Упорство. Как развить в себе главное качество успешных людей - Ангела Дакворт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Коллеги решили, что я устала от напряженной рабочей недели – приходилось вкалывать по 80 часов – и хочу перейти на более свободный график. Замечу, что ни один преподаватель не согласится с подобным заявлением и скажет, что работа учителя – одна из самых сложных в мире. Почему же я ушла из McKinsey?
Будущее показало, что именно работа преподавателем, а не в консалтинге оказалась правильным и продуктивным шагом в моей жизни. Во время обучения в колледже я работала частным учителем и помогала ученикам из местных государственных школ. После окончания колледжа я два года участвовала в бесплатной программе углубленного образования. Потом я поступила в Оксфорд и изучала нейробиологию и нейронные связи, вызывающие дислексию. Поэтому когда я снова начала преподавать, то почувствовала себя в своей тарелке.
Тем не менее переход из консультанта в преподаватели не был простым. В качестве консультанта я получала неприлично много, а получив первую зарплату преподавателя, долго думала, как смогу выжить на эти мизерные деньги.
Вместо суши, которые консультантам доставляли в офис за счет клиента, ланчем преподавателя был принесенный из дома бутерброд. Я ездила в школу по той же ветке метро, только выходила не в центре Манхэттена, а проезжала еще шесть остановок на восток. Изменилась и моя рабочая одежда. Вместо дорогих туфель, жемчугов и сшитых на заказ костюмов я стала носить простую одежду, которую не испортит мел, и практичную обувь, в которой можно целый день проводить на ногах.
Я учила детей двенадцати-тринадцати лет. Большинство семей моих учеников проживали в бедных кварталах. Осенью, когда я начала работать, в нашей школе снимали фильм о сложной жизни в городских гетто. Я была преподавателем алгебры и геометрии для седьмого класса и помогала ученикам разобраться с азами этих наук.
С первых недель работы мне стало очевидно, что некоторые ученики легче и быстрее схватывают материал. Я получала удовольствие от преподавания талантливым детям. Они быстро понимали логику, необходимую для решения похожих друг на друга задач. Они наблюдали, как я разбираю пример у доски, после чего говорили: «Ага, все ясно!» – и дальше решали задачи самостоятельно.
Но к концу четверти я с удивлением заметила, что часть моих одаренных учеников показали результаты гораздо ниже тех, на которые я рассчитывала. Несколько талантливых ребят неожиданно оказались в самом конце по успеваемости.
При этом часть учеников, которым было сложно с лету «схватить» новое, показали хорошие результаты, приятно удивив меня. Чаще всего это были дети, которые регулярно посещали занятия. Они не валяли дурака, не пялились в окно, а записывали и задавали вопросы. Если они не могли решить задачу, то не сдавались, работали, просили меня помочь во время обеденного перерыва или дополнительных занятий. И их усердие окупилось хорошими оценками.
Мне стало ясно, что талант не может гарантировать получения хороших оценок. Для этого одного таланта недостаточно.
Должна признаться, такие выводы меня несколько удивили. Считается, что есть люди, которым математика дается легче, чем всем остальным, и многие склонны думать, что такие ученики должны успевать лучше. Если честно, я сама так думала. Мне казалось, что ученики, более способные к математике, должны добиваться бо́льших успехов, нежели их менее одаренные в этом предмете сверстники. Более того, я была уверена, что со временем одаренные ученики только увеличат отрыв от остальных.
Оказалось, я чересчур большое значение придавала таланту. Другими словами, я слишком увлеклась талантом.
Постепенно в моей голове зрел ряд вопросов. Может быть, когда я объясняла новый материал, который некоторые ученики не поняли сразу, мне надо было объяснять чуть дольше и расписать на доске еще несколько примеров? Возможно, мне стоило по-другому подавать материал, чтобы он был более понятным? Или мне следовало не уповать на талант, а больше внимания уделять прилежанию и усидчивости?
При этом я заметила, насколько логично и убедительно рассуждали мои самые слабые в математике ученики, когда говорили о предметах, которые их интересуют. И эти слабые ученики казались очень знающими и профессиональными, когда обсуждали статистику бросков баскетболистов, тексты понравившихся им песен, запутанные сюжеты и диалоги в фильмах. Когда я лучше узнала своих учеников, я поняла, что каждый из них освоил и пережил ряд довольно сложных жизненных проблем. Неужели такие умные ребята не в состоянии понять, как решить простое уравнение с одним неизвестным?
Не буду утверждать, что все мои ученики были в равной степени талантливыми. Тем не менее я подумала, что если им дать достаточно времени и все будут стараться, то любой из них сможет понять школьную программу по математике для седьмого класса.
* * *
К концу года, когда я начала преподавать в школе, я вышла замуж. Мой муж тоже работал в McKinsey и, как и я, ушел из компании. Мы решили уехать из Нью-Йорка и перебраться в Сан-Франциско. Я нашла работу в средней школе Ловелл. По сравнению с нью-йоркской школа в Сан-Франциско была совершенно другой.
Школа Ловелл расположена в низине около побережья Тихого океана. Это единственная государственная школа в городе, куда учеников принимают по результатам академической успеваемости. Многие ученики поступают в лучшие университеты не только Калифорнии, но и всей страны.
Вы можете подумать, будто в этой школе учатся только маленькие гении, для оценки знаний которых еще не придумали соответствующих тестов. Однако я пришла к выводу, что ученики школы Ловелл отличаются скорее прилежанием и внимательным отношением к работе, чем IQ. Однажды я задала ученикам своего класса вопрос, как много времени дома они посвящают учебе, и выяснила, что они занимаются по многу часов. И не в неделю, а ежедневно.
Бесспорно, как и в любой другой школе, ученики тратили на занятия разное количество времени. Некоторые талантливые ученики, которым математика давалась легко, в итоге добивались менее впечатляющих результатов по сравнению со своими сверстниками. При этом несколько «трудяг» постоянно получали очень хорошие оценки за контрольные работы.
Одним из таких трудяг был мальчик по имени Дэвид Луонг.
В Ловелл было два уровня классов по алгебре: продвинутый математический класс и обычный, который вела я. Дэвид был в моем классе. И ни один мой ученик не набрал достаточного количества баллов, чтобы попасть в продвинутый класс.
Сначала Дэвид ничем не выделялся среди других. Он был тихим и сидел на последних рядах в классе. Он не часто поднимал руку и очень редко вызывался выйти к доске.
Однако во время тестов
