Миледи Трех миров - Анна Ветер

Если его целью было вывести меня из себя, то он достиг блестящих результатов.

— Ага, я насмотрелась кино и начиталась книг! — Я была возмущена до глубины души. — Правильно! Ко мне уже во сне приходят добренькие старички и сообщают, что я какая-то там великая владычица Трех миров. Затем не кто иной, как Супермен, ведет меня в дорогой ресторан и кормит до отвала, Франкенштейн неожиданно влюбляется и просит отпуск, желая жениться. А теперь ко мне является огромная говорящая собака и деловито сообщает, что я, видите ли, слишком много смотрю телевизор!

— Я не собака!

— А я не дура! — Неужели из всей моей речи он услышал только про себя?! — Зачем вообще ты взялся за эту работу?! Ты ведь, как мне известно, королевской крови и в роли няньки тебе выступать вроде как не пристало.

Мы оба кипели, и я первой выбросила свою лаву. Мне стало намного легче. И я уже спокойнее посмотрела на нана. Он сидел как ни в чем не бывало. Никак не отреагировал, даже бровью не повел на мой выпад. Во всяком случае, вида не показывал, что его как-то задело мое возмущение. Интересно, это у него маска спокойствия или такое железное самообладание. Если так, любопытно, можно ли его вообще вывести из себя?

— Просто мне требовалась встряска, — начал он минуту спустя, — а я не сомневаюсь, что твоя затея с Землей была не последней и не самой большой. Поэтому-то я решил, что с тобой получу эту встряску в полной мере и по полной программе. А вот тебе совсем не помешает хороший опытный телохранитель.

Несколько минут мы пялились друг на друга, пытаясь таким образом устроить поджог и спалить оппонента. Затем я снова откинулась в кресле и расслабилась.

— Хорошо, принимается, — уже спокойно сказала я. — У меня есть еще один вопрос, Фарул.

— Фаравул, — поправил он.

— Фа-ра-вул, — проговорила я по слогам, запоминая новое имя. — Есть ли у меня пламенный воздыхатель или хотя бы претендент на этот пост? Ну, знаешь, нежданно-негаданно бедная девушка попадает в руки злого колдуна, а пламенно влюбленный в нее рыцарь мужественно бросается спасать ее из лап злодея…

Нан покачал головой. Не знаю, что он там думал. Мне показалось, что его явно не устраивают задаваемые мной вопросы. Чего он вообще ожидал от молодой незамужней девушки?

— Насмотрелась… — начал он и осекся. — Нет, нету. Да и как он у тебя может быть, если тебя никто еще не видел и никто о тебе не знает?!

— Почти никто, — теперь поправила пушистика я. — Хотя, ты прав. А жаль. Если мы все обсудили…

Я была у себя дома. Оповестив всех своих, что некоторое время меня не будет, поскольку я иду в поход, начала сборы. Первым делом в рюкзаке очутилось мое любимое вечернее платье, которое мне редко приходилось надевать, и новые туфли на шпильке, для бала, а уже затем теплый плед, сменная одежда, спички и прочее, прочее, прочее. Каждую вещь приходилось тщательно отбирать, каждый раз спрашивая себя: так ли она нужна, чтобы тащить ее на спине неизвестно сколько времени, или можно от нее отказаться. Но даже при такой капитальной проверке и тестировании все ОЧЕНЬ нужные вещи в рюкзак просто не вошли (я даже попрыгала на оном, но места в нем все равно больше не стало). Брать с собой еще и дорожную сумку не хотелось, так как тащить это все на себе было бы просто глупо. Что-то мне подсказывало, что носильщиков, сопровождающих нас с наном, не будет.

Скрепя сердце и произведя повторный отсев, я лишилась половины ценного имущества, зато мой рюкзачок стал достаточно подъемным и теперь мог вместить еще несколько сувениров, если таковые будут (никаких сомнений!). Таким образом, собрав все необходимое и экипировавшись по случаю (куртка, джинсы, кроссовки), я прямо в одежде улеглась спать.

Снился мне кошмар: я танцую на балу с прекрасным принцем, который вот-вот должен сделать мне предложение руки и сердца. Мы с легкостью профессионалов по бальным танцам кружимся по залу, весело смеемся и любуемся друг другом. Мои волосы развеваются вместе с легким шифоновым шарфиком, а длинное голубое платье красиво переливается, отражая свет великолепной хрустальной люстры. Вокруг ни души — только он и я. Играет легкая музыка, навевающая романтическое настроение. Вдруг в окно запрыгивает огромная черная собака, набрасывается на моего кавалера, прямо у меня на глазах рвет его на части и пожирает. Затем зверюга встает на задние лапы, обтирает свою окровавленную морду портьерами и улыбается мне страшным оскалом. После этого подходит, элегантно кланяется и танцует со мной…

Я проснулась с бешено колотящимся сердцем (наверное, запыхалась от быстрого танца) и тихой репликой: «Не увели, так съели!»

— Кого съели? — поинтересовался голос рядом со мной.

Я подпрыгнула как ошпаренная и, еще в прыжке, резко повернулась в сторону голоса. Напротив моей кровати спокойно сидел нан. Возмутительно! Удивительно. Интересно…

— Тебе не стыдно появляться в спальне у незамужней барышни, когда та еще изволит почивать в кровати?

— Ты одета, — невозмутимо парировал он. — Хорошо, что сама проснулась. Готова?

Я вздохнула, глядя на невозмутимый прототип моего сна. Спорить с ним о манерах точно было бесполезно.

— Да. Только позавтракаю.

— Возьми с собой.

Взять еду с собой я отказалась, заявив, что завтрак — самая важная пища дня. Хотя сделала я это исключительно из упрямства. Жуя свои бутерброды и запивая их холодным чаем, я слушала пушистика, который неторопливо рассказывал мне о нашем маршруте. Первым на пути был родной мир Фара (я как-то сразу сократила его имя для своего удобства).

Доев свой скромный завтрак и деловито обтерев руки, я произвела обратный отсчет. Три, два, один, поехали…

Глава 4

МИР ЗУБАР

Мы появились или высадились (переместились, перелетели), не знаю, ну, в общем, оказались на небольшом плато с потрясающим пейзажем и… ужасно жестким валуном, на который я имела неосторожность «сесть» или «высадиться». Высказав нану пожелание о мягкой перине на местах моего перемещения, я залюбовалась открывающимся отсюда видом. По словам Фара, это одно из немногих, «зеленых», как он выразился, красивых мест на Зубаре. Процентов семьдесят этого мира покрывали горы.

А вокруг простирался поистине чудесный вид! Гора, на которой мы стояли, имела пологий склон, сплошь поросший высокой травой. Своеобразный зеленый ковер пестрел от неимоверного количества и многообразия цветов, которые под влиянием легкого ветерка поворачивались, тем самым постоянно меняя цвет самого склона. При этом ветер, казалось, пел, играя на травинках, как на тонких струнах. Цветомузыка в новой версии (не от слова «цвет», от слова «цветок»)! Слева под горой, насколько хватало глаз, росли деревья-великаны. Они как будто стремились подпереть небо своими кронами или хотя бы дотянуться до него. Удивительная мощь и сила.

— Это мир тати, — проследив за моим взыядом, сказал пушистый экскурсовод.

— Тати… — Я с трудом оторвалась от этого великолепия. — Это кто?

— Ты скоро их увидишь, — коротко ответил нан. Вот и все. Приятно пообщаться.

С холма мы спустились, как сказал пушистик, «довольно быстро» — часов за шесть. Нан легко трусил по травке, словно парил над землей, казалось, он совершенно не встречал сопротивления от оплетающей и хватающей за ноги травы (а с вершины все выглядело так божественно и безобидно!). Я же спотыкалась обо все, что попадалось под ноги (на ровном месте в том числе), вспоминая его маму, папу и всех его царственных предков «милыми» словечками. Высокорожденный телохранитель, вероятно, не признавал в моих гневных упоминаниях свою родню, поэтому абсолютно никак не реагировал ни на слова, ни на мои вздохи и возгласы.

Когда я уже была готова послать все к черту и потребовать какой-нибудь транспорт, абсолютно игнорировав тот факт, что буду выглядеть неженкой, мы наконец-то миновали склон и ступили на ровную поверхность. В этот момент я была на последнем издыхании и едва не скатилась от радости с последних наклонных метров. Пройдя (тащась едва передвигая ноги) еще метров сто, я уселась (упала) на землю и издала вопль страдания.

— Что случилось? — обернулся Фар. Надо же, вспомнил о моем существовании! А я-то уж приготовилась пасть смертью мученика-первопроходца.

— Устала, хочу есть, пить, — жалостливо промолвила я.

— Хорошо, через десять минут будет подходящее место для привала, — и, развернувшись, потопал дальше.

Невежа! Изверг! Эксплуататор. Мои ноги буквально взвыли от возмущения, когда я вновь водрузила на них свои немногочисленные килограммы и поплелась следом за своим мучителем.

Между тем мы медленно, но верно подходили к исполинским деревьям. Когда мы зашли в лес, этот пушистый комок, именуемый моим телохранителем, не оборачиваясь, сказал (настоятельно рекомендовал?) начинать мне собирать хворост по дороге, чтобы сэкономить время. Чем я и занималась, проклиная все на свете, до того самого момента, когда услышала спасительное слово «привал». Тут же я рухнула как подкошенная и с удовольствием растянулась на этой мягкой, удобной, ласковой, милой, зелененькой травке…