Чертовски ангельски (ЛП) - Беттина Белитц

— Дааа... пожалуйста. Вы должны что-нибудь сделать. Сейчас же. Немедленно!

Медсестра подошла на несколько шагов ближе и коснулась моего лба.

— О Боженьки. Дитя. Нет, нет, нет, ты не сходишь с ума. У тебя высокая температура. И сотрясение мозга. При таком раскладе иногда все вокруг кружится. Через пару дней все станет лучше.

— Нет, я не это имею в виду. Я имею в виду..., — я замолчала. Что ж. Стоит ли мне рассказать ей об этом? Что, как только я выключила свет, возле шкафа появилась голубая тень, которая постоянно изменялась? Даже, если я только думала об этом, мне уже это казалось действительно глупым. Как же тогда это прозвучит, если я скажу эти слова вслух?

— Сумасшедшая, — раздался шепот из угла. — Да, сумасшедшая. Наконец, она говорит что-то правильное.

— Вы это слышали? — закричала я и схватила медсестру за рукав. — Этот странный шепот?

Не отвечая, она вытащила фонарик из кармана и посветила мне в зрачки.

— Так, дитя мое, я не слышала никакого голоса, и ты тоже нет. Поспи, чтобы прошла температура. Завтра все снова будет в порядке.

Я проглотила ответ. Очевидно, я действительно сошла с ума. Я слышала что-то, что не слышала она. И, вероятно, она не сможет это увидеть. Тем не менее, я быстро протянула руку вверх и выключила свет.

Она была там. На этот раз у окна. Теперь она метнулась к потолку. Закрыть глаза. Клик, свет снова включился. Медсестра еще раз, нахмурившись, пощупала мой лоб, и засунула мне в рот таблетку.

— Проглоти ее! — таблетка была горькой на вкус. Я быстро запила ее водой. О, Боже. Эту фигуру видела только я. Во время своего осеннего забега я действительно сошла с ума. Медсестра похлопала меня по здоровой руке, выключила свет и вышла в коридор.

Я не знала, оставить ли мне глаза открытыми или закрыть их. Я решила закрыть. Но мое любопытство было слишком сильным. Я снова их открыла. Фигура вилась вокруг занавески и лениво болталась туда сюда. Потом она отпустила занавеску, скользнула вниз и распласталась на полу.

— И что случилось теперь? Что это такое? — прошептала она, сейчас немного сильнее и менее стеклянным голосом, чем только что. — Фу. Это отвратительно. Бррр, — четыре руки размахивали в воздухе, прежде чем существо успокоилось и притаилось возле батареи.

В течение нескольких минут я смотрела на него, а оно все это время смотрело на меня. Прямо мне в глаза.

— Кто ты? — спросила я тихо. Мой голос дрожал.

— О, Боже. Нет. Нет! — Фигура сжалась в комок и переместилась на стул для посетителей. Ее глаза поднялись к потолку, затем вернулись назад ко мне. Казалось, они излучали тепло. Когда они смотрели на меня, мое лицо нагревалось. А мои щеки так и так уже пылали.

— Что нет? — расспрашивала я дальше, хотя меня довольно сильно тошнило. Я находила все это совсем не смешным.

— Нет. Нет. Нет! Она видит меня. Она может меня видеть. Я обречен. Навсегда обречен. Отец!

Я огляделась по сторонам. Неужели в комнате был кто-то еще? У ночного призрака был отец? Опять наступило долгое молчание. Хорошо. Если не говорил он, значит должна говорить я.

— Прежде всего я могу тебя слышать, — дрожа произнесла я.

— Только слышать? — коротко пискнул стеклянный голос. Звук полный надежды. — Не видеть?

— Нет. И вижу. Однако...

— Однако!? Отвечай! — фигура раздулась. Три головы выросло из ее шеи. Но только у главы в центре были глаза.

— Это скорее прозрачное мерцание, чем тело. Но я вижу тебя. В данный момент у тебя три головы. По правде говоря, я считаю, что это некрасиво. Кроме того тебе нужно чем-то прикрыться.

— Неет! Она меня видит! Отец! — ай-ай. Теперь он потерял голову, во всяком случае, я считала, что это было «он». Точнее я не могла и не хотела рассматривать. Но то, как существо вело себя, а именно, совершенно неподобающе, это определенно должен был быть «он».

Теперь он метнулся наверх к потолку, повернулся вокруг себя и, не сказав больше ни слова, вылетел через закрытое окно на улицу. Небо ненадолго замерцало голубоватым светом, и наступила тишина. Я почувствовала, что здесь больше никого не было.

— Добро пожаловать к сумасшедшим, Люси Маргенрот, — прошептала я, туго завернувшись в одеяло, зажмурилась и попыталась заснуть.

Глава 6. Падение из-за окна

На следующее утро моя больничная палата выглядела так, как и должна была выглядеть больничная палата. А именно, без голубых фигур, которые мерцают под потолком и висят на занавесках. Никакой стеклянной болтовни. Никаких криков призрака, зовущего отца.

Нет. В шесть часов утра здесь все мыли (меня и комнату), в семь принесли завтрак, в половину восьмого мои таблетки, а в восемь пришла моя мама, которая принесла мою пижаму кремового цвета с розовым медвежонком на рубашке и розовыми сердечками на штанах. Кремовый и розовый. От такого ни один человек не выздоравливает.

Я чувствовала себя скверно. Я почти не спала, потому что ждала, что синяя тень вернётся. Но она исчезла. Если это была галлюцинация из-за температуры, тогда у меня была чертовски высокая температура. Если же нет... нет, это все-таки был жар.

Тем не менее, я не могла унять это дурацкое внутреннее ожидание. Чего-то не хватало. Может быть, не обязательно причитающего привидения. Но все было не так, как раньше. Как будто я была немного опустошена. И не хватало всех частей.

И если я не ждала голубую фигуру, то тогда ждала Сеппо. Он тоже не пришел. Постепенно я начинала злиться на него. Он мог бы, наконец, преодолеть себя и навестить девочку в больнице. В конце концов, я почти что сломала себе шею.

После обеда вдруг в палате появились Сердан и Билли. Сердан восторженно уставился на толстую перевязку на плече и швы на моем затылке, но даже не пожелал мне быстрого выздоровления. Билли болтал только о всяком дерьме. Я хотела, чтобы вернулась моя мама, которая большую часть времени, вздыхая, бегала по комнате туда-сюда и вечно заводила одну и ту же шарманку (я уже могла бы повторять за ней).

— Люси, Люси, когда-нибудь ты будешь лежать внизу, в нашем подвале, если не научишься лучше следить за собой. В какой-то момент ты окажешься там. И я не вынесу этого.

И как всегда я сказала:

— Ну, по крайней мере, я буду лежать у вас, а не у Бирлапп. Бирлапп был самым большим конкурентом папы. Он жил в двух кварталах от нас и встречал своих клиентов (то есть членов семьи, а не мертвых) в развевающемся, фиолетовом плаще, потому что думал, что это создает позитивное, энергетическое поле. В зале, где у него стояли гробы, он зажигал вонючие ароматические палочки, а себя опрыскивал с ног до головы ароматом лаванды.