(Не)любовь (СИ) - Ти Эллин

Иду, постоянно оглядываясь. Это непроизвольно происходит, просто небольшой контроль над ситуацией дарит капельку спокойствия. Магазин через дорогу, от дома две минуты, и мне впервые, наверное, радостно, что он так близко. Обычно я люблю прогуляться подольше. Сейчас предпочитаю остаться в живых.

Беру побольше овощей, чтобы не наесть бока на печеньках, фруктов, но никак не могу устоять перед шоколадкой. Затариваю целую тележку, и когда везу её на кассу, надеюсь, что дотащу всё это до дома. Руки бы не оторвать. А то еды набрала как на роту солдат, а в итоге так и буду таскать печеньки и плакать потом, когда в джинсы не влезу.

Подхожу к кассе, очередь километровая, и какой-то слон сзади толкает меня так сильно, что я врезаюсь в тележку, а та — в стоящего спереди покупателя. Господи! Как же стыдно. Надеюсь, ему не было слишком больно, потому что виновата буду конечно же я.

Мужчина поворачивается, я очень надеюсь, что не накроет меня трехэтажным матом, но он даже слова сказать не успевает, как расплывается в улыбке хитрой и говорит негромкое:

— Привет, Рапунцель.

— Привет, Чудовище, — вздыхаю. Вроде и радостно, что не нарвалась на какого-то психа, который оторвал бы мою кудрявую голову за неуклюжесть, а вроде и неловко как-то, что оказался тут именно Лёша. Хотя, предпочитаю Чудовище всё-таки. Ему больше идёт.

— Специально таранишь меня, да? — усмехается опять. Господи, ну за что… — Могла просто позвать, если внимание решила привлечь.

— Я даже не знала, что это ты! Меня просто толкнули.

Боже, эти хоккеисты все такие самоуверенные? Мне почти плохо от запаха их наглости. Она дышать спокойно не даёт, когда рядом стоишь.

— Почти поверил тебе, — подмигивает, а потом заглядывает в мою тележку, но молча усмехается только. Да, я набрала еды на целую хоккейную команду, и что? Машинально перевожу взгляд в его корзинку. Все скромно. Молочка какая-то, сардельки, два готовых майонезных салата, сок и баночка меда. Говорю же, медведь.

— Эти салаты гораздо полезнее сделать самому, они же лежат тут черт знает сколько, а ещё ты даже не знаешь, чистыми ли руками их готовили, — морщусь, глядя на майонезное безобразие. Я к готовке очень трепетно отношусь, даже тесто для пиццы сама делаю, а не готовое покупаю, вот такая вот странная. Для меня это ритуал особый. А покупать готовый салат — издевательство.

— Ну, приготовь чистыми, я с удовольствием поем, — хмыкает и чуть продвигается по очереди. Вообще-то, мог и пропустить девушку… Но джентльмен он всё-таки гораздо меньше, чем наглец.

— Сам приготовь, — фыркаю в ответ. Так бесит он меня…

— А сам я купил, рыжая. На большее меня не хватает. Терпеть не могу готовить, только есть люблю. Приходится выкручиваться.

Почему-то думаю о том, что живёт он один, раз некому готовить для него. Ну конечно. Я же говорила, кто с таким наглым дураком согласится жить? Мы пять минут в очереди стоим, он уже меня утомил, что тут о постоянном времяпровождении говорить. У него же рот не закрывается.

— Не хочешь пропустить меня вперёд? — злюсь отчего-то. Хотя понимаю, что он мне не должен ничего.

— Нет, — усмехается снова и наконец-то подходит к ленте, начиная выкладывать свои скромные покупки, — ты своей телегой очередь на полчаса тормознешь, а у меня тренировка.

— Ты такой джентльмен!

— Кто сказал такое? Не верь, Рапунцель, врут нагло, — снова подмигивает мне и отвлекается наконец-то, когда ему начинают пробивать продукты. Вот же… Взять бы яблоко и кинуть ему прямо в затылок, только яблоко жалко.

Стою и надеюсь, что внимания он мне не уделит больше. Мне эти разговорчики его… И он действительно молча собирает продукты в пакет, оплачивает и уходит, даже не взглянув на меня. Все, как заказывала.

Но куда я столько накупила… Может, это я из-за стресса так? Два огромных пакета. Во-первых, как я их донесу? Во-вторых, кто все это будет есть? И в-третьих, каким образом я достану из сумочки перцовый баллончик, когда на меня нападет маньяк, если у меня руки заняты?! Вот же…

Глава 7. Лёша

Нужно будет приехать на тренировку и дать Ковалю по голове. Вот жил спокойно не тужил, ел, пил, спал, ходил себе покупал эти чёртовы салаты, а теперь появилась какая-то пиявка рыжая, которая прямо посреди магазина стоит и эти салаты критикует. Нет, нормально? Я, блядь, и без тебя знаю, что дерьмо это собачье, но так делать-то что, если жрать хочется, а руки из жопы? Простая такая. Приготовить легче. Ну приготовила бы!

И стою как дебил под магазином, жду, пока она свои мешки затарит огурцами, потому что отпустить девчонку одну тащить такие тяжести даже для меня слишком.

И надо было бы оно мне?

До тренировки уже меньше часа, надо домой идти, пожрать быстро и в комплекс ехать, а я стою. Потому что Рапунцель походу решила всех нуждающихся накормить в городе, раз столько продуктов купила себе одной.

То, что живёт она одна, я сразу просек. Это легко. Подвезти её было некому, а был бы мужик — приехал бы за ней, это логично. А если он есть и не приехал, когда она от страха тряслась стояла, то нахер его послать надо было ещё вчера. На предложение переспать она только фыркнула, а не сказала, что у нее кто-то есть, да и тележка у нее одной травой забита, мяса никакого нет, значит точно без мужика.

Зачем я об этом думаю? Наверное, чтобы не нарваться на ревнивого придурка, когда буду сейчас её пакеты домой нести. Просто ее счастье, что мы живём рядом… Вот в другом случае хрен бы помог. Наверное.

Рыжая выкатывается из магазина минут через пятнадцать. Я за это время успеваю свариться на солнце и сто раз пожалеть, что решил вписаться помогать ей.

Но выходит она так тяжело, что понимаю: не зря остался. Дуралейка не дотащит это сама ни за что, а мне-то и не трудно, на самом деле. Мама воспитывала так, что слабым, убогим и девочкам помогать надо. Ну, тут явно три в одном. Комбо собрали.

— Рапунцель, руки оторвутся, — зову её, потому что она идёт и не видит ничего вокруг, и вдруг от моего голоса чуть не прыгает, испугавшись, и роняет на землю один пакет. Благо роняет ровненько, ничего не выкатывается даже. А то бегать помидоры по земле собирать я точно не подписывался.

— Ты зачем пугаешь?! — кричит на меня, ну очуметь можно. Я тут жду её с пакетами, а она орёт. Женщины, блин…

— Я не пугаю, это ты трусиха, — подхожу к ней и протягиваю свой пакет. Он лёгкий, по сравнению с ее так вообще невесомый.

— Что это?

— Это пакет, рыжая, не тормози, пожалуйста. Как в Чебурашке: ты все понесешь, а я тебя.

— В советских мультиках ты разбираешься лучше, чем в Дисней, — вдруг хихикает, наконец-то опуская пакеты на землю и хватая мой с этими чертовыми салатами. И жрать их теперь не хочется, тьфу!

— Это классика, мелочь ты! — беру в руки пакеты: реально тяжёлые. Каким местом думала, когда набирала столько?

— Сам ты мелочь, мне двадцать один, — фыркает рыжая, но послушно догоняет меня и идёт рядом.

— А мне тридцать шесть, так что мелочь, — вру о возрасте, и усмехаюсь, когда вижу удивление на лице Даши.

— Тебе тридцать шесть?

— Тридцать семь почти, если быть точнее. Знаю, что не выгляжу. Слишком молод и красив, правда?

— Нет, я честно думала, что тебе около сорока, может чуть больше. А ты молодой ещё, оказывается! — веселится бестолочь.

— Молодой, крепкий, горячий, выносливый, — перечисляю достоинства, останавливаясь у её дома, — а ещё дико опаздывающий, поэтому открывай подъезд быстро, если не хочешь пожитки свои сама тащить до квартиры.

— А ещё очень скромный, — говорит Даша, но подъезд послушно идёт открывать. Тормозит пару секунд, и забегает за мной козой горной, тут же растеряв все настроение. Пмс у нее, что ли, что в эмоциях скачет. То хохочет идёт, то в пол смотрит и чуть не плачет.

Решаю не продолжать шутки, что-то она совсем поникла. Возможно, нужно спросить, что случилось, но во-первых я опаздываю, а во-вторых мне не то чтобы слишком интересно.