Анатомия любви - Дана Шварц
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Стоял погожий осенний денек, и сентябрьский воздух был таким прозрачным, каким крайне редко бывает в Старом городе Эдинбурга, где похожие на кривые зубы деревянные домишки, усеявшие макушку холма, выпускают в небо клубы черной сажи обыденности. Лорд и леди Алмонт жили напротив Садов Принцесс-стрит – всего лишь у подножия холма, но словно в другом мире по сравнению со Старым городом: в Новом городе, в элегантном белом городском особняке на площади Шарлотт-сквер.
В итоге Хейзел так и не удалось оттереть чернила с рук, поэтому, едва лакей закрыл за ней дверцу экипажа, она сунула руки в карманы, поближе к спрятанной там листовке.
Не успела она позвонить, как дверь перед ней распахнул слуга, с пятнами пота на воротничке и поблескивающей лысиной.
В главном холле что-то происходило – он просто бурлил. Хейзел встретилась взглядом с Сэмюелем, камердинером, скользившим мимо с пустым тазом и лоскутом ткани. Сэмюель слегка поклонился.
Странного вида незнакомец – какой-то бродяга в пыльных лохмотьях – сидел неподалеку на простом деревянном стуле, прежде никогда не попадавшемся Хейзел на глаза. Вероятно, его принесли из комнат прислуги. Доктор в длинном пальто осматривал его рот.
Бродяга явно чувствовал себя не в своей тарелке среди изысканных интерьеров этого особняка. Он был тут совершенно неуместен, весь его вид выбивался из общей картины. Среди всех присутствующих лишь его рубашка была не выглажена и не накрахмалена, волосы не причесаны, лицо чумазо, и грязные разводы от пота и пыли были видны на немытой шее. Доктор поморщился, а затем похлопал мужчину по щеке, и тот послушно закрыл рот.
Лорд Алмонт – сидящий с другой стороны холла на широком, украшенном подушками стуле, стоявшем обычно в столовой, – поднялся, едва Хейзел вошла.
– А, Хейзел, – приветственно произнес он. – Приношу свои извинения за то, что сегодня ты застала в нашем доме такой беспорядок. Полагаю, Бернард спустится через минуту. Сэмюель, сообщите Бернарду, что прибыла мисс Синнетт.
Присев в ответ в уместном легком книксене, Хейзел полностью переключила внимание на странного бродягу. Ей не терпелось узнать, что же здесь происходит. Возможно, этот бродяга был одним из тех, кого лорд Алмонт брал под свою опеку? Из тех, кто жил за счет благотворительности его светлости? Или просто пришел наниматься в слуги и вот-вот получит категорический отказ? Хейзел даже вообразить не могла, что лорд Алмонт из тех, кто сам нанимает прислугу. И зачем ее дядюшке понадобилось, чтобы бродягу осмотрел врач?
– Мы можем продолжить? – негромко спросил доктор.
Тут Хейзел впервые обратила внимание на его лицо – рябое, покрытое оспинами, красными рубцами и глубокими морщинами. Левый глаз был спрятан под шелковой повязкой, но Хейзел удалось разглядеть красноватую припухлость по краям. Темные, довольно редкие волосы доктора были стянуты лентой в длинный хвост на затылке. В руке он держал похожий на металлические щипцы инструмент, поблескивающий в свете, сочившемся сквозь фасадные окна. Его пальто было пыльным и потрепанным.
Бродяга так широко распахнул глаза, что можно было хорошо разглядеть белки, окружавшие радужку. Он нервно мял лежащую на коленях шляпу, словно только что постирал ее и теперь пытался отжать. После нескольких секунд испуганного молчания он кивнул доктору, откинулся назад и открыл рот.
– Возможно, леди… – начал было лорд Алмонт, но не успел закончить мысль, как доктор уже выполнил свою задачу: сунул руку со щипцами в рот бродяги, быстро повернул и с тошнотворным хрустом вырвал коренной зуб.
Таз, принесенный Сэмюелем, немедленно был использован по назначению. Бродяга подставил его под подбородок, чтобы собирать слюну и кровь, текущие у него изо рта. Он даже вскрикнуть не успел.
Доктор фыркнул, осматривая зуб, все еще поблескивающий от крови.
– Теперь быстрее, – обратился он к лорду Алмонду. – Нужно брать зуб прямо из десны, если хотим, чтобы он прижился.
Лорд Алмонт послушно откинулся на спинку и открыл рот.
Доктор намазал корни зуба серебристой пастой и с помощью маленького скальпеля пристроил его глубоко во рту лорда. Позади них тихо поскуливал бродяга.
– Вот и все, – сказал он, закончив, – месяц не жевать мяса, разве что фарш. Только прозрачное спиртное, и никаких томатов.
Лорд Алмонт поднялся и поправил шейный платок.
– Конечно, доктор. – Из нагрудного кармана лорд Алмонт извлек несколько монет, оценил сумму, а затем, максимально вытянув руку, отдал их бродяге. – Полагаю, именно столько нынче стоит коренной зуб?
Хейзел подумалось, что лорд слишком уж старается держаться подальше от человека, чей зуб теперь находился у него во рту. Бродяга, по щекам которого текли слезы, сунул монеты за пазуху и ушел.
– Приношу свои извинения, Хейзел, – повторил лорд Алмонт, как только стихло эхо захлопнувшейся двери, – за то, что тебе пришлось стать свидетельницей этой ужасной сцены. Хотя, помнится, Бернард как-то упоминал, что тебя интересуют подобные вещи. – Он потер скулу. – Мерзкое дело, но на что не пойдешь ради здоровья. Полагаю, ты не знакома с уважаемым доктором Эдмундом Стрейном из Эдинбургского анатомического общества? Доктор Стрейн, позвольте представить вам мисс Синнетт, дочь моей сестры Лавинии.
Доктор Стрейн повернулся к Хейзел. Не закончив убирать инструменты, все еще с маленьким, испачканным кровью скальпелем в руках, он едва заметно склонил голову.
– Как поживаете? – спросила Хейзел.
Доктор Стрейн не ответил. Его здоровый глаз уставился прямо на чернильные пятна на руках девушки. Она поспешно спрятала их в юбках. И без того узкие губы доктора сжались еще сильнее.
Когда доктор все же заговорил, его слова были обращены к лорду Алмонту.
– Непременно следите за тем, как жевание сказывается на зубе, ваша светлость.
Не сказав больше ни слова, он подхватил свой саквояж, развернулся на каблуках и вышел через заднюю дверь, махнув на прощание полами черного пальто.
– Боюсь, манерам он не обучен, – шепнул лорд Алмонт, стоило Стрейну уйти. – Но мне сказали, что он лучший в городе. Только представь, был протеже великого доктора Бичема, пока тот не умер. Ты, конечно же, останешься на чай?
Уже два года минуло с тех пор, как отец Хейзел заступил на свой пост на острове Святой Елены – в качестве капитана Королевского флота, назначенного следить за сосланным императором Наполеоном, – и с тех пор лорд Алмонт возложил на себя обязанность присматривать за племянницей. И Хейзел приходилось раз или два в неделю отправляться в экипаже в Эдинбург, чтобы присоединиться к Алмонтам за чаем или ужином, или почитать лорду Алмонту книгу в утренней гостиной, или составить Бернарду компанию на одном из тех социальных событий, которых не удалось избежать. По крайней мере, в Алмонт-хаус память о Джордже не давила мрачным облаком,
