Конвеер - Федор Московцев

Он ещё раз посмотрел на выброшенное барахло.

«Ключи! Если эти твари запросто таскают с собой по сто тысяч, можно себе представить, что там у них дома!»

Недолго думая, он поднял связку.

По дороге домой он зашёл в книжный магазин и купил обещанный Марианне томик стихов Теймураза Багратида и красивую рамку для их совместной фотографии. Вечером, повесив свой семейный портрет на стене в спальне, они с увлечением предались чтению стихов о страстном споре свечи и мотылька, соловья и розы, и дифирамбов в честь красного вина и алых губ. Поэма любовной тоски, мягкий свет ночной лампы, близость полуобнаженного любимого человека… Они лежали, тесно прижавшись друг к другу. Напряжение нарастало. Его рука потянулась к её трусикам. Она мягко остановила его:

– Подожди, давай дочитаем!

Он забрал у неё книгу:

– Я тебе прочитаю свои стихи.

– Свои?

– Свои, пацанские!

Он приподнялся на локте, кашлянул и продекламировал:

«Свернул трамвай на улицу Титова, Разбрызгивая по небу сирень, И облака – и я с тобою снова – Летят над головами, добрый день! День добрый, это наша остановка, Знакомый по бессонице пейзаж. Кондуктор, на руке татуировка Не «твой навеки», а «бессменно ваш». С окурком «Примы» я на первом плане, Хотя меня давно в помине нет. Мне 18 лет, в моём кармане Отвёртка, зажигалка и кастет. То за руку здороваясь, то просто Кивая подвернувшейся шпане, С короткой стрижкой, небольшого роста, Как верно вспоминают обо мне, Перехожу на нужный переулок; Что, муза, тушь растёрла по щекам? Я для тебя забрал цветы у чурок, И никому тебя я не отдам. Я мир швырну к ногам твоим, ребёнок, И мы с тобой простимся навсегда, Красавица, когда крупье-подонок Кивнёт амбалам в троечках, когда, Весь выигрыш поставивший на слово, Я проиграю, и в последний раз Свернёт трамвай на улицу Титова, Где ты стоишь и слёзы льёшь из глаз».

– Супер! – сказала она. – Ты сам сочинил? Для меня?

Он посчитал, что прелюдия и так уже затянулась и попытался обнять её, но она вывернулась, и, вскочив с кровати, стала хлопать в ладоши:

– Где мои цветы? Ты забрал их у чурок?

Легко поднявшись вслед за бесовкой, он попытался схватить её, но она увернувшись, стала бегать вокруг кровати, визжа:

– Мои цветы! Мир к моим ногам! Забери у чурок!

Они стояли друг против друга. Их разделяла кровать. Марианна, с присущей ей серьезностью продолжала дразнить его, хлопая в ладоши. В глазах его стояли веселые слезы, ему хотелось смеяться от молитвенной серьёзности, с которой Марианна шпарит шутки, но вместе с тем желание давило так, что было уже невмоготу. Ну конечно, в этом вечном споре она победила. Отважное лицо Виктора выражало покорность, и он, если не хотел умереть от восторга, то хотел жить для божества, обретенного раз и навсегда. Тяжело дыша, он прохрипел:

– Всё понял: мир к твоим ногам! Забрать у чурок!

Она подняла ножку и стала вращать в воздухе ступнёй: «А цветы забрать у чурок!?» Это уже было слишком. Внутри Виктора словно лопнула струна, прыжком перемахнув через препятствие, он сгрёб в охапку свою неповторимую ценность и вместе с ней повалился на кровать. Они катались по кровати, хохоча и визжа. Марианна царапала его твердые, как камень, плечи, кусала грудь. Зарывшись головой в её густых волосах, ароматных, как лепестки роз, он стал стягивать с себя спортивные брюки.

– Я люблю тебя!

С глубоким стоном она впустила его.

Глава 7

Сделав круг по Исаакиевской площади, черный Хаммер остановился напротив Мариинского дворца. Винцас Блайвас, не слушая, что ему говорят Радько и Штрум, заглушил мотор и вышел из машины. Всю дорогу, пока ехали до центра, он продумывал важный звонок. И сейчас, стоя напротив Закса, он уверенно набрал номер Лечи Вайнаха, а когда ответили, сказал:

– Алло! Лечи?

– Да, Винц.

– Как оно в целом?

– Нормально. Чего хотел?

– Слушай, Лечи: если мы раньше вернём тебе деньги, сколько процентов ты скинешь?

– Ты хочешь раньше вернуть мне мои $280,000?

Блайвас подтвердил: «Да, с учетом скидки двадцать процентов».

Вайнах удивился – столько шума было из-за того, чтобы получить отсрочку платежа, и теперь, когда после стольких переговоров с привлечением посредников и гарантов, утрясли дату расчета, контрагенты дали задний ход и хотят вернуть деньги раньше.

– Ваш срок через два месяца, Винц. Но я нигде не заработаю 20 % от $280,000 за два месяца. Так что подожду. Извини.

Но от Блайваса не так легко отделаться. Он стал уговаривать собеседника. Но тот вежливо отвёлся. Пришлось прекратить переговоры. Попрощавшись, Блайвас забрался в свой джип, горестно приговаривая: «Эх, Лечи, хуй тебе на плечи».

– Ты сдал Разгону почти весь свой офис? – нетерпеливо спросил Штрум с заднего сиденья.

Он пытливо всматривался в лицо Блайваса, отражавшееся в зеркале заднего вида. Но тот, мельком посмотрев вправо, в сторону здания на углу набережной Мойки и Вознесенского проспекта, на первом этаже которого располагался его офис, сфокусировал взгляд прямо перед собой. Он размышлял, чем можно поддеть Лечи Вайнаха, чтобы выбить скидку.

Штрум продолжил натиск:

– Винц, мы давно планировали организовать совместный проект. А ты связался с этим Разгоном, какого черта?!

Блайвас молчал. Радько подал голос:

– Как сделать так, чтобы хуй тоже загорал?

Рассеянный взгляд Блайваса немного оживился. Он повернул свою квадратную голову в сторону напарника. Утробное басовое урчание которого всегда, когда в этом возникала необходимость, заполняло неловкие паузы:

– Йобаный пагалаве, ну не светить же бритым хуем на всю Петропавловку. Люди-дикари не поймут. Вчерась вон мадам какое-то не шибко далеко туловище на солнце грела, так йопта мех пелоточный у ей аж из труселей в разные стороны торчал. А мадаме свиду и тридцати не было… куда, блеать, мир котится… – А нахуя нужно, что бы хуй тоже загорелый был?! Лавры Тарзана не дают спать спокойно?

– Зато красиво, Винц. Деффки обожают шоколад…

– Ты што Богдан! Солнцу нильзя хуй паказывать! Озоновый слой, Фукусима и ваще грёбаная экология. Лучше труселя свинцовые нацепи!

– Я как-то в Италии загорал на крыше бунгало. Правда, не брился. Но жена сказала, нормально, лучше даже, чем в солярии. Никто не мешал. Только блеать один раз маленький вертолёт завис и около минуты меня рассматривал. Там много вертолётов летает.

– Запишу в повестку дня: поехать в Италию и показывать вертолётам хуй.

– Там с этим намного проще, чем у нас, Винц. Если на Чёрном море увидят на пляже случайно голого человека, все подумают, что он извращенец. В Сорренто подумают, о, классно человек придумал, полностью загореть.

– Не надо мне тут рассказывать, Бог. Я там был. Просто забыл хуй вертолёту показать. Покажу в следующий раз.

– Задницу показывай, Винц. Не ошибёшься, гарантирую.

– Ух ты, опытный какой!

Штрум молча слушал эти милые подробности, его лицо оставалось бесстрастным, а в его руках, словно бешеные, крутились янтарные четки. Дискуссия была прервана телефонным звонком. Звонил Лечи Вайнах. Увидев его номер, Блайвас вальяжно ответил:

– Алё!

– Давай вот как попробуем, Винц…

Вайнах сообщил, что совершенно неожиданно ему предложили квартиру по очень выгодной цене. Но деньги необходимо внести сейчас, потому что через две недели цены вырастут на 15 %. А ещё через две недели – ещё на десять. Он выдвинул условия: $280,000 в течение недели, скидка 10 %. То есть надо отдать $252,000.

Блайвас важно засопел:

– Я принимаю эти условия.

Изначально от на это и рассчитывал. Вайнах спросил, когда будет счастлив, и Блайвас ответил, что перезвонит. После чего, попрощавшись, стал вызванивать Андрея Разгона. Радько и Блайвас не увидели нетерпения и почти бешенства на лице Штрума – он молча выбрался из Хаммера и направился в сторону метро.

Глава 8

Андрей пребывал в прескверном настроении. Полчаса назад на Московском вокзале его развели менты на две тысячи рублей – за отсутствие петербургской регистрации. Сначала его остановили и просто докопались. Он возмутился: разве прилично одетый молодой человек европейской наружности похож на нелегального чурку или какого-нибудь чеченского террориста?! Всё же ему пришлось пройти в комнату милиции при вокзале. Менты стали смотреть паспорт и потребовали документы на ноутбук. Тут Андрей не выдержал и стал кричать: «Разве есть закон, предписывающий носить с собой ноутбук вместе с документами на него? По закону только на оружие нужны документы, если носишь его с собой!» Обнаружив волгоградскую прописку и то, что временная регистрация в Петербурге просрочена, менты стали вымогать деньги. Андрей позабыл, что регистрацию пора продлять, и сдался. Сошлись на двух тысячах, хотя на районе достаточно пятисот рублей. Ничего не поделаешь, это центр. Тут всё дороже. Слава богу, менты не заметили, что под ноутбуком находилось два десятка поддельных печатей различных организаций, включая налоговую инспекцию и департамент здравоохранения.