Антикиллер-4. Счастливых бандитов не бывает - Данил Корецкий

– Погоди. Что значит – наверное? «Гайцы» тебе когда звонили?

– Да минут двадцать, полчаса… – нехотя признался Глушаков.

– Ты же сказал – только что!

Некоторое время капитан растерянно пыхтел и шуршал бумагами (газетой «Спорт-Экспресс», скорее всего). Лис переключил аппарат на громкую связь, встал из-за стола и стал надевать куртку.

– Так обед же, Филипп Михайлович! – загудел на весь кабинет Глушаков. – Я ж в отсутствии находился! Мне буквально только что передали, а я сразу – вам!..

Лис торопливо набросил на шею шарф, проверил карманы. Раньше, в царской России, люди ходили в «присутствие», в присутственные места: работали на госслужбе или обращались по какой-либо надобности. Теперь такие, как Глушаков, ходят в «отсутствие». Хотя нет, им даже ходить не надо. Они находятся там с утра и до вечера.

– Никого не посылай, я сам еду, – бросил он и нажал отбой.

Через четверть часа Лис был в Северном отделе ГАИ. В коридоре под дверью с вылинявшей табличкой сидели около десятка мужчин и молодая блондинка в белом костюме и белых дырчатых сапогах на высоченном каблуке – утренние нарушители.

– Который из вас Кубасов? – спросил Лис.

– Ну я… – нехотя поднялся лысоватый мужичок в висящей мешком рубахе навыпуск.

Лис сунул ему под нос удостоверение.

– Уголовный розыск. Пройдете со мной.

– А почему его без очереди? Чем мы хуже? – вопросила блондинка, сверкнув злыми зелеными глазами.

– Если хотите, будете следующей, – сухо ответил Лис.

Он вышел на улицу и направился к служебной парковке за зданием ГАИ, где оставил свой «БМВ». Кубасов покорно плелся следом. Лис усадил его на переднее пассажирское сиденье, сел рядом, захлопнул дверцы, включил климат-контроль. Посмотрел на беглого конюха: круглое татарское лицо, маленькие глазки, лоб с глубокими залысинами, длинная верхняя губа. На фото в сводке-ориентировке он казался немного полнее, солиднее. Видно, издержался в бегах.

– Кубасов Виталий Андреевич, 42 года, прописан по адресу: поселок Екатериновка, улица Советская, 26. Все верно?

– Да.

– Вам известно, почему вас объявили в розыск?

Кубасов нервно сглотнул.

– За что меня объявлять? – проговорил он тихо. – Чего я сделал?

– Вы являетесь свидетелем по делу о массовом убийстве в поселке Екатериновка. Ваши соседи показали, что вы работали конюхом у Калашникова Олега Васильевича, известного также под кличкой Крест. Было дело?

– Ну, работал… Я в лошадях-то понимаю, – пробормотал Кубасов. – Тут ничего такого нет… За это в розыск не объявляют…

– Приятно иметь дело с юридически грамотным человеком, – весело сказал Лис. – А почему сбежали, раз ничего такого?

Конюх молчал.

– Никому ни слова, исчезли, как сквозь землю провалились. Вот и сестра ваша беспокоилась, думала – может, убили вместе с Крестом и прочими, в розыск подала! Так что ищут вас не как обвиняемого, а как без вести пропавшего! Ясно?

– Ясно… – Кубасов запнулся. – Только я боялся.

– Чего боялись?

– Боялся, что убьют, – выдавил Кубасов с видимым усилием. – Где крутые разборки, там всех свидетелей опосля убирают… Чтоб не болтали, значит. Я в кино сто раз видел…

– В кино вас давно бы уже поймали и закопали! – Лис улыбнулся шире. – Прямо там, в Белореченске.

Кубасов вздрогнул, поежился.

– Откуда вы знаете, что я у племяша ховался?

На этот вопрос можно было даже не отвечать. Похоже, от страха конюх забыл, что на машине, на которой его задержали, были белореченские номера. Лис продолжал смотреть и улыбаться.

– Я ведь не потому, что виноват в чем-то, поймите… – бормотал обескураженный Кубасов. – Я ведь ничего такого… Просто попал под раздачу, вот и все…

– Прекрасно, – сказал Лис. – Тогда расскажите мне, что видели в тот вечер. Все по порядку.

– В смысле? – Кубасов нервно моргнул. – Я ничего не видел!..

Лис хмыкнул.

– Хватит му-му водить! Сам же сказал: боялся, что убьют как свидетеля! Значит, что-то видел?

Конюх наклонил голову и обхватил ее руками. При всем при том он не знал, да и не мог знать, насколько в данный момент близок к тому, чтобы его и в самом деле убили.

– Давай, колись! – наседал Лис. – Откуда я знаю – а вдруг ты сообщник убийц? Наводчик! Или украл у Креста драгоценности…

– Да вы что! – испугался конюх. – Вы никому не скажите такого… Я наоборот!.. Я лошадей его спасал, сам чуть не того… не погиб!

– Тогда смело и рассказывай!

Кубасов почесал щеку, покряхтел, повздыхал.

– Я как раз прибираться заканчивал после вечерней выгулки… – начал он. – Это суббота была, по субботам я Злодея и Пегаса с Моникой вывожу… Моника хромать начала, я ей того, бабки костяной мазью обтер и ветошью намотал, а то у ней артрит от холода кажный раз обостряется…

Лис ободряюще кивнул. Ему сто лет не сдалась лошадь Моника с ее артритом, но в таких случаях лучше не перебивать.

– Ну там, как обычно – попоны развесил, протер где надо, навоз, то-сё, лампочку в сбруйной заменил, в солярии тож… У Креста для лошадей даже солярий специальный был, во как! – Конюх с гордостью глянул на Лиса. – Во-от… Последнюю тачку с навозом вывез, там яма специальная огорожена… А назад возвращаюсь, вижу – огонь! Такие факелы – раз, два, как из огнемета! И сторожка горит, где охранники! Я было кричать, а потом заметил: фигуры какие-то бегут, они на фоне пламени выделялись… Ну, и я того, струхнул маленько…

Кубасов отер губы ладонью, опасливо посмотрел на Лиса.

– Кого-то конкретно разглядел? – спросил Лис. – Лица, рост, одежда? Что-то необычное?

– Не-е. Просто фигуры. Черные такие. Темно было, а у нас только главные ворота освещались, дорожка и крыльцо у дома…

– Хорошо, – кивнул Лис. – Дальше.

– Ну, а дальше я про лошадей вспомнил, конечно. Там метров тридцать от сторожки, ветрено было, а у меня сено как-никак… Вернулся, стою, соображаю. Злодей в деннике бьется, волнуется, я ему хлеба дал… И тут слышу, от главного дома звук такой, словно там уронили что-то большое. И сразу дымом потянуло, а еще окна все погасли, и весь свет вырубился. Только от горящей сторожки светло было… Но потом в доме тоже светиться стало, в окнах. Пожар там начался. И стекла стали вылетать. И тогда я услыхал, как стреляют, много выстрелов. Люди какие-то выпрыгивали оттуда, кто-то горел, катался по земле… А потом затихло. Потом ворота открыли, машины заехали. Четыре машины. Они встали недалеко от дома, но мне не видно было, потому что как раз за флигелем. Что-то грузили туда, кажись. А потом уехали. Я обождал еще для верности, облил водой из «керхера» крышу конюшни, чтоб искры не залетели… А потом побежал к Пучковым, ихний дом ближе всех…

– Зачем? – спросил Лис.

– Пожарную вызывать, – сказал Кубасов. – Только они уже вызвали, Пучковы. И милицию тож.

– А ты что?

– Пошел обратно. Там вся деревня собралась, кто дом тушить помогал, кто просто смотрел. Кто-то крикнул, что Креста убили… Калашникова то есть. Я тогда хлеб весь роздал лошадям, со Злодеем попрощался, с Моникой. И пошел оттудова. Дома вещички собрал, деньги взял. Дошел до вокзала, сел в автобус и уехал…

Лис увидел, как из здания ГАИ вышла блондинка в белом костюме в сопровождении милиционера, они направились к штрафной стоянке. Блондинка что-то возбужденно объясняла, размахивая руками, милиционер улыбался.

– Кто был в доме у Креста в тот вечер? – спросил Лис. – Что там вообще происходило?

– Гулянка какая-то была, – сказал Кубасов. – Я в эти дела не вникаю, нам, обслуге, любопытствовать запрещено… Но весь вечер подъезжали на «мерсах». На дворе за конюшней было полно машин, там гостевая стоянка. Говорят, потом, после всего, они так и остались стоять, никто за ними не пришел. Всех поубивало.

– Кого-нибудь из гостей видели? Сможете опознать?

– Нет.

Салон приятно охладился, пахло озером или даже морем. Кубасов смотрел в пол и теребил рукой штанину на колене. Потом неожиданно широко зевнул и оглянулся на Лиса.

– Да вы ж поймите… Они там у себя, в хозяйском дворце, пьют, гуляют, дела решают разные. А я кто? Я – конюх, мое дело навоз убирать и за лошадьми присматривать. Меня туда и не пустит никто. Как крепостных в барские дома не пускали…

Похоже, он не врал. Или врал, но очень искусно. Как артист. А артистом бывший конюх не был… Кем угодно, только не артистом. Может, он сбежал сразу, как только начался пожар. Может, даже успел стащить под шумок что-нибудь – лошадиную сбрую или ту же «керхеровскую» мойку. Но видеть никого он не видел, это правда. И здесь им обоим очень повезло.

Лис вздохнул, достал из перчаточного ящика бланк повестки, быстро заполнил и отдал Кубасову.

– Возвращайтесь в ГАИ, Виталий Андреевич. Завтра придете ко мне, оформим протокол допроса.

– Я могу идти? – Кубасов с удивлением посмотрел на него.

– Да. Только не пускайтесь больше в бега. Убивать вас никто не собирается, но вы проходите по делу как свидетель. А за уклонение от дачи показаний предусмотрена уголовная ответственность. Это куда реальней, чем киношные разборки.