Возведённые в степень - Валерий Квилория

– А клюнет блоха на неё? – засомневался Лера.

Шурка покрутил шапку и так, и этак.

– Должна. Лиса тоже из семейства собачьих. Для надёжности можно смальца свиного взять.

Так и сделали. Шапку измазали смальцем и насадили на швабру. Лера взобрался на чердак, а с чердака на пологую крышу веранды. Там он лёг животом на шифер и по-пластунски подполз к самому краю. Блоха его сразу учуяла и развернулась, чтобы запрыгнуть на дом. Но Лера спустил вниз на швабре лисью шапку в свином смальце, и у блохи от такого сочетания, похоже, помутилось в голове. Она соскочила с крыльца и засеменила к приманке.

– Шурик, ставь лестницу! – крикнул Стопочкин.

Захарьев выскользнул из дома, притащил из сада лестницу и приставил её к стене веранды. Блоха подобралась вплотную к приманке.

– Куда её вести? – спросил Лера, тихонько ступая по лестнице.

Одновременно он описывал шваброй круги, отчего блоха кружилась под ней, словно в вальсе.

– На задний двор, – ответил Шурка, – я там сейчас всё приготовлю.

И он бросился к сараю. Лера сошёл наземь и, пятясь, повёл блоху за собой на расстоянии швабры.

Как ни странно, но друзья без труда заманили глупую блоху в стойло. Шурка ловко накинул на неё уздечку, а после осторожно поставил на шоколадную спину седло и не менее осторожно затянул подпругу. Но блоха не обратила на это никакого внимания. Только щёлкала зубами да тянулась к лисьей шапке, путь к которой теперь преграждал барьер стойла.

– Жуть, – вытер со лба холодный пот Лера, когда всё было закончено. – А если бы эта тварь куснула?

– По сравнению с дикими мустангами она ещё смирная, – улыбнулся Шурка. – А если её обкатать, то она совсем домашней станет.

Решив прокатиться, они вывели оседланную блоху из сарая. Но тут к калитке подбежал Муха.

– Эй! – закричал он издалека. – Вас директор ищет! Пошли быстрее!

– Почему именно нас? – не поверил Лера.

– А вы что, не знаете? – удивился Муха.

Оказалось, Юлиан Сидорович собрал экстренную линейку и объявил, что учебное заведение переходит на осадное положение и что ни один школьник не имеет права его покинуть. Ученики остаются в школе до тех пор, пока их не заберут родители. А родители их смогут забрать только тогда, когда милиция очистит городок от гигантских насекомых.

– Почёмбыт передал: всем немедленно вернуться, – заключил Муха.

Он собрался было бежать дальше и вдруг заметил блоху под седлом.

– Ничего себе! – вошёл он во двор. – Что это за чудо-юдо?

– Блоха, – неохотно пояснил Лера.

– Класс! – восхитился Муха и поочерёдно посмотрел на друзей. – А можно чуточку в седле посидеть?

– Да, пожалуйста, – великодушно разрешил Шурка.

Муха вскочил в седло, подобрал поводья и, дурачась, стукнул блоху пятками по бокам.

– Н-но, родимая! – весело воскликнул он.

Блоха, по-видимому, только этого и ждала. Присела и… Друзья ошеломлённо посмотрели друг на друга. Ни блохи, ни Мухи перед ними не оказалось, будто они шапку-невидимку надели. Лишь мощный порыв ветра, пахнувший в лица, указывал на то, что насекомое куда-то прыгнуло.

– Не может быть! – не поверил Лера. – Мы бы увидели, куда она ускакала.

– Как ты увидишь, когда у этой блохи один скачок, наверное, километра на три.

– Да ну!

– А ты сам считай. Раньше она была не больше трёх миллиметров, а прыгала почти на метр. Теперь здоровая, как бугай. Насколько увеличилась, настолько и прыгает.

– Ёлки-палки! – поражённый этим обстоятельством, Лера почесал в затылке. – Куда же она бедного Толика занесёт?

Закрыв Джека в сарае, друзья ухватили за ручки кастрюлю с мазью и поспешили к школе. Шурка шёл с ружьём на плече. Лера держал наготове баллончик с освежителем воздуха. На улицах городка было пустынно. Только однажды они увидели вдалеке бродячую собаку. Но сверху на неё тотчас обрушилось нечто коричневое и собака, взвизгнув от ужаса, исчезла.

– Это блохи, – мрачно заключил Шурка.

Глобалы

Вернувшись, друзья узнали, что особый режим объявлен не только в их школе. На военное положение переведён городок, район, область, республика, континент и весь земной шар.

– Не может такого быть! – не поверили они и зашли в радиорубку.

Там, склонившись над приёмником, слушали последние новости Клёпа и Пантелеймон Юрьевич. В заключение международный обозреватель сообщил, что мировое сообщество окрестило увеличенных насекомых глобалами.

– А почему глобалами? – удивился Лера. – Можно было гигантами назвать или там циклопами.

– У циклопов только один глаз, – напомнил Клёпа. – И вообще, циклопы – редкое явление. А глобалы от слова «глобальный». Это значит – везде и повсюду.

– Всеобъемлющий, – подсказал Пантелеймон Юрьевич.

– Я и говорю, – кивнул Клёпа. – Насекомые не только здоровенными стали, они ещё по всему миру увеличились.

– Глобальная опасность, – вздохнул биолог. – Уму непостижимо, что происходит. Да вы сами послушайте.

И он покрутил ручку настройки. Сквозь скрежет и попискивание радиоволн прорвался контрабандистский говорок свободного радио.

– На юге США, – встревоженно рассказывал диктор, – нападению насекомых подверглись города и населённые пункты от Сан-Антонио до Таллахасси. Особенно сильно глобалы зверствуют в районе реки Миссисипи. Наибольшую опасность представляют губоногие многоножки, вооружённые ядовитыми клешнями. Эти стремительно передвигающиеся ночные хищники сейчас достигают 30 метров в длину. И если раньше многоножки охотились преимущественно на тараканов, жуков и земляных червей, а самые крупные особи – на скорпионов, ящериц и мышей, то теперь объектом их охоты стали люди. Американская общественность бьёт тревогу, повсеместно создаются отряды местной самообороны. В то же время, представитель южноамериканских индейцев Пурус Журуа выразил желание оказать помощь США и вместе со своим племенем приехать из Бразилии в штат Луизиана для проведения массового отстрела многоножек. Пурус заявил, что индейцы его племени испокон веку с удовольствием питались этими потомками сегментированных кольчатых червей, и будут питаться ими впредь, невзирая ни на какие размеры. Всем, кто желает последовать примеру индейцев и ввести в свой рацион мясо губоногих, Пурус Журуа рекомендует предварительно отрывать им ядовитые клешни.

Учитель биологии сокрушённо покачал головой.

– Я не удивлюсь, если увеличатся и двупарногие многоножки.

– Это те, которых тясяченожками называют? – не замедлил блеснуть своей эрудицией Клёпа.

– Верно.

– Они тоже ядовитые? – заинтересовался Шурка.

– А как же! Питаются, правда, растительной пищей, но яда у них не меньше. У одной такой тысяченожки вдоль всего тела по бокам расположены клапаны, как амбразуры у фрегата. Через эти амбразуры многоножка стреляет по своим врагам синильной кислотой.

– Это же смертельный яд! – поразился Лера. – То же самое, что цианистый калий.

– Верно, – подтвердил биолог. – Правда, многоножка использует синильную кислоту только для защиты. Набросятся на неё, предположим, муравьи, – тут он кивнул на безусого Нечапая, – она даст залп из всех орудий и уползёт, оставив за собой облако ядовитого газа.

Мальчишки были потрясены.

– Лучше бы они не увеличивались, – заключил Шурка.

– А для химической промышленности было бы совсем неплохо иметь сотню-другую глобальных многоножек, – не согласился Пантелеймон Юрьевич.

– Это ещё зачем?

– Дешёвое производство синильной кислоты. А так нужны целые заводы и громадные средства. К примеру, катализаторы для её получения делают из платины, палладия, золота и серебра. Да и экологически изготовление синильной кислоты небезопасно. От одного пара можно отравиться и умереть.

– А зачем такая кислота нужна, тараканов травить?

– И для этого тоже. А вообще, её используют для производства синтетических волокон, искусственных каучуков, пластмасс, эфиров[19], красителей, отбеливателей, фунгицидов[20], инсектицидов[21] и даже лекарств.

– Ничего себе! – покрутил головой Шурка. – Куда ни глянь, везде синильная кислота.

– С чего ты взял? – недоверчиво усмехнулся Лера.

– А вон, смотри, – показал Шурка на стену, – покрашено – раз, пуговицы пластмассовые – два, носки синтетические – три, подошвы на ботинках каучуковые – четыре, рубашка белая – пять, а утром я витамины пил – это же почти лекарство.

– Во-первых, синильная кислота не во всех этих вещах применяется, – вновь склонился над радиоприёмником Пантелеймон Юрьевич. – Во-вторых, применяется она не в чистом виде, а в сочетании с другими веществами, после чего становится совершенно безвредной.