Бог бросил кости. Том 2 (СИ) - Литий Роман

Но достаточно ли силён сам Бог Разума?

«Капитан Алери, — снова обратился Лориан к Персивалю. — Мог ли Франц отобрать что-то у меня так, чтобы я не заметил отсутствия?»

Персиваль понял — речь шла о воспоминаниях.

«Да», — коротко ответил он.

«Если это действительно случилось, что это могло быть?»

«Если судить по тому немногому, что мне удалось вернуть — Франц блокировал все факты, которые могли способствовать раскрытию его планов. У меня он забрал воспоминания о встрече с Истребителем сил обороны Левена, а что он забрал у тебя — одному ему известно».

«Но что он мог забрать у такого, как я? Чем я могу ему навредить?»

«Возможно, он обнаружил у тебя в памяти что-то, связанное с секретами Дна. Например, информацию, рассказанную твоим отцом».

Отец.

Буря воспоминаний, слов, мыслей, образов, впечатлений. От самого детства, через далёкое и прошлое, в настоящее, до самого последнего диалога — диалога с Агмаилом в Храме Наблы. Здесь всё обрывалось.

Он отобрал у Лориана воспоминания об отце. Он отобрал у него то, ради чего Лориан рисковал жизнью, выбираясь со Дна и пробираясь сквозь населённые Тормонами уровни. Он отобрал у Лориана то, что тот считал смыслом своей жизни и целью существования. Бог Разума сделал из Лориана свою очередную пешку.

Лориан не сдерживал свой гнев. Он позволил ему разрастись, разлиться бурлящим потоком, который едва оставался в узде расщепления. Зормильтоновский модуль заработал в полную силу, изменяя и искажая то единственное, что позволяло Богу Разума контролировать Лориана — его собственную нейру. Если бы кто-то всеведущий писал полную историю Человечества, то этот момент он назвал бы вторым по значимости после рождения Антонио Шарка — Первого Наблы.

Солнце скрылось за горизонтом, и планета окончательно предстала чёрным диском, на котором одинокими маяками сияли паутинки ночных городов.

IV. Глава 3. Вызов

Раздался выстрел, и щепки снова разлетелись из стены маленького деревянного домика. Через отверстие, во много раз превосходящее пулю размером, можно было видеть бесконечную истрескавшуюся пустошь, освещаемую закатным Солнцем. Вороненко отбросил пистолет, и тот попал ровно в капкан на стене. В домик ворвался Оливер — раздражённо посмотрел на капкан — и снова скрылся. Райли продолжал строить свою бесконечную башню из кубиков.

— Почему именно они? — спросил Агмаил, стоя за спиной Эвелин. Та затянулась из тонкой трубки, помедлив с ответом.

— Они все — отражение Единого, — сказала она, наконец. — Первый Набла играл этими людьми, как фигурами в своей загадочной игре. Их было больше — но почему-то Демиург хочет, чтобы именно те, кто есть в этом доме, не покидали этот мир. Будто они ещё не всё нам дали…

— Я забираю твоего коня, Альфер, — сказал Дориан, подобрав под себя ноги. Он покосился пустым взглядом на лужу крови под оторванной рукой оппонента и едва заметно поморщился.

Агмаил мечтательно осмотрел домик.

— Демиург, значит… Почему ты веришь, что он существует?

Эвелин тихо засмеялась.

— Эх, бедняжка. А ведь ты одарён его милостью куда больше многих… — она стукнула носками туфель друг о друга, стряхивая с них пыль. — Представь великого художника, который пишет этот мир, рисуя линии каждого из нас из прошлого в будущее. У него есть видение того, что он хочет получить, но видение это несовершенно — по законам созданного им же мира будущее не может следовать из такого прошлого. И линии те, не совпадая друг с другом, заканчиваются и начинаются в особых местах этого живописного пейзажа: в людях, которых я называю Несущими.

Агмаил пожал плечами, предлагая собеседнице продолжать.

— Несущие противоречат самому естеству нашего мира, потому так важны. Первый Набла, будь он обычным человеком, никогда бы не совершил того, что ему удалось. Но будущее его было предусмотрено Демиургом, поэтому время от времени Первый Набла получал знания и силы — невозможные. Он — самый известный из Несущих, поэтому я и изучаю его. Потому что тайна Первого Наблы есть ключ к разгадке другого Несущего — тебя.

Фиолетовые глаза Агмаила с прикрытым удивлением посмотрели на Эвелин, чьё лицо было скрыто полями шляпы.

— Да-да, Франц, — Эвелин мечтательно улыбнулась, но Агмаил этого не увидел. — Я давно пытаюсь понять, как ты это всё устроил. И смерть Талемера, и Эйонгмера, и вторжение Атексетов… Устроил хорошо, да так, что сам не в силах вспомнить. Ты уже переиграл сам себя, но время пройдёт, и лишь тогда поймёшь, как. Я же хочу сделать это раньше. Смотри…

Солнце опустилось к горизонту, залив домик через дверной проём ярким оранжевым светом. На шахматную доску упали длинные полосы теней от точёных деревянных фигур. Райли поднял последний кубик с пола и водрузил на вершину своей великолепной работы.

— Дориан, — Альфер, склонив голову, безучастно посмотрел на доску. — А где твой король?

— Там же где и твой, — ответил Дориан и повернулся всем телом в сторону Райли. — На вершине башни…

Эвелин улыбнулась.

— В этом домике одним человеком меньше, чем мы думаем, — сказала она. — Но одной загадкой больше…

Франц и Эвелин, два Бога-Основателя, смотрели вдаль, откуда к ним шагал человек. Они едва различали его, залитого солнечным светом — но чувствовали, как густой жаркий воздух откидывает назад полы его плаща, как сверкают красные лучи заката на полированной поверхности шлема. Райли поднялся на ноги, вышел навстречу ему — и их образы слились воедино в этом багровом свете, являя взгляду Эвелин и Франца фигуру, которую они уже почти забыли: Великого Лидера Антонио Шарка, Первого Наблу.

На самом верху оставленной в пыльном домике башни стоял чёрно-белый шахматный король.

***

— Лориан?.. Лориан, слышишь меня?

— Да, — ответил он, открыв ментальный клапан. — Слышу вас отлично.

Ничего больше не попадёт в его сознание без его разрешения, как и не покинет его память. Его мысли станут неприкосновенными, свободными. Нейра больше не будет иметь над ним власти.

— Ты пропал из эфира на несколько секунд, — снова услышал Лориан голос Гвен. — Что-то случилось?

— Боюсь, я не могу сказать… Не знаю.

Он чувствовал себя, словно ушёл с ветреной террасы в уединённую комнату. Тишина. Ни единого сигнала нейры — только он и его разум. Так ли себя чувствовали те первозданные люди, чьи мысли принадлежали лишь им самим?

Лориан знал, что поступает против правил. Он знал, что, когда Агмаил узнает об этом, он может заработать себе страшного врага в лице Бога Разума. Но он также знал, что по какой-то причине важен и нужен Агмаилу — поэтому это можно использовать как повод для самого кощунственного шантажа в его жизни.

От спасательной группы всё не было вестей. Лориан знал, что она должна появиться, но как скоро — зависело лишь от того, как близко к точке сражения находилась какая-нибудь боевая станция. О прибытии спасательной группы можно было узнать заранее — по яркому сигналу, исходящему от них — но Лориан не слышал его. Никто не слышал.

— Капитан Алери, половина — три четверти, наблюдаю неопознанный объект, — услышал Лориан голос кого-то из Рыцарей.

Он посмотрел в указанном направлении. Поначалу взгляд не замечал ничего, но вскоре Лориан уловил, как на чёрном фоне космоса пропадают и появляются звёзды. И чёрное пятно пустоты, двигаясь в пространстве, становилось всё больше…

— Связь в режим ожидания! — резкая команда Персиваля заставила Лориана вздрогнуть. Не отрывая взгляд от неизвестного объекта, он приглушил посылаемые Истребителем сигналы.

Диск непроглядной тьмы приближался, и вскоре начало казаться, что он покрыл собой половину неба. Лориан знал, что Атексетес, главная база неприятеля, обладает немаленькими размерами — но только сейчас, когда он увидел Атексетес вблизи, он понял, насколько ошибался в своих догадках. Прямо над ним пролетал искусственный объект размером с небольшой астероид, который люди, как полагалось, должны одолеть в бою…