Сокровище «Капудании» - Владимир Васильев

Ральф Зимородок,

Керкинитида, лето года 864-го

На этот раз бегун Ральфа разбудил.

– Суз Гартвиг просит Ральфа Зимородка немедленно явиться к нему!

«Ага, – подумал Ральф, жмурясь спросонья. – Видать, капитан Фример все-таки решил прибегнуть к услугам штарха. Правильно, деваться-то ему куда?»

Ральф встал и оделся; в процессе натягивания штанов бегуну была брошена честно заработанная монетка.

– Скажи Сузу Гартвигу, что я уже иду!

Пацан призраком выскользнул за дверь.

После умывания и бокала легкого пива с вяленым чопиком у Ральфа осталось два обязательных дела: взять у хозяина постоялого двора свой диплом и, разумеется, навестить кассата.

Когда Ральф добрался до дома Суза Гартвига, произошло небывалое: дремлющий на крылечке боцман открыл глаза во всю ширь, вынул изо рта трубку и хрипло сообщил:

– Поднимайся наверх, Зимородок, да поживее! Хозяин ждет не дождется!

Изумленный Ральф взлетел по лестнице. Двери перед ним предупредительно распахивались многочисленными подручными Гартвига.

В горенке, как и ожидалось, пребывали Суз Гартвиг, капитан Фример и Александр.

– Ну наконец-то! – пробасил толстяк-капитан.

Александр дружелюбно кивнул в знак приветствия. Хозяин здороваться не стал; едва штарх перешагнул порог и поклонился, Суз Гартвиг (чуточку торжественно) сообщил:

– Ральф! Капитан Фример решил нанять тебя штархом на зафрахтованную им сантону «Гаджибей». Готов ли ты?

– Готов, – ответил Ральф без малейших колебаний. – А кто на «Гаджибее» нынче каморным? Чапа?

– Да, все еще Чапа. Садись.

Ральф послушно присел к столу.

– Кстати, дядя, – подал голос Александр, не сводя взгляда с чехла для бумаг, висящего у Ральфа на боку. – У нас с Ральфом есть для вас… э-э-э… сюрприз.

Зимородок усмехнулся, вынул диплом и чинно протянул его Фримеру:

– Штурман Ральф Зимородок к вашим услугам, капитан!

В конторе Суза Гартвига чрезвычайно редко звучали слова метрополии – «штурман», «капитан»… До сегодняшнего дня Ральф их здесь никогда не слышал и тем более не произносил.

Фример все еще ничего не понимал. Он озадаченно принял диплом. Взглянул. Изменился лицом. Покосился на Ральфа; еще сильнее изменился лицом. Пробормотал: «Саутхэмптон… Три тысячи чертей!» И вновь взглянул на Ральфа, на этот раз даже с некоторым уважением.

– Так ты учился в Саутхэмптонской академии? Три… нет, тридцать три тысячи чертей! Трудно было сказать об этом вчера?

– У меня не было с собой диплома, а на слово, боюсь, вы бы мне не поверили, – смиренно сообщил Зимородок.

Александр сиял словно начищенный к продаже дынгер – по всей видимости, молодой аристократ-книгочей обожал подобные театральные эффекты.

– Ну что ж… – прогудел капитан Фример. – Не стану скрывать, что волнение мое уменьшилось примерно вполовину. Ректором в Саутхэмптонской академии служит мой старинный приятель… как бишь его зовут, запамятовал…

– Дерек Ворчер, – с готовностью подсказал Ральф.

– Точно, старина Дерек. – Фример легонько щелкнул себя по вспотевшему лбу. – Первоклассный специалист! Первоклассный! Интересно, как поживает его деревянная нога?

Зимородок со всем спокойствием, на которое был способен, прокомментировал:

– Осмелюсь заметить, капитан, что, когда я учился в Саутхэмптоне, у ректора обе ноги были в полнейшем порядке, свои, родные, никакого дерева. Вот повязка на левом глазу была, что да то да.

– Действительно! – Фример вторично хлопнул себя по лбу. – Запамятовал! У него же нет глаза, а деревянная нога у другого моего старинного приятеля… Кхе-кхе, нехитрая проверка, штурман, зато я теперь уверен, что ты действительно бывал в Саутхэмптонской академии и встречался с Дереком Ворчером. Держи свои бумаги, ты и в самом деле меня обрадовал. Теперь поговорим о твоем жалованье на время найма…

Разговор о жалованье не затянулся и уже спустя десяток минут Суз Гартвиг и Фример ударили по рукам и подписали все необходимые бумаги. Ральф тоже поставил дежурную закорючку.

– Подумать только! Штурман из страны варваров умеет писать! – проворчал Фример. – Воистину наступают новые времена.

– Это что, дядя! – весело сообщил Александр. – Он еще и книгочей заядлый!

– А вы и рады. – Толстяк промокнул лоб. – Вам лишь бы посудачить о сочинениях какого-нибудь малохольного бумагомараки. Лучше бы лоцию изучили как следует.

– Лоцию чего? Если лоцию Эвксины – так в нашей библиотеке ее нет.

– Сомневаюсь, что она вообще сохранилась хоть где-нибудь, – продолжал ворчать Фример. – Не все варвары такие ученые, как наш штурман. Боюсь, все давно ушло на растопку или самокрутки…

– Лоция Эвксины вряд ли помогла бы нам, камор… э-э-э… простите, капитан, – мягко сказал Ральф. Он никак не мог после нескольких лет пребывания в эвксинских водах снова полностью переключиться на терминологию метрополии. – По той же причине, по которой в штурманы вам годится только местный человек и по которой в здешних водах практически невозможно плавание на больших кораблях.

– Ну если я в ближайшее время не смогу убедиться в вашей правоте, – пригрозил Фример, – я вам не завидую, штурман! И причина, по которой мы отправимся в плавание не на «Святом Аврелии», а на местном корыте, должна быть чертовски весомой!

– Любезный Фример, вам не придется долго ждать, – вмешался Суз Гартвиг. – Уверяю вас, вы убедитесь в необходимости подобного шага очень быстро. А теперь я приглашаю вас отобедать, стол уже накрыт. Господин Фример! Господин Александр! Ральф, а ты ступай за вещами, бери кассата и марш на борт «Гаджибея». Чапа о тебе все знает, бегун, поди, добежал уже.

– Пожалуй, я отправлюсь с нашим штурманом, – сказал Александр вставая. – Я не голоден; а желание поглазеть на жизнь этого города во мне все еще не угасло. Уважаемый Гартвиг, прошу меня простить, мой поступок диктуется отнюдь не небрежением к вашему гостеприимству или обидой на что-либо. Я действительно с куда большим удовольствием отправлюсь с Ральфом в порт, чем буду тосковать на очередном торжественном обеде, коих в моей жизни было… много.

Фример недовольно нахмурился, однако улыбка его племянника недвусмысленно посоветовала капитану промолчать.

Ральф давно подметил, что Алекс явно занимает место повыше капитана в иерархии метрополии. Капитан Фример скорее всего средней руки аристократ и обычный служака; Алекс же наверняка отпрыск известной и знатной ветви рода, причем даже близкое их родство ничего не меняет: в метрополии случается всякое, брат может командовать братом по праву крови. А племянник – дядей.

– Что ж, – Суз Гартвиг если и расстроился, то виду не подал, – дело молодое, не вижу причин мешать вам наслаждаться пребыванием в незнакомых землях. Ральф, надеюсь, ты будешь хорошим гидом и спутником Александру!

– Обещаю! – коротко заверил Зимородок.

– Двинули! – Алекс сцапал Ральфа за рукав рубахи и потянул к выходу.

– Там внизу ждут два моих офицера, – донеслось из-за спин. – Вы не против, любезный Гартвиг, если за обедом мы заодно обсудим вопросы снабжения…

Дальнейшее Ральф и Алекс не расслышали: кто-то невидимый в полутьме затворил за ними дверь.

– Ну вот, – довольно сказал Алекс уже на улице, жмурясь на керкинитское солнце, – самое тоскливое позади. Терпеть не могу званые обеды и деловые разговоры! Скукотища. В книжную лавку заскочим или не по пути?

Он часто перескакивал с темы на тему вот так, почти мгновенно, меняя лишь интонацию.

– Можно и заскочить, – пожал плечами Ральф. – Не думаю, что обед у Гартвига закончится быстро.

– Дядя твердо намерен отплыть уже сегодня вечером. Или моряку полагается говорить «отойти»? Я вообще-то не моряк…

– Это заметно, – улыбнулся Ральф. – Но наверняка вы знаете и умеете что-нибудь такое, чего не знают и не умеют остальные, не так ли?

Алекс запрокинул голову и коротко рассмеялся.

– Подозреваю, что так. Надеюсь по крайней мере… Кстати, вы заметили, что дядя, едва успев хорошенько разглядеть саутхэмптонский диплом, сразу же машинально принялся обращаться к вам на «вы»? Заба…

– Эй, голодранцы, с дороги! – неожиданно рявкнул кто-то из-за спин.

Алекс обернулся так резко, что Ральфа обдало коротким порывом горячего полуденного воздуха.

Четверка рабов влекла изящный, весь в шелках, паланкин. Чуть впереди не шел даже, а шествовал апитор в тончайшей бирюзовой мантии и красном тюрбане, украшенном пером цапли. В общем, расфуфыренный дальше некуда.

Зимородок непроизвольно напрягся. Назвать аристократа из метрополии голодранцем – это апитор не подумавши сделал. Слепой он, что ли, – взглянул бы хоть на отделанную кружевами рубашку Александра.

Истинная причина ошибки апитора крылась в другом: тюрбан просто то и дело сползал на глаза и в момент возгласа апитор как раз поправлял его прямо на ходу. Жара, проклятая жара! Но ни Ральф, ни Александр, естественно, этого знать не могли.