий в синем халате, несущий на плече венецианское зеркало. Стекло наклонено. Я смотрю в него и вижу, что творится в моей тачке.

С огромным удивлением вижу съежившегося на полу перед задним сиденьем мужика. Того самого, который смотрел на меня, когда я беседовал с Монтескье.

Это видение мелькает так быстро, что нужны рысьи глаза, чтобы разглдеть его, но рысь – это крот по сравнению с Сан-Антонио. Я замедляю ход и увеличиваю скорость шевеления мозгами. Запомните, что я соображаю очень быстро. Я останавливаюсь, ощупываю карманы, как будто что-то потерял, и возвращаюсь. И вот я снова в музее. Заметив комнату старшего смотрителя, стучу в стекло. Хозяин появляется в фуражке немного набок.

– Ну, что надо? – ворчливо спрашивает он в манере, свойственной всем тупицам, которым дали хоть немного власти.

Предъявляю ему удостоверение. Тут он синеет, как цветочек... Незабудка, да и только!

– Чем могу служить?

Говорю, что хочу позвонить. Он показывает на допотопный аппарат в глубине комнатушки.

Я хватаю трубку и велю телефонистке соединить меня с МИДом. Она соединяет. Не знаю, какую должность занимает ответивший мне тип, но, судя по резкому тону, это министр собственной персоной.

– Дирекция Надзора за территорией1! – бросаю я. – Мне нужна справка. В министерстве есть бюст Монтескье?

Мой собеседник, видимо обалдев, молчит.

– Что? – наконец выговаривает он.

– Бюст Монтескье.

Этот болван находится на грани апоплексического удара.

– Вы надо мной издеваетесь? – спрашивает он. Тут я начинаю сердиться и говорю ему, что наша Служба не потерпит, чтобы какой-то швейцар разговаривал с нами подобным образом, и что если он мечтает стать безработным, его мечта близка к осуществлению.

– Спросите у компетентного сотрудника, – говорю я, – и пошевеливайтесь. Я жду... Проходит несколько минут. Мой приступ ярости произвел должный эффект, потому что малый возвращается и бормочет в трубку, что такой бюст действительно стоит в зеленой гостиной.

Я его спрашиваю, что такое зеленая гостиная; он мне отвечает, что это зал для конференций.

– Встреча представителей четырех великих держав должна состояться в зеленой гостиной?

– Да.

Я кладу трубку, потом звоню боссу.

– Я уже беспокоился из-за того, что от вас не было никаких известий, – говорит он.

Я показываю ему язык. Большой босс удобно сидит, как в кино, в мягком кресле, в теплом кабинете и хочет слушать интересные истории.

Излагаю ему мою ночную одиссею.

– Слушайте, патрон, кажется, я обнаружил хитрость Анджелино. Он заказал копию бюста Монтескье, нашпиговал ее взрывчаткой, и сегодня днем, когда министры будут молоть языками, она грохнет. Получится хороший тарарам!

– Великолепно, – бормочет он. – Хитроумная идея. Я знал, мой мальчик, что в голове у вас кое-что есть...

– У Монтескье, – отвечаю, – тоже. У меня тут одна сложность...

– Правда?

– В моей машине спрятался тип. Когда какой-нибудь тип заползает в вашу машину, пока вас нет, это значит, что он питает к вам не очень теплые чувства, а?

– Как вы это обнаружили? Я ему объясняю.

– Ну так возьмите его!

Сегодня у босса мозгов не больше, чем у бордюрного камня.

– Ладно, я его возьму. Анджелино об этом сразу узнает и в последнюю минуту изменит план действий...

– Что же вы предлагаете? Я прочистил горло.

– Патрон, этот придурок, решивший поиграть в Фантомаса, единственная нить, ведущая к Анджелино... Я буду играть в его игру, дам себя поймать. А вы немедленно пришлите сюда кого-нибудь, чтобы проследить за моей машиной.

– Неглупо...

– Теперь что касается Монтескье. Я бы хотел дать вам один совет.

– Давайте...

– Пошлите на Ке д'Орсей саперов, чтобы они выпотрошили Монтескье и набили его простым порохом... Я бы хотел, чтобы взрыв произошел в назначенный час, только пусть он будет безвредным... Надо потихоньку предупредить иностранных министров...

– Гм! Мне это кажется слишком рискованным.

– Однако придется на это пойти, если вы хотите, чтобы я покончил с Анджелино. Кого вы ко мне пошлете?

– Я послал Равье.

Прошедшее время меня не удивляет. Я знаю босса. Разговаривая со мной, он написал свои инструкции на листке блокнота и вызвал дежурного. Равье я тоже знаю. Он крепкий орешек и давно работает в конторе. У него на теле шрамов, как на березе, из которой качают сок. Он хитер и зря на рожон не полезет.

– Пока, босс. Я дам вам о себе знать, когда смогу.

– Будьте осторожны, мой мальчик, и спасибо... Я кладу трубку прежде, чем он успевает начать говорить о благодарности правительства, которое... родине, которая... У босса это любимый конек.

Глава 8

Вторично выйдя из Лувра, я осматриваю окрестности и закуриваю сигарету. Как раз в тот момент, когда я задуваю спичку, замечаю Равье за рулем его старой «симки». Я говорю себе, что, раз меры безопасности приняты, мне остается по моей доброй привычке рискнуть собственной шкурой.

Открываю дверь своей тачки, сажусь за руль и трогаю с места.

Сзади парень с заячьим взглядом готовится сыграть дуэт. Если он думает, что остался незамеченным, то глуп как пробка. Этот придурок принимает свои желания за действительность. Я слышу его дыхание. Он пыхтит, как паровоз, изготовленный до войны 1870 года! В конце концов, может, он волнуется...

В какую бы сторону мне поехать, прежде чем он вылезет? Сворачиваю на улицу Риволи, поскольку она с односторонним движением, и следую по ней до площади Конкорд. Там я поворачиваю на набережные и направляюсь к Гран Пале.

Рядом с мостом Александра III приятель начинает шевелиться. Он дождался красного света. Парень осторожен и опасается быстроты моей реакции, а потому предпочитает сделать мне сюрприз во время остановки.

Его поведение – чистый классицизм. Он действует как бывалый гангстер.

Для начала он приставляет ствол шпалера к моему затылку и почти одновременно говорит, что если я дорожу жизнью, то должен изобразить из себя статую, потому что в данном случае, как при флебите, нужна полная неподвижность.

– Будешь делать то, что я тебе велю, а если выкинешь фортель, я влеплю тебе в башку маслину, просек? О шуме не беспокойся. На моей пушке глушитель, и выстрел примут за отрыжку.

– Ладно, – отвечаю я как можно вежливее. – И что же я могу сделать, чтобы доставить тебе удовольствие?

Тут он влепляет мне кулаком по зубам. Хруст, как будто Оливер Uарди сел на мешок орехов. Этот гад, наверно, разбил мне губы, а может быть, и десны тоже.

– Это тебя научит, как мне тыкать! – говорит он совершенно серьезно. – Вы, мусора, больно много о себе понимаете! Мы с тобой коров не пасли...

Если бы я послушался своего душевного порыва, то ударил бы его головой назад, потому что этот лопух держится слишком близко... К счастью, я справляюсь с собой.