Майя для сурового (СИ) - Романова Ульяна

А в обед мой скромный кабинет посетил сам Стас, прозванный коллективом «кудрявый геморрой» не иначе как за «ангельский» характер.

– Добрый день, Майя Алексеевна.

Надо же, со второго раза запомнил-таки отчество.

– День добрый, – радушно оскалилась я.

Вадик равнодушно мазнул взглядом по Стасу и снова уткнулся в ноутбук. Стас Михалыч расслабленно дошагал до свободного стула и вальяжно на нем уселся, закинув ногу на ногу.

– Чем занимаетесь? – с наигранной заинтересованностью поинтересовался Стас.

– Помогаю нашим рекламщикам разгрести завалы. Вы наняли прекраснейших специалистов! У них явный талант косячить!

– Скажите «спасибо», что хоть эти согласились за ту зарплату, которую мы в состоянии сейчас им платить, – спокойно парировал Стас.

– Судя по количеству заказов, в клиентах недостатка у нас нет, – засомневалась я, просто пятой точкой чувствуя подвох. Ведь не просто поболтать от скуки он пришел.

– Майя, кто Вы по образованию? Вы хоть что-нибудь понимаете в ведении бизнеса? – устало поинтересовался Стас.

Что ему ответить? Что все мои познания основ бизнеса включают курсы и подслушанные разговоры папы и Руслана? Что я сама с трудом понимаю, почему именно меня посадили в директорское кресло? Конечно, кудрявому красавчику знать об этом было совершенно необязательно.

– Маркетолог.

– А он? – махнул головой в сторону Вадика Стас.

Я замялась.

– А я, наш дорогой коллега, специалист широкого профиля, – не растерялся Вадик.

– Ваш широкий профиль заканчивается на покраске волос истеричным дамочкам, – вздохнул Стас. – Я навел справки, – сообщил он, видя, что мы удивленно переглянулись. – А теперь честно мне скажите, зачем Дима посадил на свое место вас? Девчонку без опыта и парикмахера, – слово «парикмахер» Стас выделил особенно брезгливой интонацией. – Это шутка? Где смеяться?

– Нигде, – жестко обрубила я, нервно реагируя на выпады в сторону Вадика. Его могу обижать я, ну, в крайнем случае, его родители, но никакой посторонний Стас Михалыч не смеет в презрительном тоне отзываться о моем лучшем друге! – Придется Вам научиться сосуществовать с парикмахером и недоучкой.

– Что ж, ладно, – подумав, сообщил Стас и выдал очаровательную улыбку, – предлагаю поделить обязанности: вы занимаетесь всем, что связано с коллективом и рекламой, а я –  привлечением новых крупных заказчиков.

Предчувствие подвоха стало практически невыносимым, но я все же кивнула головой.

– Прекрасно. Майя Алексеевна, пройдемте со мной, – Стас легко поднялся и протянул мне руку.

Я поднялась, неуверенно расправляя блузу, вложила свою ладонь в его, теплую и мягкую. Стас галантно переместил руку себе под локоток, и мы чинно вышли из кабинета. Самойлов сиял как начищенная монетка, чем еще раз подтвердил мои догадки о том, что подвох неизбежен.

Долго ждать не пришлось. Выйдя в длинный коридор, мы нос к носу столкнулись с разъяренным мужчиной на две головы выше меня ростом. Взгляд мой задержался на зажиме на аляпистом галстуке. Подняла глаза выше и столкнулась с обладателем оного: мужчина, темноволосый, темноглазый, с большим носом и пухлыми губами. Глаза индивидуума метали молнии, а ноздри гневно раздувались.

– Опять? Опять? – налетел он на Стаса.

– Вот Майя Алексеевна, наш новый директор. Она решит все Ваши вопросы, – Стас выставил меня перед собой наподобие щита, да еще и подпихнул поближе к скандалисту, а сам бочком утек в свой кабинет.

Ну не сволочь ли?

– Здрасьте, – пропищала я, нервно улыбаясь и продолжая с величайшим любопытством разглядывать злополучный зажим, на самом деле просто страшась поднять глаза.

– Здрасьте, – издевательски скопировал меня мужчина.

– Что у Вас случилось?

– У меня ничего. А вот у Вас обязательно случится прямо сейчас, – угрожающе пообещал скандалист.

Мне страшно захотелось мимикрировать под мебель и слиться с плинтусом, но представив, что будет с моей репутацией, если я позорно сбегу, решила остаться. Идея укатить в Австралию уже не казалась глупой…

– Может, мы пройдем в мой кабинет и побеседуем там? – неуверенно предложила я.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Мы побеседуем здесь, и Вы мне, наконец, объясните, почему Ваша реклама не работает, – буквально рычал громила.

– Мне нужно посмотреть статистику.

– Статистику? Я плачу бешеные деньги только для того, чтобы Вы смотрели статистику? – продолжал бесноваться мужчина.

Из своих кабинетов повысовывали любопытные носы сотрудники, но на помощь никто не спешил. Как всегда, придется все решать самой. Я внимательно осмотрела злющего клиента, вздохнула и всплеснула руками:

– Ой, что это?

– Что? – тут же отвлекся от скандала мужчина, внимательно себя оглядывая.

– Ну вот же! – ткнула пальцем куда-то ему под подбородок.

– Да что там? – не выдержал мужчина.

– Не шевелитесь, очень прошу, – попросила я.

Мужчина замер, буравя меня подозрительным взглядом.

– Вы издеваетесь, да? – поинтересовался он, сузив глаза, но по-прежнему не шевелясь.

– Даже не думала, – заверила я и протянула руку. – Кто Вам так завязал галстук? Да ни один честный бизнесмен не ходит ругаться с исполнителями в таком виде!

Боже, что я несу? Поражаясь собственному нахальству, протянула руки, сняла, будь он неладен, зажим и принялась развязывать мужчине галстук! Тот, вопреки моим ожиданиям, что сейчас меня начнут бить долго, больно и ногами, только насмешливо хмыкнул и с каким-то озорством начал наблюдать за моими действиями. Я развязала кривой узел галстука и повязала новый, практически идеальный, мысленно благодаря дотошную маменьку, которая научила меня завязывать галстуки даже с закрытыми глазами в кромешной темноте.

– Вот, теперь все прекрасно, – закончив, проговорила я, смахивая невидимые пылинки с плеч мужчины, – можете продолжать ругаться.

– Что-то мне уже не хочется, – признался мужчина, а я вздохнула с облегчением.

Таким приемом часто пользовалась родительница: доведя папеньку до белого каления и понимая, что за этим последует, она просто мило переводила тему или сетовала, что рубашка не выглажена, к примеру. И пока папа, который очень щепетильно относился к своему внешнему виду, обсматривал себя с ног до головы, забывая, о чем, собственно, он ругался с мамой, та скоренько переводила тему на нейтральную.

– Я очень рада, – положа руку на сердце, кристально честно призналась я. – Может, все-таки пройдем в мой кабинет и все спокойно обсудим?

Глава 9

– Ну вот же, видите? – указывая пальчиком на экран ноутбука, вопрошала я скандалиста, который в миру именовался Артуром Павловичем и имел должность управляющего менеджера в крупнейшей сети магазинов по продаже бытовой техники.

Артур Павлович сидел рядом со мной, скромно устроившись на краешке посетительского стул, и гневно хмурил густые брови:

– Вижу, но ничего не понимаю, – честно признался он.

Вадик все это время сидел тихонько в уголке и не отсвечивал.

– Вот смотрите, – мило улыбнулась я: – Восемьдесят два процента тех, кому показали ваш рекламный баннер, на него кликнули.

– Ну и?

Я возвела очи горе, поражаясь твердолобости скандального клиента, но спокойно продолжила:

– Наша работа выполнена прекрасно, разбирайтесь со своими продажниками.

– Стас, а ты чего под дверью затаился? – раздался в коридоре незнакомый насмешливый голос. – Подслушиваешь?

Я хмыкнула, вслушиваясь в разговор, Вадик тоже напряг слух, изо всех сил скрывая улыбку.

– Значит, с продажниками, – сквозь зубы процедил Артур Павлович, о котором я уже начала забывать, так тихо и напряженно он размышлял. – Я понял, спасибо.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Он резко поднялся, скрипнув стулом, и вихрем умчался. Я было хотела порадоваться, что любопытный Стас Михалыч не успеет увернуться от открывшейся двери и заработает красивейший синяк на лбу, но нет, верткий оказался.

Артур Павлович ушел, не прощаясь, и я выскользнула из кабинета – очень хотелось поговорить со Стас Михалычем. Соучредитель стоял в компании мужчины, от одного вида которого хотелось спрятаться под стол и не дышать. Аура силы и властности, исходящая от мужчины, буквально занимала все пространство. Он двигался и смотрел на окружающих лениво, даже немного свысока, чуть кривя губы в насмешливой ухмылке.