Король Островов - Дебби Маццука

— Мой господин, — прокашлявшись, отвечала Эванджелина, — единственная магия, которой я пользовалась, — это та, что защищает Королевство Фэй. Я никогда бы не вызвала магию, которая может подвергнуть всех риску.

Она молодец, решил Лахлан, поразмыслив над ее ответом, ни признания, ни отрицания, и заинтересовался, как далеко собирается зайти с вопросами его дядя.

— Если у тебя нет доказательства, Морфесса, то с этим делом покончено. Ты обязан принести Эванджелине извинение.

Удивившись, что дядя больше ни о чем не спрашивает, Лахлан повернулся, чтобы взглянуть на него. Было ли в отношениях между Роуэном и Эванджелиной что-то еще, кроме того, что он знал? Лахлан нахмурился, ощутив напряжение. Но его реакция, безусловно, никак не была связана с мыслью, что дядя, возможно, спит с ней. Он помрачнел, когда, словно в ответ, его напряжение еще усилилось — и обрадовался, когда Морфесса отвлек его.

Волшебник вскочил из-за стола, опрокинув на пол кресло.

— Роуэн, почему ты не видишь, кто она есть на самом деле? — взмолился он, а затем, безнадежно покачав головой, запустил руку в черные, до плеч волосы. — Нет, не трудись отвечать. Я знаю почему. Она околдовала тебя так же, как ее мать околдовала меня.

— Я защищаю ее, потому что ты, Морфесса, никогда этого не делал. Ты позволил своей ненависти к ее матери ослепить тебя и…

— Нет, ты ошибаешься! И настанет день, когда ты поймешь, что я был прав, только будет уже слишком поздно. Она погубит нас, как когда-то погубила ее мать.

Бросив на дочь последний уничтожающий взгляд, Морфесса вышел из зала.

Гейбриел и Бродерик смотрели в свои кубки, и по их лицам ничего нельзя было определить, чего нельзя сказать о стражниках и слугах. По скрытным мрачным взглядам, которые они бросали в сторону Эванджелины, было совершенно понятно, что они верят обвинению Морфессы. Так как она была дочерью Андоры, большинство фэй ненавидели ее и продолжали винить Эванджелину за действия ее матери.

Лахлан не понимал, как она день изо дня терпела всеобщее презрение, и чувствовал, что его отношение к ней смягчается, но он быстро прогнал неуместную сентиментальность, напомнив себе, что с первого момента их знакомства она стала бельмом у него на глазу.

— Если все позволят мне, мой господин, я вернусь к себе, чтобы подготовить список подходящих невест для твоего племянника.

От ее заявления все сострадание улетучивалось так же быстро, как она уходила из зала заседаний.

Эванджелина, сидевшая за письменным столом в своих крошечных апартаментах, расположенных в башне дворца, скомкала кусок пергамента и, бросив его на пол, раздраженно фыркнула, увидев, какая высокая куча образовалась у ее стола. Но достаточно было щелчка пальцев, чтобы свидетельства ее неудачи исчезли — если бы только она могла так же освободить свои мысли от Лахлана; образ этого невероятно красивого горца в последние два дня полностью завладел ее мозгом.

Эванджелина коснулась плеча в том месте, где лежала его рука, и от воспоминания о его успокаивающем прикосновении ощутила, как у нее сжался низ живота.

— Ты становишься смешной, позволяя простому проявлению доброты так действовать на тебя, — вполголоса проворчала она.

Возможно, ее реакция объясняется тем, что очень немногие были добры к ней. Что удивительного в том, что она, привыкшая к постоянному осуждению фэй, так восприняла его действия? Но теперь, после пламенного обвинения Морфессы, о ней будут злословить еще сильнее.

Как бы много ни значила для нее поддержка Роуэна, его слова вряд ли способны оказать влияние на фэй. Эванджелина проклинала Морфессу за то, что он загнал ее в угол, вынудив солгать Роуэну, человеку, который всегда был ей больше отцом, чем сам Морфесса. Но теперь ничего не поделать. Она должна была проверить пределы своих возможностей и убедиться, что если камни станут непригодными, то найдутся другие способы спасения. И кроме того, она вовсе не использовала свою магию во вред фэй.

У нее внутри все сжалось, когда она вспомнила, как черные завитки змеями пробирались сквозь чистый свет ее магии, а голос подстрекал ее выступить против фэй. Эванджелина выбросила из головы это воспоминание — помрачение, вот что это было, и не важно, кем Морфесса заставлял ее считать саму себя, — и вернулась к насущным делам.

Постукивая себя гусиным пером по сжатым губам, Эванджелина снова взялась подбирать для племянника Роуэна подходящую невесту.

Сердясь на себя, Эванджелина бросила на стол перо и потерла виски, чтобы избавиться от пульсирующей тупой боли. Быть может, не следует слишком торопиться, ведь она сама видела красное свечение его меча. Несомненно, если мужчина, который держит свои эмоции под таким строгим контролем, мог чувствовать гнев, то постепенно его можно заставить чувствовать что-то и к своим подданным. А что касается отсутствия у него магии, она всегда готова предложить свои услуги.

Что нашло на нее? В Лахлане Маклауде представлено все, что она ненавидит в мужчинах. Он волокита — мужчина, который только и знает, что потакает своим испорченным наклонностям, мужчина, который проводит лучшую часть своей жизни, ненавидя фэй. И хуже всего, он похож на своего отца, короля Аруона. Нет, она не позволит своим мыслям идти в этом направлении.

Взглянув вниз на чернильные пятна, на месте которых перед этим были написаны имена, Эванджелина скомкала пергамент и поняла, что ей необходим глоток свежего воздуха. Последние два дня она провела у себя в комнате, стараясь выполнить свою задачу. Можно было бы поболтать с Искием, подумала Эванджелина, ведь, в конце концов, никто не знает короля Волшебных островов так хорошо, как его наставник. От мысли провести время с Искием у нее поднялось настроение, и, убеждая себя, что это никак не связано с возможностью снова увидеть Лахлана, Эванджелина вышла из своей комнаты.

Через несколько мгновений она уже стояла в глубине леса Волшебных островов. Ее взгляд был обращен к дворцу Лахлана, выстроенному на самой вершине горы, которая погружала долину в тень, и искрящемуся на полуденном солнце. Быть может, ей сначала следует пойти туда, ведь скорее всего Иский именно там, подумала Эванджелина, а если она случайно встретится с Лахланом, то может должным образом поблагодарить его за то, что он пришел ей на помощь. Она машинально пригладила волосы и только потом осознала, что сделала. О небеса, она прихорашивается! Раздраженно выдохнув, Эванджелина решительным шагом направилась к коттеджу Иския. Проходя через лес, она подумала, что он странно тихий, а листья слишком громко шуршат под ее туфлями. У нее по спине побежали мурашки тревоги, и она ускорила шаг.