Не бойся, ты со мной - Мелани Милберн

– Нет?

Марк медленно покачал головой.

– Вы говорите серьезно? – Нина насупила брови.

– Абсолютно серьезно, – подтвердил он и скрестил руки на груди.

– И вы ждете, что я соглашусь?

– Так вы сохраните ребенка и получите богатого мужа в придачу.

Она фыркнула.

– Я думала, мужчины, подобные вам, вымерли, как динозавры. Кажется, я ошиблась, мы все еще на планете, где царит шовинизм.

– По натуре я не шовинист и уверен, что данные обстоятельства помогут вам сосредоточиться на своих обязанностях матери.

По комнате разнесся иронический смех. В отличие от своей сестры Нина в двадцать четыре года оставалась девственницей, но твердо верила, что каждая современная женщина имеет право исследовать свое тело и выяснить, как оно работает. Про себя она решила, что относится к числу женщин с очень низкой сексуальностью, хотя признаваться в этом не собиралась. Тем более он считал, ее отъявленной потаскушкой из района красных фонарей и тешил свое тщеславие, оскорбляя ее.

Нина закрутила пальцем прядь волос, надеясь, что он не успел узреть ее обломанные ногти.

– Ну, вы и чудак, мистер Марселло, – сказала она. – Все эти разговоры о холостой жизни и аскетизме гипотетические. Уже лет десять я не отказываю себе в плотских утехах и не намерена это делать сейчас ни ради вас, ни ради кого-либо еще.

Лицо мужчины исказилось от ярости, ладони сжались в кулаки. И она вдруг почувствовала необыкновенное влечение к нему, на секунду представляя, как эти твердые губы, с коих время от времени слетают щекочущие нервы выражения, прижимаются к ее губам. Грудь высоко вздымалась, словно после долгой пробежки, в горле пересохло, и Нина неосознанно облизнула губы.

Марк почувствовал, как желание созрело где-то в области паха и стало быстро распространяться по телу; ладони защипало, так захотелось прикоснуться к нежной персиковой коже ее щек, а полные губы и таинственная серость глаз словно приглашали в мир наслаждений.

– Так как вы не желаете принимать мои условия, то я вынужден пойти на компромисс, – заявил он. – После заключения брака мы оба на месяц превратимся в аскетов. Как вам это предложение?

Нина поджала губы и сделала вид, что размышляет.

– Один месяц… хм… я справлюсь. – На его скулах заходили желваки, а ее лицо вдруг озарилось томной улыбкой. – Но не дольше, иначе я передумаю, и из того, что я слышала о вас, – она пробежалась глазами по его фигуре, – вы, вероятно, тоже.

– Думаю, я тоже сумею накинуть узду на свои инстинкты, – холодно заметил Марк.

– О, значит, сейчас у вас нет постоянной любовницы? – Нина лениво взмахнула ресницами.

– В настоящий момент у меня нет близкого человека.

Нина подумала: а каков этот мужчина в любви? Вероятно, очень хорош; такие красивые темные глаза, время от времени вспыхивающие странным огнем, обычно бывают у страстных натур. Хотя упрямо сжатые губы свидетельствуют о железной воле и умении контролировать эмоции.

В кроватке у окна захныкал ребенок.

Марк резко повернулся на звук.

– С ней все в порядке? – с тревогой спросил он.

Нина бросила на него укоряющий взгляд и поспешила к Джорджии. Едва ее рука коснулась крошечной ножки, всхлипы затихли. Мягкие поглаживания усыпили младенца.

Нина чувствовала на себе внимательный взгляд: оценивали ее материнские навыки.

Убедившись, что ребенок спит, девушка повернулась к Марку.

– Вы упомянули срок в две недели. Зачем такая спешка?

– Мой отец неизлечимо болен. Он хочет видеть свою единственную внучку. Времени нет.

– Четырнадцать дней – маленький срок, чтобы подготовится к свадьбе. – Девушка закусила губу.

– Я позабочусь обо всех деталях. Вам ничего не придется делать, лишь прийти в офис, чтобы расписаться в книге регистрации.

Нине стало грустно, ее мечтам о красивой свадьбе в городском кафедральном соборе не суждено было сбыться.

– А как же платье? – спросила она, стараясь не думать о мотивах Марка Марселло.

– На самом деле меня мало волнует, что вы наденете, – ответил Марк. – Однако думаю, в вашем случае белое будет неуместно. – Он посмотрел в сторону детской кроватки. – Согласны?

– Так уж случилось, что мне нравится носить белое. Этот цвет мне идет.

Если бы Марк не знал о грехах этой женщины и судил бы по внешнему виду, то назвал бы ее целомудренной. Ему стало интересно, скольких мужчин обманули ее серые, такие невинные глаза.

– Надевайте, что хотите. Церемония не займет много времени. Я дам распоряжения моему юристу прислать вам бумаги. – Он двинулся к двери, но вдруг остановился. – Мне следует напомнить вам: если вы не станете выполнять условия нашего договора, я начну процесс по лишению вас родительских прав. И на мой проигрыш не рассчитывайте.

Нине хотелось бросить ему в лицо, чтобы он подавился своими угрозами, но, к сожалению, она знала, что Марк не шутит. Если он обнаружит синяки на теле крошки, то затаскает Нину по судам.

Она надеялась, что он увидит ее любовь к ребенку, ее заботу и нежность, и сердце его растает. Но что произойдет, когда откроется правда?

– Я все выполню, – выдавила девушка, желая придать своему голосу больше уверенности.

– Не сомневаюсь. – Он долго смотрел ей в глаза. – И, конечно, я обеспечу вас деньгами. Кстати, что вы с ними хотите сделать?

– Магазины, магазины, магазины… – она беспечно пожала плечами, как делала ее сестра.

Марк с отвращением скривил губы.

– Вы настоящая сибаритка. Вы в своей жизни хоть день работали?

– Фу! – Она презрительно наморщила нос. – Зачем работать, если можно веселиться?

– Должно быть, я выжил из ума, – пробормотал он. – Вы делаете меня больным. Я едва могу поверить, что мой брат из-за вас предал Даниелу. Если бы вы не появились, тогда…

– Женщину легко обидеть, – взорвалась Нина. – Его никто не заставлял спать со мной, он мог бы сказать «нет».

– Вы охотились за ним месяцами, – парировал Марк. – Он рассказывал мне о вашей настойчивости. Вас просто невозможно было удержать на расстоянии.

– Полагаю, он все же получал удовольствие от нашего романа. И вы бы тоже могли.

– Жаль вас разочаровывать, но вряд ли. Имейте в виду, я постараюсь держать дистанцию.

Кто бы сомневался? Итак, на размышления у нее есть две недели.

– Кто-нибудь из ваших родственников посетит церемонию? – спросила Нина, стараясь скрыть свое беспокойство.

– Нет, мой отец не в состоянии путешествовать, а мама… – Марк сделал паузу, – она умерла два года назад.

Нина почувствовала, как ее захлестывает волна сочувствия. Она представила себе, какое безмерное горе легло на плечи этого человека: болезнь отца, смерть матери, гибель младшего брата…