Делай Деньги - Терри Пратчетт

Сложно представить себе более уродливое здание из тех, что не выигрывали в архитектурных конкурсах. Монетный Двор был мрачной постройкой кирпично-каменной кладки, с высокими узкими зарешеченными окнами и дверями. Всем своим видом строение будто говорило миру «Даже не думай».

До сих пор Мойст о нем и не думал. Ведь это был монетный двор. Место, где вас переворачивают вниз головой над ведром и вытрясают все на свете, прежде чем выпустить наружу. И у них там всюду охрана и двери с шипами.

И Ветинари хотел поставить его во главе всего этого. В такой здоровенной бочке меда обязательно должна быть и нехилая ложка дегтя.

— Скажите, милорд, — осторожно произнес Мойст, — что произошло с человеком, занимавшим раньше эту должность?

— Я предполагал, что вы спросите, так что выяснил. Он умер на девяностом году жизни, от сердечного приступа.

Звучало неплохо, но Мойст прожил и повидал достаточно, чтобы продолжить расследование.

— Кто-нибудь еще в последнее время умирал?

— Сэр Джошуа Роскошь, председатель банка. Умер полгода назад в своей постели, в возрасте восьмидесяти лет.

— Есть множество неприятных способов умереть в собственной постели, — отметил Мойст.

— Не спорю, — признал Лорд Ветинари. — Однако, в данном случае это произошло в объятиях молодой женщины по имени Душечка после огромной порции устриц. Насколько это было неприятным, я боюсь, мы никогда не узнаем.

— Она была его женой? Вы сказали, это случилось в его собственной…

— У него были аппартаменты в здании банка, — прервал его Ветинари. — Обычная привилегия, весьма полезная в случаях, — Ветинари сделал секундную паузу, — когда он работал допоздна. Миссис Роскошь не присутствовала при этом событии.

— Если он Сэр, то разве она не должна быть Леди? — насторожился Мойст.

— То, что ей не нравится быть Леди — это весьма характерно для миссис Роскошь, — сказал Лорд Ветинари. — А я уважаю ее желания.

— И часто он «работал допоздна»? — Мойст старательно выделил слова Ветинари в кавычки. Не Леди, значит, да? — подумал он.

— С поразительной для его возраста регулярностью, как я понимаю.

— О, неужели? Знаете, кажется, я припоминаю некролог в Таймс. Но вроде там не было деталей такого рода.

— Да, и куда только катится пресса, диву даешься.

Ветинари повернулся и обозрел здание.

— Из этих двух я предпочитаю откровенность Монетного Двора, — сообщил он. — Он рычит на мир. Сборщики налогов занимают два верхних этажа, что может вызвать некоторое беспокойство… Как вы думаете, мистер Липовиг?

— Что это за круглая штуковина, которая торчит из крыши? — спросил Мойст. — Из-за нее здание становится похожим на свинью-копилку с застрявшей в щели монетой!

— Как ни странно, ее действительно называют Дурной Пенни, — ответил Ветинари. — Большое колесо, снабжающее энергией машины для чеканки монет и тому подобное. Оно приводилось в движение заключенными в те времена, когда термин «общественные работы» был не просто словом. Или словосочетанием. Под этим подразумевалось жестокое и необычное наказание, что, тем не менее, говорит о весьма небогатом воображении. Зайдем внутрь?

— Послушайте, сэр, что вы хотите, чтобы я сделал? — вопросил Мойст, когда они начали подниматься по мраморным ступеням. — Я немного понимаю в банковском деле, но как мне управлять монетным двором?

Ветинари пожал плечами.

— Понятия не имею. Думаю, что служащие дергают за рычаги. Кто-то говорит им, как часто это делать и когда остановиться.

— А почему кому-нибудь захочется меня убить?

— Не могу сказать, мистер Липовиг. Но вас пытались убить по меньшей мере один раз, даже когда вы просто безобидно доставляли письма, так что я предполагаю, что ваша карьера в банковском деле будет захватывающей.

Они поднялись на самый верх лестницы. Пожилой мужчина, одетый в то, что могло сойти за генеральскую форму армии самого нестабильного типа, отворил перед ними дверь.

Лорд Ветинари предоставил Мойсту возможность войти первым.

— Я просто осмотрюсь, ладно? — сказал тот, поколебавшись на пороге. — У меня ведь совсем не было времени обдумать ваше предложение.

— Само собой, — ответил Ветинари.

— Этим я ни к чему себя не обязываю, так?

— Ни к чему, — заверил Ветинари. Он прошел к кожаному дивану и сел, приглашая Мойста последовать его примеру. Вечно предупредительный Драмнотт расположился позади них.

— Какой приятный запах стоит в банках, вам не кажется? — спросил Ветинари. — Смесь полировки, чернил и богатства.

— И лисоимства, — добавил Мойст.

— Это означает жестокость к лисам. Думаю, вы имели в виду лихоимство. Церковь, похоже, не слишком выступает против него в наше время. Между прочим, никто, кроме нынешнего председателя банка не в курсе моих намерений. Для всех остальных сегодня вы просто проводите небольшую инспекцию от моего имени. Только к лучшему, что вы не надели сегодня свой знаменитый золотой костюм.

В банке стояла тишина, в основном потому, что звуки просто терялись в высоких потолках, а отчасти оттого, что люди всегда понижают голос в непосредственной близости от крупных сумм денег. Бросались в глаза красный бархат и позолота. Повсюду висели картины, изображающие серьезных людей в сюртуках. Время от времени раздавались быстрые шаги по мраморному полу, затихающие когда тот, кому они принадлежали, ступал на остров ковра. А внушительные столы были обиты серовато-зеленой кожей. С самого детства обшитые серо-зеленой кожей столы для Мойста означали Богатство. Красная кожа? Тьфу! Это для выскочек и хвастунов. Серо-зеленый означал, что уже ваши предки достигли Благосостояния и вы получили его в наследство. Для лучшего эффекта кожа должна быть немного вытертой.

На стене за стойкой тикали большие часы, поддерживаемые херувимами. Появление лорда Ветинари произвело определенный эффект. Служащие подталкивали друг друга и кидали в его сторону выразительные взгляды.

В действительности же, осознал Мойст, они не особо бросались в глаза. Природа наградила его способностью быть лицом с заднего плана, причем даже тогда, когда он стоял прямо перед вами. Он не был уродливым, не был привлекательным, он просто был таким незапоминающимся, что иногда удивлял самого себя во время бритья. А Ветинари носил черный, совершенно не стремящийся привлечь внимание цвет, но тем не менее он производил эффект свинцового груза, положенного на резиновую поверхность. Он искажал пространство вокруг себя. Люди не сразу замечали его, но моментально чувствовали его присутствие.

И сейчас люди шептали в переговорные трубки — патриций здесь, но никто его официально не приветствует! Будут неприятности!

— Как поживает мисс Добросерд? — поинтересовался Ветинари, не обращая внимания на возрастающую суматоху.

— Она в отъезде, — без выражения сказал Мойст.

— А, Траст, без сомнения, обнаружил еще одного погребенного голема.

— Да.

— Все еще выполняет приказы, отданные ему тысячу лет назад?

— Наверное. Он где-то в глуши.

— Она неутомима, — радостно изрек Ветинари. — Големы возвращаются к жизни из тьмы веков, чтобы крутить колеса торговли для всеобщего блага. Прямо как вы, мистер Липовиг. Она оказывает городу огромную услугу. И Голем-Траст тоже.

— Да, — согласился Мойст, пропуская мимо ушей все про возвращение к жизни.

— Но ваш тон говорит об другом.

— Ну… — Мойст почувствовал себя неловко, но все же продолжил. — Она вечно срывается с места, стоит им только найти очередного голема в какой-нибудь древней канализации или…

— И не срывается за вами, так сказать?

— А из-за этого последнего ее уже несколько недель нет, — игнорируя замечание, возможно, потому что оно было верным, продолжил Мойст, — и она не говорит, в чем дело. Говорит только, что это что-то важное. Что-то новенькое.

— Думаю, она заинтересовалась шахтами, — предположил Ветинари. Он начал медленно постукивать тростью по мраморному полу. Стук распространялся по помещению. — Я слышал, что, похоже, големы копают шахты на дварфийских землях в ближней Химерии, рядом с почтовым трактом. Должен добавить, это представляет весьма большой интерес для дварфов. Король сдал землю Обществу и наверняка заинтересуется тем, что они там откопают.

— У нее неприятности?

— У мисс Добросерд? Нет. Зная ее, скорее уж у короля дварфов могут появиться неприятности. Она весьма… Целеустремленная юная леди, как я заметил.

— Ха! Вы и представить не можете, насколько.

Мойст сделал мысленную пометку отправить Адоре Белль сообщение, как только закончит с банком. Ситуация с големами вновь накалилась, все из-за гильдий с их жалобами на то, что големы отбирают работу. Мисс Добросерд была нужна в городе — из-за големов, конечно.