Контрабандист Сталина Книга 1 - Москаленко Юрий "Мюн"

Возникла боль и сложилось такое впечатление, что в меня пытаются всунуть другое тело. Меня всего начало крутить, что-то разрывать, что-то соединять и смешивать. Впечатление такое, что меня безжалостно мотает в какой-то центрифуге.

Через какое-то время я всё так же лежал на своей кровати и пытался себя осознать …и не мог. Я и не я одновременно. Я больше никого не ощущал теперь уже в своей голове.

Пытаюсь вспомнить кто и что я. Начал с детства. Получился какой-то …турок или грек. Маленьким я жил с братьями и сёстрами в большом доме на берегу моря. Любил сушеные финики и инжир, …какой инжир? Что за хрень? «Иду» по своим воспоминаниям с детства, в которых я по мере взросления с грека урывками перехожу в сознания русского Сергея Дорохова. Вот это да. Значить Сакис оставил мне свои самые дорогие воспоминания, заменив ими мои. Будет не просто.

А ещё у меня откуда-то появилось уверенность, что жить мне осталось… лет десять и мне надо срочно спешить, чтобы выполнить свой долг перед Грецией… и Россией. Долг! Какой долг? Да я никому и никогда ничего не должен. А кому должен, всем прощаю.

Только я об этом подумал, как появилось боль в затылке. Ноющая, выворачивающая внутренности наружу. Открыл рот. Пытаясь как можно чаще дышать, наполняя мозг кислородом. Постепенно боль ушла. Да сколько же можно боли?

Вы все хотите войны. Ну что же вы получите войну… на всех фронтах.

С этими мыслями я весь измученный уснул под небольшое раскачивание судна.

Следующие пять дней я пытался осмыслить и освоится с документами, деньгами, шхуной и своим новым телом.

До моего прошлого тела этому было конечно далеко, но и плохим его назвать нельзя. Сейчас мой рост метр семьдесят, а был метр девяносто. Да, потерял сантиметров двадцать, обидно. С весом нормально, даже надо похудеть на пару килограмм, особенно в талии. Только сильно огорчало плохое развитие ног в растяжке. Придётся сильно потрудиться, чтобы достичь моих любимых результатов в ударах ногами. Да и в остальном тоже.

Черты лица у меня нового правильные, и довольно привлекательные, чувствуется порода. Густые волосы цветом больше каштановые, чем чёрные и слегка вьющиеся. Нос прямой с горбинкой. Глаза большие карие. Но вот сеточка морщин создающая «боль в глазах» в уголках глаз сильно меня старин. Сразу видно человека, которому сильно досталось в жизни.

– Не эллин конечно, больше на турка-метиса похож – разглядывая себя в маленьком зеркале, и делаю вывод.

С командой я общался лишь изредка, больше с капитаном Даниелем Аджемяном. С ним же подвёл финансовые итоги и приуныл. На полную выплату экипажу с долгом, включая долю капитана как частично судовладельца, новой полной бункеровки хорошего угля и разных припасов, небольшого ремонта надо 200 фунтов или 900 долларов по сегодняшнему курсу. Гигантская сумма по нынешним временам. Тяжело вздохнув, отдал деньги капитану, пусть сам всем этим занимается. Где-то он меня понятно «нагреет» из-за моей неопытности, но я не думаю что очень много, хотя как знать. Чувствую, сума в две тысячи фунтов быстро растает без следа.

Вечерами, когда спадала жара, гулял по судну. Знакомился с кораблём и частично с экипажем. Увы, но чувствовал я себя пока не очень хорошо.

Еду мне в каюту приносил юнга по имени Самир, малыш лет десяти. Какой он национальности и кто его родители он и сам не знал. Его много лет назад подобрал капитан, с тех пор он ему и служил. Меню было совсем не разнообразным, и не варенным, что меня сильно злило. В основном преобладал сыр, бастурма, большие лепешки и разные оливки. Приносил пацанёнок и большой медный кофейник с крепким и сладким кофе. Попробовал и тут же отдал приказ сахар в кофе не класть. Пришлось заглянуть на камбуз, и тут же тихо матюгнулся про себя. В этом закутке, действительно кроме бутербродов ничего сделать невозможно. Разве что яичницу, но откуда сейчас взять такое богатство. А с другой стороны, а что я хотел, шхуна предназначена только для каботажного плавания.

Наконец к обеду показался Триполи Ливана, который хорошо было видно, так как город расположился на холме. На мысу, далеко выдающемся в море, находилась портовая часть города. От портовых сооружений Эль-Мина идут несколько прямых, как стрела, улиц и дорог в конце пути упирающихся в крепостные стены города, построенного на некотором расстоянии от моря, чтобы можно было организовать оборону жилых кварталов. Раньше корабли противника могли высадить войска только в районе порта, и у горожан всегда оставалось время, чтобы подготовиться к отражению штурма. Выделялись и четыре маленьких островка в районе порта.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Самый большой остров Пальмовый, но там заповедник. Туда никого не пускают – показал мне рукой капитан. Я рассматриваю город и порт в бинокль капитана, стоя на балконе мостика судна. А в это время в порту кроме торговых судов стояли и два небольших военных под французским флагом.

Снизив скорость, шхуна потихонечку входила на внутренний рейд порта. Моя шхуна не большая с малой осадкой, так что проблем со стоянкой нет. Сразу чувствуется запах цитрусовых. Сам город Триполи считается «самым ароматным» на всем Ближнем Востоке. Здесь растет очень много апельсиновых деревьев, во время цветения распространяющих приятный запах по всему городу. Поэтому жители называют Триполи «Аль-Файха», или «создающий аромат».

Не успели встать на рейд, как к нам рванул паровой катер таможенной и пограничной службы с французским флагом на корме. В самом катере, человек 8–9 и все были одеты в синие длинные мундиры. На ногах красные штаны, заправленные в высокие ботинки со шнуровкой. Голову украшали красные с синим кепи, наподобие фуражек. На солнце блестели кожаные лакированные козырьки.

Матросы помогли пришвартовать катер к борту судна. Катер тоже не маленький. Его размер в пол моей шхуны. Только четыре человека из этой «банды» перешли на судно, как над городом, а потом и портом пугая людей и животных, пронеслись два самолёта. Самолёты сделали круг над портом, чуть в стороне от военных судов и полетели по своим делам куда-то в сторону Бейрута. Скорость самолётов километров чуть более 100 и поэтому можно хорошо их рассмотреть. Конструкция бипланов меня совсем не впечатлила, в отличие от других разумных. При развороте самолётов заметил и непонятные вырезы по краям крыльев. Такое впечатление, что и верхние и нижние крылья состоят из двух половинок. У второго стрелка сзади видены сдвоенные пулеметы Льюиса, который ни с чем не спутаешь. Видны и подвешенные небольшие бомбы. Махнув нам раскрашенными хвостами в цвет французского флага самолёты исчезли.

Вот придурки, а если бы случайно бомбы отцепились? Да что тут происходит?

– Капитан Пьер Рашар, командир таможенного поста. Куда идёте и откуда идёте? Зачем к нам в Триполи? – обратился к нам мужик, у которого на кепи какой-то узор в отличие от других. Он чётко определил в нас начальников и с ленцой приставил два пальца руки к козырьку в приветствии.

Приглашаю. Идём на мостик «Анггелики». Даю распоряжение Самиру принести кофе.

– Судно в балласте – отвечаю ему на французском языке, доставшемуся мне от Сакиса. Но он его тоже, как я понял, не особо и знал. А я так вообще только русский и немного английский. – Нужна бункеровка и возможно закупка местного товара.

– А куда вы потом будите идти?

– Посмотрим, что закупим – протягиваю ему документы.

– Во Францию надеюсь, везти не будите?

Ну да, конкуренты никому не нужны. Но и запретить мне закупку товара он не может.

– Вы же видите, что у нас каботажное судно – наблюдаю в иллюминатор, как остальные французы разбежались по судну и осматривают трюма.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Ну да, ну да – француз.

Что-то уж очень внимательно рассматривая, он документы на судно.

– А почему у судна порт приписки Смирна Греции? – и уставился на меня.

– Потому что не успели поменять, только 6 дней как вступил в права шхуны – причём не полные. Часть имущества принадлежит капитану. Обложили англичане. Умеют.

– Следующий раз если придёте, я вам не разрешу заход в порт. Сейчас заплатите штраф.