Третья мечта - Александр Паршин

Глеб почти всю свою долю отдал одному «жучку» из института, обещавшему, что Наташа поступит в институт и благополучно его окончит. Как оказалось в дальнейшем, слово своё сдержал. Сестра гордилась своим «красным дипломом», училась честно, взяток никому не давала, но часто удивлялась, отчего так везёт.

Взяли их через месяц. Негру дали пятнадцать лет, Монаху – двенадцать, ему – десять.

В тюрьме Глеб в первый же день избил одного очень крутого пацана, а вечером к нему подошли четверо с металлическими прутьями.

– Эй, ты, «чмо», сейчас тебя убивать будем, – сказал самый здоровый, вплотную подойдя к новичку.

– Бей сразу вот сюда, так надёжней будет! – Глеб опустил голову и показал на затылок.

– Чего? – удивлённо спросил парень, ослабив руку.

И в ту же секунду получил сильный удар промеж глаз, а пруток оказался в руках противника. Вот и второй, уронив оружие, схватился за лицо.

– Сейчас я из вас котлеты буду делать, – крикнул Глеб, бросившись на остальных.

Они не выдержали и бросились бежать, он – за ними. Тут, как из-под земли, появились охранники. Его бил лично самый ненавистный надзиратель на зоне прапорщик Домоседов, напоследок, ударив ногой по лицу, сказал:

– Ты у меня до шестнадцати не доживёшь.

Три дня Глеб провёл в «одиночке», на четвёртый его привели в кабинет начальника тюрьмы. За столом сидел человек в гражданской одежде, перед ним лежало личное дело.

– Заходи, садись, кури! – произнёс он, показывая взглядом на пачку дорогих сигарет, лежащих на столе.

– Не курю.

– Это хорошо.

– Попить дайте!

– Пожалуйста! – мужчина подошел к холодильнику, достал литровую бутылку с газировкой. – Это пойдёт?

– Всё пойдёт.

Пока Глеб жадно пил, человек листал личное дело, затем поднял голову и предложил.

– Давай, Ефимов, знакомиться! Зовут меня Николай Осипович.

– А мне-то это зачем?

– Вдруг подружимся.

– Мои данные перед вами, – кивнул на папку Глеб.

– Вот здесь записано, ты был чемпионом города среди юношей сначала по боксу, затем по каратэ, но спорт отчего-то бросил.

– Любил на улице подраться, а это до тренеров доходило.

– Ясно! Туго тебе здесь придётся, – с грустью в голосе произнес мужчина.

– Ой! Я сейчас расплачусь, и вы меня отпустите.

– Что ты расплачешься, сомневаюсь. Вот и хочу предложить тебе альтернативную службу на эти десять лет.

– Не понял!? – удивлённо воскликнул Глеб.

– Сначала тебя ждёт крутая «учебка», затем крутой спецназ. На сколько этот спецназ будет крутой зависит от тебя, но предупреждаю, там будет потяжелее, чем в тюрьме.

– А судимость?

– Подпишешь эти бумаги и можешь делать со своим личным делом, что угодно, на десять лет ты, как бы исчезнешь.

– Но у меня дома бабушка, сестра?

– Будем считать, что ты погиб в драке. Три дня назад ведь была драка? Даю тебе пять минут. Решай!

«Так, так! – глаза Глеба загорелись, что не укрылось от глаз Николая Осиповича. – Главное, судимости не будет, кроме того, спецподготовка крутая. Бабка с сестрой, думаю, когда вернусь, поймут».

– Согласен, но сначала, прочитаю, – произнес юный узник.

– Читай.

Глеб прочитал два раза, на секунду задумался, и поставил свою подпись.

– Забирай своё личное дело, и пойдём.

– Куда?

– Куда поведу, а вопросов задавай поменьше.

Он нажал кнопку, дверь тут же открылась, появился дежурный.

– Всё в порядке, товарищ полковник? – спросил он угодливым голосом.

– Да, – улыбнулся Николай Осипович. – Мы пошли.

И они пошли, и все тюремные двери моментально открывались перед ними. Осталась последняя, а там воля. В стороне от ворот двое заключенных жгли мусор, а «любимый всеми» надзиратель, орал на них.

– Я на секунду, – попросил Глеб, стараясь не выдать своих намерений. – «Дело» сожгу. Меня здесь ни в коем случае не оставят?

– Не оставят даже, если захочешь, – усмехнулся полковник.

Он подбежал к костру и бросил папку, предварительно раскрыв, чтобы огонь быстрее начал своё дело, затем повернулся к надзирателю:

– Здорово, Домоседов!

– Ты что здесь делаешь? – злобно вскрикнул тот.

– Вот должок решил вернуть.

С этими словами Глеб ударил каблуком тяжёлого тюремного ботинка в «солнечное сплетение» прапорщика, а второй нанёс в опускающуюся голову. Он успел ударить ещё несколько раз ногой по лежащему надзирателю, пока сам не отлетел от затрещины, оказавшийся на удивление сильной. Потом получил удар в спину, затем ещё и ещё один, пока не вылетёл за ворота тюрьмы.

– Запомни, парень, одну китайскую пословицу, – строго сказал Николай Осипович, заталкивая его в салон служебной «Волги». – «Сильный – не тот, кто победил в драке, а тот, кто сумел избежать её».

Много лет, проведённых в постоянной борьбе за выживание, не доходил до него смысл этой пословицы, а когда дошёл, понял, что стал действительно сильным.

Вчера утром Глеб вернулся в родной город, чтобы начать новую и безоблачную жизнь. Но как всё изменилось: город, люди, интересы и ценности этих людей. Он даже свой дом нашёл с трудом. В их квартире жили чужие люди, не имевшие представление, где его сестра. Конечно, всего через пару часов Глеб знал и её новую фамилию и где живёт, но в этих поисках он понял, сестра единственный человек из его прошлого, дорогой и близкий.

Лица, вернувшихся бомжей, были чистыми и сеяли от счастья. В руках одного была ослепительно белая тряпка и огромный букет цветов, у другого тяжелая сумка.

– Минуточку, сейчас всё сделаем.

Они протёрли надгробье, положили на него букет, рядом поставил полные стаканы водки, покрытые кусочками хлеба. На, тщательно вытертом и покрытом скатертью, столике появились бутылки, стаканы, хлеб, колбаса и другая снедь.

– На, помяни! – один из бомжей протянул Глебу полный стакан водки и бутерброд.

– Я не буду.

– Это настоящая водка, хорошая!!! – удивлению бомжей не было границ.

– Налей минералки.

– Как скажешь.

Они, молча, выпили. Глеб ещё раз посмотрел на улыбающихся с надгробья родителей.

– Я пошёл, – произнёс он после короткой трапезы. – Уберёте здесь.

– Конечно. Вот сдача.

– Оставьте себе!

– Но здесь много.

– За могилкой приглядите.

– О чём разговор?

Бомжи смотрели вслед Глебу.

– Интересно, у них есть ещё родственники? – спросил один.

– Да нам и этих хватит, – счастливо улыбнулся его друг.

Домой к Бакулевым он вернулся после обеда и сразу заметил, у сестры плохое настроение.

– Наташа, всё в порядке? – простодушно спросил Глеб.

– Да, всё нормально.

– Я у родителей был, детство вспомнил.

– Есть будешь?

– Сестрёнка, что случилось?

– Дядя Глеб, – услышал он голос маленького Игоря, стоящего у двери, – Пойдём, выйдем!

– Пойдём, племянник! – улыбнулся дядя.

Игорь завёл его в одну из дальних комнат, плотно прикрыл дверь и закричал дрожащим голосом:

– Ты обещал, обещал, что заступишься за папу, а сам где-то ходишь и не собираешься помогать ему.

– Ты это, серьёзно?

– Ещё бы. На него Матвеев «наехал».

– Игорь, знаешь, я немного отстал от жизни, объясни в двух словах, кто такой Матвеев и, как понять слово «наехал»?

– Матвеев – это «отморозок», но «крутой», а «наехал» – это, «типа, на счётчик поставил».

– Да, объяснил, но дело, я вижу, серьёзное, пойду с твоей мамой поговорю.

Глеб подошёл к сестре, и по её напряжённым плечам догадался, она готова разрыдаться.

– Наташа, скажи, десять лет назад, когда мы вдвоём остались, тебя кто-нибудь обижал?

– Нет, – она попыталась улыбнуться, но не получилось.

– Но если я мальчишкой за тебя заступался, то сейчас, тем более, ни тебя, ни твою семью в обиду не дам.

– Сейчас не те времена, и правила изменились, вернее, их совсем нет, – произнесла сестра и заплакала.

Конец ознакомительного фрагмента.