Дача. Пробник - Юрий Енин

— Слушай, ну не все же здесь соседи твои будут жить так долго как я. Есть здесь "прохожие", вот от них весь поток треша и угара идёт, — он сказал "треш" и "угар"? В его лексиконе могут присутствовать такие слова? — Ах да, чуть не забыл. Держи, — он протянул мне какую-то плоскую штуку из какого-то материала, который я точно раньше видел, но не помню где. Она была белой с одной стороны на ней было написано на каком-то языке, который я почему-то понимаю, мои фамилия и инициалы, а так же там была фотография и какие-то магические отметки, с обратной стороны там были какие-то непонятные узоры, которые переливались под разным углом, — Это пластиковая карточка, считай неограниченные деньги и паспорт. Надеюсь, она тебе не пригодиться.

— Пластиковая? Что такое пластиков?

— Пластик. Это такой материал, который путём химической обработки добывают из нефти.

— Нефть? Нефть… Чёрные слезы матери земли? — я искренне пытался вспомнить название "нефть", но то что он назвал "пластиком" действительно делалось из черных слёз.

— Ух ты… Ты у нас из мира "МТ92"… — массируя висок и двигая свободной рукой по воздуху, словно бы он читает невидимую книгу, Валерьяныч зажмурился и бормочет что-то самому себе, — Зае… Устану я. Устану я тебе объяснять все различия наших миров. Да, чёрные слезы, конечно. Я из мира "МТ99" буду, считай соседи, хе-хе, — я уже открыл рот, чтобы спросить, но тут, — Давай не будем об этом. Сейчас Тлен. Тебе же нужно в Тлен?

— Да, я слышал, что это небольшой магазинчик…

— Ты сам себе придумал это? "Небольшой магазинчик", — небольшой взрыв смеха заставил меня смутиться, — ну что ты, что ты! Ты там просто не был, а тебе сообщили не очень точно, просто сказали, мол "найди". Да? — я с ним согласился, — Славно, славно. Тогда, давай провожу, мне туда же надо, а потом по своим делам. Дорога не сложная, но сумеешь обратно найти сам путь?

— Дорога же не сложная, думаю, что найду.

— Молодец, только ты не думай, ты найди. И говори всегда, что что-то сделаешь. Не выдавай сомнение собственными словами.

— А если мне нужно кого-нибудь убедить в моей же собственной неуверенности? Хотя я уверен?

— Тогда можно. Какой хитрый, ты как краб на поводке, — какое странное сравнение.

— Почему же?

— Да потому что, ты любой поводок отцапаешь от себя. А там и до ошейника не далеко. Хе-хе, — это смешок был скорее не для меня, а для каких-то внутренних размышлений Валерьяныча. "Краб на поводке"? Кто вообще придумал эту фразу? Куда я попал? — Ладно, давай пройдёмся, посмотришь что тут да как.

Мы встали и пошли по небольшому тротуару, вдоль которого прорывались небольшие островки травы. Приглядевшись, я заметил некоторые лечебные травы, но я в этом деле не очень силён, но зато пару отварчиков для обезболивания смогу сделать из того, что вижу. Заборы здесь имели единый стиль, но всё же различались в деталях, а потом выйдя из этого "благоустроенного района" я увидел поле. Хаотичное поле. Я был слегка в шоке, начиная рассматривать "посёлок", потому что прежде всего мой взгляд привлекал замок. Огромный древний замок из каменных глыб, многие из которых уже заросли мхом.

— Замок рассматриваешь? Все мы пацаны одинаковые, хе-хе. Я не знаю, что это за замок, внутри не был, но жителей его видел и даже пару побил, чтобы боялись, — спокойное разъяснение Валерьяныча вообще ничего не объясняло.

— Побили? Там что живут люди в железной броне? Как их там… рыцари?

— Знаешь правильные названия всё таки. Да, рыцари там живут, наглые, тупые, в магии не разбираются, вообще ей не владеют, но какого-то хрена все их латы и мечи зачарованы! Если бы они знали кодовые слова для активации некоторых заклинаний, то была бы беда, вряд ли бы я их отлупил, — после этого он сплюнул на саженец, который не очень аккуратно был высажен чуть ли не на самой дороге, которая ушла перешла из аккуратной кладки в какую-то очень широкую тропинку. После того этого саженец задрожал и в течении нескольких минут вырос в дерево. Конечно же мы остановились поглядеть на это, а заодно и отдохнуть, потому что я не успевал за быстрым командирским шагом моего доброго проводника.

— А за что вы их так? — я чуть не споткнулся об корни нового дерева, хотя я точно отошёл от них в сторонку, когда они подползали ко мне. Молча поглядев как дерево выросло до десяти метров, Валерьяныч подумал и ответил.

— Морковку воровали. Слышу главное: ночь, я в кровати, на улице грохот, дура-а-ацкий грохот. Я выглядываю в окно и вижу двух рыцарей, которые еле-еле наклоняются и вырывают из земли мою драгоценную посадку! А ты вообще представляешь, как это сложно выращивать здесь что-либо!? Особенно эту морковку…

— А что в ней такого? Необычный разве овощ?

— Ты что! Если правильно удобрять и правильной магией подпитать, то суп из этой морковки исцелит любую болезнь. Особенность тут такая: растения новые свойства приобретают, а иногда и старые теряют. В сыром виде, между прочим, она зрение лечит, а может и вернуть.

— Ого, поэтому вы так разозлились, когда у вас что-то забирали?

— На самом деле, я немножко был в шоке, что ко мне смогли пробраться, и только потом я увидел, что не запер калитку… Знаешь, как это было? Я им крикнул, а они плюнули в мою сторону. Знаешь, там откуда я родом, на такое не принято отвечать словами — только кулаками. Если бы я в них плюнул, то боюсь вышло бы что-то подобное снова, а стричь газон очень лениво, — похлопав по дереву, он продолжил, — Так я в окно и прыгнул. У них забрала поднятые были, ты бы видел их глаза! Такие глазёнки маленькие, как у котят новорожденных перед утоплением, — почему он.. — Ну я им сделал пару замечаний, объяснил про морковь, объяснил, что это их фатальная последняя ошибка и тому подобное… Моментик не учёл, что они языком не владели нашим тогда, вот я им и объяснил так, чтоб поняли: вырвал одному сердце, вручил другому и указал на калитку, — мне не понравился смех Валерьяныча после этих слов. Мне вообще его смех не нравится, он слишком неуместен в этой ситуации!

— Сердце… за… морковку? — самым спокойным голосом спросил. Кажется я перестарался, потому что я заметил как сползает улыбка с лица моего проводника. Лишь бы ему не причудилось, что я что-то с его огорода ворую.

— Ах… Ты же не знаешь ничего обо мне. Кто я,