Скромница и принц - Кэтрин Дженсен

- Расскажи, что ты видишь.

Мария удивилась, но возражать не стала. Антонио придвинулся к ней поближе, как бы для того, чтобы лучше слышать тихий голос в музейной тишине. От нее приятно пахло - мылом и детской присыпкой; просто, но эротично. Он смотрел на изгиб шеи, такой же, как у дамы на портрете.

- Ну, волосы у нее блестящие и светлые, косы искусно переплетены лентами и мелким жемчугом. Колье из золотых цепочек скреплено камеей. Белокурые волосы... - Мария задумалась. -Должно быть, в то время ее считали редкой красавицей.

- Да, итальянцы обожают светлые волосы и бледный цвет лица у детей и женщин. До появления химического обесцвечивания блондинки были редкостью в наших краях.

- У нее красивое платье. И изысканные кружева.

- Еще один признак богатства, - согласился Антонио.

- Есть кое-что... — Она нахмурилась.

- Неужели не видишь? - спросил он и придвинулся так близко, что губы почти коснулись ее уха.

У Марии расширились глаза.

- Не думаешь же ты, что мы с ней похожи?

- Явное сходство, - заверил он, довольный, что она это заметила. Он поднял прядь ее волос, свив в кольцо. - Посмотри-ка на меня, сага.

Она повернулась и прошептала:

- Антонио, люди смотрят.

- Неважно. Просто я разглядываю еще одну женщину эпохи Ренессанса.

Смущенно засмеявшись, Мария оттолкнула его руку.

- Я сегодня столько развлекалась, что забыла, как ты умеешь подольститься к женщинам.

Она ошибалась.

Сколько времени он даже не смотрит на женщин? С тех пор как умерла Анна, он не позволяет себе этого удовольствия. Но Мария не просто красива. С первого взгляда он почувствовал странную близость с ней. Только позже понял почему. Из-за этой картины.

Семья де Бенчи состояла в родстве с его семьей.

Антонио представил себе Марию с жемчугами, вплетенными в светлые волосы, и на мгновение закрыл глаза от внезапно охватившего его желания.

Почему два года спустя после смерти Анны он позволяет иностранке так на него влиять? Она не та женщина, с которой можно завести интрижку. Она не утешит его израненную душу. Она ищет мужа, а он никогда на ней не женится.

Сердце сдавила холодная рука. Он сжал зубы и отодвинулся от Марии.

В музее они больше не разговаривали.

В следующей, частной, галерее Антонио молча провел ее по комнатам, где были выставлены греческие и римские древности.

Она восхитилась итальянской майоликой и провела пальчиком по пурпурной грозди винограда.

- Какая прелесть! Только посмотришь на нее - и уже счастлива.

Он в изумлении уставился па Марию. Неужели этой девушке так мало надо для счастья? Но в нежных серых глазах светилась чистая, простая радость от лицезрения красивой вазы... Ему бы уметь так радоваться.

- Что с тобой? Я тебя чем-то расстроила? - озабоченно спросила Мария.

Он не сразу смог заговорить.

- Ничего страшного. Извини, если испортил тебе день.

Она засмеялась.

- Вовсе нет. Знаешь, я еще никогда так не развлекалась. И наверное, не буду. Ты замечательный компаньон, Антонио. Теперь я чаще буду выкраивать время на музеи. Я просто должна, это не слишком дорого.

- Я тоже должен, - сказал он и с облегчением услышал, что голос не дрожит. - Должен снова начать жить.

-Что?

- Ничего, сага. Пойдем обедать. Я тут знаю одно местечко, тебе понравится.

Антонио отвел ее в «Кер де Лион», популярный ресторан, который он рассчитывал сделать своим клиентом - он собирался через рестораны внедрить свое оливковое масло на американский рынок.

Сводчатые потолки «Кер де Лиона» улучшили настроение, к тому же он решил не омрачать Марии этот день.

Они сидели в парчовых креслах за столом, отгороженным от зала плотной белой шторой. Антонио рассказывал об Апулии, его древней родине в Италии, а она завороженно слушала.

Завтра уеду, подумал он. Он и так уже перенес время отлета, дальше задерживаться незачем. С Марко он разобрался, пора возвращаться к своим рощам. Здесь, в Вашингтоне, весна только начинается, а в Каровиньо она уже в разгаре и полно важных дел.

Они вернулись из ресторана в три часа.

- Не надо было пить столько вина, - хихикнула Мария, тыча ключом в замочную скважину. -Я просплю до ужина, хотя вряд ли мне захочется съесть хоть крошку. Как все было вкусно!

Он улыбнулся, отобрал у нее ключ и открыл дверь. Мария покружилась по комнате и повалилась на диван.

- Ты завтра уедешь, да? - спросила она, не открывая глаз.

- Да, - с сожалением сказал он, - Я должен.

- Может, это и к лучшему.

- Что? - Антонио нахмурился. Это что-то новое. - Мне казалось, тебе требовалось мое общество только в туристических целях.

- Да... нет... не уверена. - Мария вздохнула и с усилием открыла глаза. - Может, это во мне говорит вино, но, когда ты вчера ушел, я подумала... Нет, не скажу.

- Скажи, - попросил он, улыбнувшись ее смущению.

Она густо покраснела.

- Я не хочу, чтобы ты неправильно меня понял, но... твоя теория, чтобы меня, так сказать, натаскать к экзамену... мне это подходит.

Он тихо засмеялся и ощутил полузабытое напряжение внизу живота.

- Ты же говорила, что должна получше меня узнать, чтобы доверять, разве не так?

- Так. - Она сейчас с трудом припоминала свои слова. - Да, это правда, надо доверять человеку, с которым ты близок, верно?

- Мудро, - сказал Антонио, бросая на стол ключи от квартиры. - Особенно для женщины.

- Да, особенно... - она говорила с трудом, - когда партнер гораздо опытнее тебя. Опыт в такого рода делах может означать, что у него вирус и все такое.

- На этот счет можешь не беспокоиться, - заверил он.

- Почему?

Она очень мило хмурилась, надувала губки - призрак маленькой девочки в теле женщины. Он

нагнулся поцеловать ее, но она его не поощрила, опьянение еще не прошло.

- Потому что я всегда был очень осторожным, - сказал Антонио. Он мог бы добавить: потому что целых два года у него не было женщины, а до того пять лет была только Анна. - Скажем так: я безопасен. Но если встанет этот вопрос, я применю защиту, чтобы тебя успокоить.

- Конечно, применишь. - Мария подсунула под голову подушку. - «Если встанет вопрос», -передразнила она. - Но в твой сеанс обучения, кажется, не входит пункт, когда что-то встанет.

Он засмеялся и погрозил ей пальцем.

- Синьорина, что-то действительно встанет, но, как говорят в вашей стране, мы не пройдем весь путь.

Ее нахмуренный лоб разгладился.

- Вот и хорошо. Значит, не о чем беспокоиться?

- Не о чем.

- Ладно. Тогда начали. - Она отбросила подушку; вид у нее был протрезвевший и решительный.

Антонио был шокирован.