Волчья тропа - Сергей Васильевич Самаров

крепления французских прицелов на обе винтовки кустарным способом специально установлены планки Пикатинни[16]. Прицелы стоят намертво – видимо, качественно пристреляны. Снайпер «погранцов» обратил внимание даже на то, что планки Пикатинни установлены кустарным способом – молодец! Все, кого пограничникам удалось рассмотреть, имеют при себе пистолеты и ножи. Теперь мое личное предположение: я достаточно хорошо знаком с Бацаевым, поэтому смею думать, что такой небольшой отряд он сформировал из бывших бойцов ММА или же просто бойцов различных единоборств, поскольку сам является одним из сильнейших в мире спортсменов среднего и полутяжелого веса. Начинал в среднем, потом устал вес гонять, невмоготу стало, и перешел в полутяжелый, хотя и там ему пришлось немного сбросить. Но немного – это допустимо. В общем, не рекомендую вступать с его отрядом в рукопашную схватку. Можно на непредвиденные обстоятельства нарваться.

– У меня в строю сто двадцать семь солдат и сержантов, считая троих легкораненых, которые пожелали остаться в строю. Трое раненых сегодня находятся в гарнизонном госпитале. Повторяю, сто двадцать семь человек. И это не считая офицеров. И все с «рукопашкой» дружат. Мы их просто весом и количеством задавим, товарищ майор.

Капитан Одуванчиков отлично помнил, что сам майор Смурнов когда-то умел совмещать активные занятия спортом со службой в спецназе и, хотя так и не стал профессиональным спортсменом, все же умудрился выступить в нескольких крупных профессиональных турнирах. И потому он чувствовал некоторый пиетет перед профессиональными бойцами ММА. Так майор сам себя, грубо говоря, приподнимал над окружающими. Но у капитана Одуванчикова на этот счет было собственное мнение. Он ставил профессиональных бойцов на одну планку со своими солдатами, но никак не выше. А кое-кого из наиболее подготовленных бойцов, особенно из числа контрактников, которых в разведроте было три четверти от общего состава, и выше профессиональных спортсменов. Поэтому рукопашной схватки он не опасался. Он, конечно, понимал разницу в весовых категориях и отдавал себе отчет в том, что маловесящий боец спецназа военной разведки не сможет справиться даже с полутяжеловесом в скоротечной схватке, но за счет своей направленной тренированной выносливости сумеет, если будет держать дистанцию, вымотать противника и в итоге победить. К тому же бойцы разведроты спецназа ГРУ не имели тех ограничений в весе, какие, скажем, приняты в воздушно-десантных войсках, где вес определялся максимальным весом парашютиста[17], и встретить крупнокалиберного спецназовца было вполне реально, хотя сам капитан Одуванчиков обычно предпочитал набирать к себе в роту бойцов средней комплекции или даже худощавых, но при этом жилистых, объясняя свой выбор тем, что у тяжеловесов и «качков» обычно хромает выносливость. Это и понятно: носить на ногах или перемещать на руках длительное время излишнюю тяжесть сложно.

Но выкладывать свои соображения майору Смурнову дополнительно капитан не стал. Это было бы легким принижением того, чем начальник штаба сильно гордился. Тем более майор как раз в это время позвал Одуванчикова за собой.

– Пойдем ко мне спустимся. Карту тоже забери. Я тебе кое-что про Бацаева дополнительно расскажу. Карты, говорю, захвати! Не зря же капитаны половину ночи за ними просидели.

Половина ночи еще не прошла, но Одуванчиков опять не стал возражать.

* * *

Кабинет начальника штаба размещался на первом этаже неподалеку от стойки дежурного, напротив двери шифровального отдела. Дежурный капитан из комендатуры опять был разбужен рукой сержанта, коснувшейся его плеча, и смотрел осоловелыми и мало что понимающими глазами на Смурнова и Одуванчикова, ожидая какого-то приказа, которого так и не последовало. Смурнов только «смурно» посмотрел на дежурного и прошел мимо, и командир разведроты проследовал за ним.

Майор открыл дверь в кабинет своим ключом, который обычно носил на связке рядом с другими, и широко распахнул ее перед командиром роты, словно приглашая его войти и устроиться поудобнее за не слишком длинным столом для заседаний. Затем закрыл дверь за капитаном плотно и аккуратно, без стука.

– Я вот что хотел тебе рассказать… – слегка смущаясь, начал Смурнов и снова посмотрел на часы. – Времени у нас мало, поэтому буду краток. Короче говоря, дело обстоит так. Как только мы сообщили старшему лейтенанту Мухаммеду Даниялову о том, что к селу приближается банда Волка, он сразу позвонил в райотдел полиции и запросил в помощь взвод ОМОНа. Мы держали трубку Даниялова на «прослушке», и я лично сразу связался с начальником райотдела и запретил Мансуру Ниязовичу высылать ОМОН в село.

– Почему, товарищ майор? – не понял капитан Одуванчиков. – Пока мы туда доберемся, Волк успеет дел натворить…

– А нам и нужно, чтобы он натворил дел. Он вернулся в свою республику, где его знают и помнят. Вернулся, ощущая себя народным героем. А нам необходимо его поставить на место, представить натуральным бандитом и террористом. Пусть Волк Нариман или сам это сделает, или кому-то поручит – короче говоря, он должен убить Даниялова и стать врагом еще и для своей дочери, невесты Мухаммеда. Разлад в семье обязательно внесет разлад и в его душу. Он превратится из героя в простого убийцу, в бандита, каким он на самом деле и является. И многие тогда от него отвернутся.

– А как же сам Мухаммед, как его невеста? – спросил капитан.

Майор Смурнов перед ответом долго не думал:

– Я запросил устную характеристику на Даниялова. Хорошего полицейского терять было бы жалко даже нам, потому что хороший участковый – это значительная поддержка на месте. Но этот старлей ничего интересного собой не представляет. Начальник райотдела даже вынужден был перезвонить сначала домой начальнику службы участковых, а потом и мне. Он сам не знает, что у него в подчинении есть такой старший лейтенант. Ради полного уничтожения банды Волка начальник райотдела согласен пожертвовать одним участковым.

– А что за человек эмир?

– Трудно сказать. Я с ним встречался только на взвешивании, где проводили «дуэль взглядов», а потом только в бою. Взгляд у него тяжелый, недобрый. Но на самом деле на «дуэли взглядов» он таким и должен быть, он должен пугать противника. А в бою он меня чуть не задушил. Я вовремя успел постучать по его руке[18].

«Некрасиво майор хочет рассчитаться», – подумал капитан Одуванчиков, который видел в этом вопросе несправедливость, хотя капитан и знал старую поговорку, что бандит и в Африке остается бандитом.

– А теперь выслушай свою задачу. Мы надумали накрыть банду Волка. Всю, целиком, чтобы никто не вывернулся…

Глава вторая

Отряд дождался, когда эмир Нариман спустится к упавшей скале. Кто-то из моджахедов сидел на камнях, кто-то полулежал прямо на сухих листьях.