В объятиях Кукловода - Кария Гросс

– Я всегда полагался на тебя, Аластар. И сейчас… В такой момент, я снова надеюсь на помощь вашего рода.

Я разочарован. Он не предложил оплату. Не рассказал мне ничего важного. Нет, так дела не делаются. Я обижен. Где звенящее золото? Где новый титул? Где все это?

— Ваше величество, у меня складывается впечатление, что я чего-то не знаю, — предпринял я попытку разговорить монарха. — Для вашей же пользы и безопасности принцессы Тины я должен знать все, что происходит.

«И про оплату не забудь», — мысленно добавил я, но вслух говорить не стал. Король и так прекрасно знает, что мои услуги стоят очень дорого. Он явно что-то темнит.

— Император не просил приданого, — выдавил из себя король, а я от неожиданности открыл рот. Но быстро сориентировался. – Ни единого слова.

— Разве присоединение не является приданым? – сориентировался я, быстро перебирая в уме возможные варианты. Король грустно усмехнулся.

Глава тринадцатая. Триг. Седые провожающие.

Глава тринадцатая. Триг. Седые провожающие.

Присоединение королевства – логичный итог замужества. Это не считается приданым. Тогда в чем соль?

Да и будем откровенны, Готьерре нечем выдать приданое, разве что куклами. На мгновение я представил целый обоз, везущий одинаковых кукол в сторону империи.

И на каждой кочке они повторяют нестройным противным хором: “Я — принцесса!”. А седые сопровождающие вздрагивают и косятся на застывшие фарфоровые лица.

Сомневаюсь, что император настолько щедр, что закрыл на бедность Готьерры глаза.

Если Теодор и вправду решил взять наследство куклами, то я прилюдно съем один из своих портретов. Не самый симпатичный.

Император не из тех, кто упустит шанс малейшей выгоды. Значит, где-то скрылась личная заинтересованность его императорского величества.

Вот только где? Гле спрятался маленький подвох, который я так и не могу нащупать. Это должно быть что-то очевидное. Что-то, что лежит на поверхности.

— Если ты выполнишь все условия, которые я изложил в приказе, — на одном дыхании произнес король, не давая себе шанса на отступление. И сбивая меня с мысли. — Я готов оставить трон тебе, Аластар.

Прекрасно! И зачем он мне? Что делать бессмертному эльфу на троне? Как предъявлять наследника? Это еще и жениться придется? Мать природа, сохрани меня от этой участи.

Глава четырнадцатая. Триг. Клятва на печати.

Глава четырнадцатая. Триг. Клятва на печати.

Мне ужасно не хотелось быть бородатым невротиком, который вечно парится в королевских мехах на ужасно неудобном троне. На котором, кстати, я уже сидел. Того, кто создал этот трон, нужно было заставить сидеть на нем двое суток. И если он выживет, то выдать ему пинка и выставить из дворца. Громоздкий, чрезмерно пафосный, увенчанный короной, он занимал почти половину зала.

— Аластар, я вижу замешательство на твоем лице, - серьезно произнес король, а я подарил монарху самую радушную улыбку, на которую только был способен, чтобы скрыть тот факт, что я слушаю его в пол эльфийского уха. - Ты думаешь, что я лгу?

— Как можно, ваше величество? – возмутился я, делая вид оскорбленной добродетели, - Как я мог усомниться в словах своего короля? Но позвольте, слуга на троне? Это слишком большая честь!

- Заслуженно, Аластар. Ты – единственный, кого я могу, не сомневаясь, назвать другом. – величественно произнес Альрех, а я поклонился. Ненавижу эту бюрократию.

Настроение тут же испортилось, как и погода за окном. Когда король называет тебя другом, где-то затаились неприятности, которые тебе придется разгребать.

– Возьми приказ на моем столе, - махнул рукой Альрех.

Я выпрямился и прошел к столу, ютившемуся в дальнем углу зала. Интуиция подсказывала, что ничего приятного этот приказ мне не сулит. А к проблеме по имени Тина вот-вот добавятся еще. И будут покрупнее.

Я взял в руки свиток, запечатанный королевским гербом Готьерры.

- Сломай печать, - приказал король, а я, повинуясь воле короля надломил замок. Я медленно разворачивал свиток, вчитываясь в каждое слово. Мои глаза полезли на лоб, а я мне показалось, что я сплю. Соблазн обернуться мышью и перезимовать с дворцовыми тараканами усиливался с каждой строчкой.

“Улыбка, Триг, улыбка! Ты как бы рад!”, - напоминал я себе. Но даже улыбка давалась мне с трудом.

Король сошел с ума и требовал, практически, невозможного. Внутрь списка был вложен и сопроводительный приказ в Ааронрийскую империю Я обязан сопровождать эту куклу даже там.

- Что-то не так? – поинтересовался король, а я скривил губы, понимая, что улыбку я не выдавлю.

- Одну минуту, мой король, - хмуро отозвался я, продолжая читать.

Королю было известно, как и всем королевствам этого мира, что императрицы умирают сразу после рождения наследника. А я, следуя приказу, должен сохранить Тине жизнь, после родов, вернуть в Готьерру, посадить на престол и жениться.

Мой глаз дернулся, в знак того, что он в этом деле не желает участвовать. Мне хотелось сказать королю что-то вроде: “Уйдите, незнакомый мужчина! Я вас слабо знаю!”, но моя вежливость сдерживала поток ругательств изо всех сил.

- Ваше величество, если я правильно понял, - тихо произнес я, сворачивая свиток вместе с письмом и аккуратно вкладывая его в футляр, - Вы не дали своё согласие Шарлотте на брак, пока не получите мое… Решение, по вашему приказу, верно? Но вы же могли просто приказать?

- Будем честны, Аластар, - грустно рассмеялся король, - В свете последних событий и тяжелых лет, назревающего бунта и приказа императора, я уже никому не могу здесь приказывать.

- Приказ императора? - заинтересовался я, отводя свиток в сторону и широко разводя руки. Очень доверительный жест, всегда работает. – Поделитесь же болью с верным… другом.

- Принцесса отбывает через три недели, - глухо отозвался король, и сник окончательно, - Примерно столько мне осталось жить и править. Теодор хочет, чтобы они прибыли с принцем одновременно в Ааронию. А я хочу, чтобы моя дочь жила. В твоих руках – мой последний приказ.

Жаль старика. Альрех мне нравится. В отличии от своего предшественника-отца, не тиранил население, и закрывал глаза на мои дела в обход казны короны.

В отличие от своего деда, возомнившего себя великим целителем, желая, чтобы все больные прикасались к нему в поисках исцеления, он казался почти душкой. И в отличие от своего прадеда, который однажды вторгся в империю с огромным по меркам Готьерры войском, а потом