Денег больше чем у бога. Хедж-фонды и рождение новой элиты - Себастьян Маллаби

ранее. Статья 2004 года восторженно уверяла, что менеджеры хеджевых фондов — это люди, которые могут «правильно предсказать движение на рынке в течение 22 дней кряду». Версия статьи от 1968 года проповедовала, что «парни из хеджевых фондов — это те, кто делает за неделю 20 % к своему капиталу в течение семи недель подряд». В эссе 2004 года выражалось недовольство руководителями хеджевых фондов, потому что «мало того, что они высокомерны и необщительны, они еще и похожи на засекреченное сообщество». Статья от 1968 года ворчала, что «большинство людей, вовлеченных в хеджевые фонды, говорят о своем успехе крайне неохотно». Если менеджеры хеджевых фондов появились как IT-специалисты нового столетия и вытеснили магнатов левериджа 1980-х и чародеев интернет-бизнеса 1990-х, то стоит вспомнить, что они также были яркими звездами предыдущей эры. Менеджер хеджевого фонда «может находиться вдали от рынка и при этом чувствовать, где совпадает ритм рынка и его собственный», — говорилось в знаменитом докладе про бум 1960-х. «Если вы действительно знаете, что происходит, то вам даже не требуется знать, что происходит, чтобы знать, что происходит… Вы можете не читать заголовки новостных сообщений, потому что вы предугадали их несколько месяцев назад»4.

Самой большой легендой эры первых хеджевых фондов был Альфред Уинслоу Джонс, отец-основатель хеджевых фондов, с которым мы уже познакомились на страницах этой книги. В эссе, опубликованном в журнале New York в 1968 году, его описали как «большого папочку» этой отрасли, однако он не был похож на патриархов Уолл-стрит: как многие титаны хеджевых фондов раннего периода, он изменил природу финансов, находясь на самом деле немного в стороне от них. В 1949 году, когда Джонс изобрел свой хеджевый фонд, в профессии управления финансами доминировали чопорные консервативные типы, прославившиеся как «доверенные лица», — их задачей было лишь сбережение капитала, но не поиск способов его увеличения. Ведущие компании в области денежного управления получали имена типа Fidelity (верность) или Prudential (благоразумный), и именно так они и вели себя. Хорошее доверенное лицо, по словам писателя Джона Брукса, было «примером неприступной неподкупности и рассудительности, его седые волосы причесаны опрятно, но не слишком, его голубые глаза янки не мигают»5. Однако Джонс был из другого теста. До того как обратиться к финансам, он беспрестанно пробовал себя в различных профессиях. Круг его друзей состоял из писателей и актеров, не все они отличались трезвостью. И хотя ему было суждено стать отцом сверхкапиталистических хеджевых фондов, существенную часть своего юношеского задора он потратил на марксизм.

Джонс родился в девятом часу девятого дня девятого месяца 1900 года — факт, которым он донимал свою семью многими годами позже6. Он был сыном приезжего из Америки, который управлял операциями компании General Electric в Австралии, и согласно семейным преданиям, эта семья владела первым автомобилем в Австралии. На официальной фотографии того времени — трехлетний Альфред в белой матросской шапочке и в белом пиджачке; с одной стороны от него сидит отец в рубашке с жестким стоячим воротником, с другой стороны — мать в замысловатой шляпе с перьями. После того как его семья вернулась в штаб-квартиру GE в Сенектеди, штат Нью-Йорк, Альфред пошел в школу и затем продолжил семейную традицию обучения в Гарварде. Однако когда Альфред окончил университет в 1923 году, он почувствовал себя в растерянности по поводу своей будущей карьеры, поскольку его не привлекал ни один из очевидных карьерных путей для одаренного выпускника «Лиги плюща». В то время начала свое восхождение эпоха джаза, Ф. Скотт Фицджеральд околдовывал читателей распущенными героями «Великого Гэтсби»; и худой, высокий, с мягкими чертами и густыми волосами Джонс без труда вписался бы в мир персонажей этого писателя. Однако у Джонса были другие идеи насчет своей жизни. Унаследовав страсть своего отца к путешествиям, он нанялся казначеем на трамповый пароход и четыре года путешествовал по миру. Затем он нанялся на работу экспортным агентом, а потом — специалистом по статистике к консультанту по инвестированию. И наконец, проведя еще некоторое время в бесцельном блуждании, он сдал экзамен по дипломатической службе и поступил в госдепартамент7.

Джонса немедленно отправили в Берлин, и он прибыл туда в декабре 1930 года в качестве вице-консула США. Экономика Германии была в свободном падении: производительность в тот год упала на 8 %, безработных насчитывалось 4,5 миллиона. Тремя месяцами ранее малоизвестная национал-социалисти-ческая партия использовала всенародное недовольство к собственной выгоде и завоевала на выборах в Рейхстаг 107 мест8. Работа Джонса столкнула его лицом к лицу с проблемами Германии. Он написал два исследования об условиях жизни немецких рабочих: одно из них — об их трудностях с питанием, а второе — об условиях их проживания. Однако еще больше его связало с Германией знакомство с Анной Блок, социалисткой и левой антинацистской активисткой. Дочь еврейских банкиров, Анна была привлекательна, кокетлива и изобретательна: в течение какого-то времени ей удавалось ускользать от нацистских преследований, поскольку она работала в родильном отделении в госпитале Берлина; годы спустя, будучи участницей Парижского подполья, она поспорила, что сможет пробиться в изысканный лондонский отель, имея в качестве багажа только одну картонную коробку. Когда Джонс в 1931 году встретил Анну, она участвовала в работе группы, известной как Ленинская организация, и была настроена найти себе третьего мужа. Захваченный пьянящей смесью из социалистической деятельности и буржуазного шарма Анны, Джонс стал слугой ее интересов, политических и личных9.

Джонс тайно женился на Анне, однако этот союз скоро был раскрыт его коллегами по посольству. За этим нарушением последовало его увольнение из госдепартамента в мае 1932 года, всего полтора года спустя после начала карьеры дипломата. Однако его участие в делах Германии на этом не закончилось. Он вернулся в Берлин осенью 1932 года и тайно работал в Ленинской организации под псевдонимом Ричард Фрост10. В следующем году он уже представлял группу в Лондоне, взяв для прикрытия имя X. Б. Вуд и стараясь разбудить Лейбористскую партию Великобритании, пронизанную пацифизмом, и заставить ее членов понять необходимость военных действий против Гитлера. Британским властям деятельность Джонса показалась подозрительной, тем более после того, как они узнали, что он учился в Марксистской рабочей школе в Берлине, которая была организована Коммунистической партией Германии. «Ясно, что м-р Джонс проявлял интерес к коммунизму, будучи связанным с дипломатической службой», — писал чиновник госдепартамента в ответ на срочный запрос из Лондона11.

Сопротивление немцев Гитлеру характеризовалось скорее романтическими чертами, нежели практикой. То же самое можно было сказать