Сны - Нина Викторовна Соколова

задать себе вопрос: почему мне это приснилось, пыль, например? — и прислушаться к себе, подумать. Это будет вашим домашним заданием. И записывайте все размышления в тетрадь, все догадки, озарения — все мысли. Договорились?

Он протянул ей руку, она молча встала и приняла рукопожатие. На выходе, открывая дверь, она обернулась:

— Спасибо. А… вы позвоните? То есть…

Профессор уже стоял у окна своего кабинета, и ей виден был его высокий силуэт и то, как он кивнул ей:

— Я позвоню, как только освободится окно в графике. Пока наблюдаем. И записываем!

Она медленно шла по коридору, и мысли волнами, одна на другую, накатывали в ее голове: «Такой огромный кабинет! Когда уходишь, ты так далеко… Как будто свет выключили… просто силуэт… Может, у меня снова?.. Видимо, уже гипоксия мозга, и мне чудится всякое. Вернуться и проверить? Может, правда свет выключен… Лучше зафиксировать этот момент!» Она вернулась к кабинету, но дверь была уже заперта. Постучала — тихо. «Хорошо, ладно, — успокаивала она себя. — у него куча работы, а я пойду за аппаратом. Надо выспаться, благо у меня отпуск… надо попробовать».

На улице резко похолодало. Незаметно дождь перешел в снег. Чуткий водитель включил в автобусе печку, и из-под ее сидения стало приятно подниматься тепло. Уютно и романтично смотреть на осенние улицы, залитые сыростью, облепленные опавшими листьями, наполненные склоненными под зонтами прохожими, из высокого окна теплого автобуса. Так бы ехать и ехать… Ее взгляд остановился на коробке с прибором. «А ведь профессор достаточно молод, по крайней мере, не крокодил и не старик. Он явно ко мне неравнодушен, это так странно… Ой, размечталась! А, может, я ему тогда нравилась, но он знал, что я выхожу замуж? Так много изменилось с тех пор, и я не в порядке. Я вообще в полном раздрае! Но я ему нравлюсь! Ну, не смотрят так на женщину, к которой равнодушны! У меня достаточно опыта, чтобы это понять… Ой, моя остановка! Чуть не проехала!..»

Оказавшись дома, она переоделась и села на кровать. Снег усилился, сумерки подкрадывались, и все вокруг становилось серо-голубым, а скоро и вовсе серым. Стемнело. Она подошла к окну и отодвинула занавеску: снежинки, словно мотыльки, кружились в ярком свете фонаря, беззаботно сверкая. «Снег в конце сентября… дома так тепло, — она дотронулась до батареи, — и правда, отопление дали. Сколько же я просидела так, ведь уже вечер?» Она прошла по темному коридору на кухню, сварила кофе и сделала бутерброды. Устроившись в гостиной на диване, она включила телевизор: на полюбившимся канале парень ждал девушку под уличным фонарем — кто-то сказал ему, что, если признаться в любви под первым снегом, то их обязательно ждет счастье. Его любимая пришла, и они оба стоят и смотрят друг на друга, а на них слетают снежинки как лепестки белых роз у алтаря, и будто весь мир вокруг замер в ожидании, время остановилось…

Ее сердце сжалось от тоски. Отставив в сторону кружку с кофе и скинув с себя плед, она подошла к окну гостиной: темно, вдалеке фонари тянулись вдоль аллеи. Глядя во двор, снега не увидишь, и она оделась потеплее и выскочила из дома. Выбежав на крыльцо, она остолбенела: дальше ступенек на тротуар ничего не было видно. «Так темно? Но в доме напротив горит свет, его должно же быть видно?» Под ребрами задавило, тошнота подкатила к горлу, а на глазах выступили слезы. Схватившись за живот, она согнулась. Вдруг на козырьке крыльца включили фонарь, и, подняв голову, она с удивлением обнаружила, что из плотной темноты откуда-то сверху слетает снег и, касаясь бетонной плиты, тает, оставляя на ней мокрые точки, точно такие же, какие оставляют капли дождя. Она медленно выпрямилась и протянула руку: холодные снежинки таяли на ладони, покалывая и оставляя ощущение прикосновения к чему-то особенному, невидимому, но волшебному — к чуду!

«Я снова заснула, наверно, отключилась за дорамой… Я во сне, мне это снится. И что же теперь делать? — Она оглядывалась вокруг. — Но как все по-настоящему!» Она дотронулась до бетонной стены дома и провела пальцами по ее шероховатой поверхности, потом по металлической трубе, служившей опорой для козырька — гладкая, но очень холодная! А снежинки еще летят… Интересно, если я позвоню профессору, он мне ответит?» Она сунула руку в карман, в другой — забыла взять с собой телефон. Вернуться домой или пойти вперед? «Надо все-таки сходить за телефоном и попробовать дозвониться!»

Не включая свет, она пробралась в гостиную: должно быть, где-то на столике оставила. Вдруг с кухни раздалось: «Явилась, наконец!» От неожиданности дыхание схватилось и сердце замерло, и первая мысль была спрятаться. Муж вошел в комнату и включил свет, а она, съежившись, в верхней одежде, сидела на полу — будто ее застукали с поличным.

— Где ты была? Весь день не могу до тебя дозвониться. Снова дома оставила? Зачем тебе телефон, если ты его дома оставляешь? Может, специально не взяла? Что молчишь?

Как так, ведь это же сон?! Она стала вспоминать, брала ли она действительно с собой телефон в институт: телефоном не пользовалась до тех пор, пока не решила позвонить… Может, профессор ей приснился? Как и эта мгла…

— Если не взяла, то не специально, — процедила она и поднялась с пола, — ищу его как раз.

— Почему в темноте? Так лучше ищется?! — Он заорал от исступления. — Где ты была? С кем?!

— Не ори. Я была в институте на приеме у профессора. Он наконец-то…

— Значит, трахались! Ты в отпуске, забыла?

— Подожди, а что ты здесь делаешь? Мы с тобой в разводе!

— Здрассьте, приехали! Что ты несешь? Хочешь развестись? Сначала исполни свой супружеский долг!

И он с силой сдернул с нее куртку, затолкнул в спальню и швырнул на кровать.

— Посмотри, у тебя жир уже из джинсов вываливается! И живот! — Он больно помял ее. — Кому ты нужна такая! Скажи спасибо, что я живу с тобой…

— Прекрати! Что ты делаешь?

Муж уже стянул с себя футболку и домашние трико.

— Раздевайся!

— Перестань!

— Мне самому это сделать?!

В глазах защипало от слез и от обиды. Она начала было расстегивать кофточку, но вдруг закричала:

— Это моя квартира! Убирайся! Это моя квартира!

— Ты сдурела?! Это моя квартира! — он резко и больно схватил ее за плечо, дотащил до входной двери и вытолкал в подъезд. — Это ты убирайся, шлюха! Достала!

И захлопнул дверь. Она схватилась за ручку — бесполезно. И ключи в куртке остались. Она стояла босиком на бетонном