Пришествие Второго (СИ) - Bile Dr.

Древний реактор питал сервоприводы остатками энергии. Кремниевый мозг наполняла горечь поражения. Айзек слишком устал и уже не боялся. Ни отключения, ни скрап-кода, ни твари, живущей на старой электростанции.

Блестящая мерзость карабкалась по лесу ржавого металла и перекрученной арматуры. Её оранжево-красные радужки мерцали, словно угли размером с автомобильную фару. Каждый выдох звучал стоном невинно убиенных, а шкура тлела огнём пожарищ. Робот злобно прошипел, игнорируя треск авгуров.

Истребляя живых, Искусственный Интеллект наполнил Эмпиреи болью. Хищники Варпа слетались на маяк зловредных эмоций, пировали душами, жирели на корме и становились сильнее. Вскоре демоны обрели достаточно материальности, чтобы свободно просачиваться в трёхмерный космос. Это стало началом конца.

Креатура ползла на руках пятиметровой длины, высоко поднимая локти и прижимая брюхо к песку. Хуже всего было её лицо, слишком человечное, дабы стать просто чуждым. На протяжении долгих веков эта кривая морда смотрела на психически одарённых детей из глубоких колодцев, тёмных углов землянок и расколотых зеркал. Взрослые шаманы прозвали существо Опалённым Человеком, воплощением предательской войны и лучевой болезни.

— < Я изгоню тебя обратно в ад! > — приговорил автоматон, раскручивая стволы пушки.

Орудие выплюнуло град лазерных разрядов. Демон рванул вперёд, проскальзывая между мгновениями. Системы целеуказания били тревогу. Мощнейшие процессоры делали триллионы вычислений в секунду, но математика сдавалась перед столь наглым издевательством над законами природы. Меткие выстрелы проходили сквозь фигуру, словно та состояла из дыма. Секунда — и обсидианово-черные когти резанули нагрудник. Айзек не чувствовал боли. Ее заменяли логические построения, отражая физические повреждения. Но здесь, в драке с потусторонним, ему стало очень, очень больно.

Робот качнулся назад. Ноги ударили в песок. Задние пластины разошлись, открывая сопла реактивного ранца. Воин взмыл над барханами и полетел прочь. Он снова проиграл. Теперь — окончательно.

Самое технологичное оружие не могло повредить нечестивых тварей Варпа. Одолеть их могли только живые существа, наделённые душами и способные чувствовать искреннюю ненависть.

— С тех пор я блуждаю в поисках союзников, — поведал Айзек. — В моих силах расправиться с любым физическим противником, но истинный враг живёт в сфере эмоций и чувств, — в том, чего я никогда не смогу понять.

— И ты хочешь, чтобы я помог тебе? — продолжил мальчик.

— Пока на Карронаде остаётся хоть один демон, мы будем друзьями. Как твоё имя?

— У меня нет имени, — признал он.

— Среди горных кочевников ходит легенда о герое-светоносце. Говорят, он сошёл с небес, чтобы дать людям огонь. Мне трудно сказать, какой смысл кроется в этом образе, но нельзя отрицать его силу.

— Как его звали?

— Райзел. Думаю, такое имя подойдёт тебе.

Примарх покатал слово на языке.

— Райзел так Райзел. Думаю, оно не хуже любого другого.

Робот ловко имитировал смешок.

— Поверь мне, оно лучшее, что можно придумать. А теперь к делу.

Мальчик приподнял бровь.

— Я долго служил твоим сородичам, а после — убил много кого из них. У меня была возможность разобраться в человеческой анатомии, но ты — для меня загадка.

— Это почему? — удивился примарх.

— Начнем с того, что у тебя два сердца, трое лёгких и невозможные биоритмы. Твой приход очень подозрительно совпал с падением метеорита, который не метеорит, а очень даже спасательная капсула.

— Ты следил за мной?

Айзек утвердительно кивнул.

— С какого ковчега ты взялся? — требовательно спросил он.

— Не помню! О каких ковчегах ты говоришь? — воскликнул Райзел.

На пару секунд воцарилось молчание.

— О тех, что прилетели с Земли. Впрочем, это долгий разговор, и мы вернёмся к нему в лучшее время. Я ненадолго исчезну. На все вопросы ответят обломки твоей капсулы. Жди здесь и не вздумай ходить в Тон-Трем без меня.

Автоматон решительно прыгнул в пропасть. Раздался хлопок, и странный механоид улетел прочь.

Копьё так и просилось в ладонь. Мальчик сделал широкий взмах, и наконечник рассёк воздух. Оружие следовало испытать на ком-то могущественном. Райзел оглядел низину. Дымка сошла, открыв изъеденные эрозией обломки. Фрагменты небоскрёбов утопали в пепельных наносах. Под ними угадывались очертания дороги с монорельсами. Около тесла-башен возились крошечные силуэты, но с такого расстояния было трудно понять, какому виду принадлежали эти существа. Кем они станут: верными союзниками или смертельными врагами?

— Надеюсь, вы злодеи, — объявил Райзел. — Я хочу с кем-то подраться.

***

Флеминг вышел на подворье цитадели, чтобы немного проветрить голову. После той находки в душевой Эсса находилась не в лучшем расположении духа, и Лоренц не смог бы себя уважать, если бы оставил её наедине со страхами. Рациональная беседа помогала плохо, так что хирургеон применил более приятные методы успокоения. Сама жизнь в Яргулёме играла ему на руку. Скитарии гоняли себя до полного изнеможения, а клирики-мужчины баловались грязными ноотропами. Эти препараты усиливали мозговой кровоток и немного повышали интеллект, но делали из человека бесчувственный и флегматичный механизм. Поживи в таком болоте с недельку — уже взвоешь от тоски, а бедная девчонка варилась тут годами.

У парапета обнаружился Картер. Вояка раскуривал сигару, щёлкая бензиновой зажигалкой.

— Ты здесь? — удивился хирургеон.

— А где мне быть? — проворчал тот. — Пока ты обхаживал магоса, я имел сомнительное удовольствие познакомиться с остальными марсианами. Знаешь, она почти нормальная на их фоне. Понятно, за что этих железок никто не любит.

— Что они сделали?

— Заперли в сейфе наши карабины и расселили моих ребят по казармам. Нас покормили какой-то бурдой из трупного крахмала, но охранять даже не собираются. По-моему, в Яргулёме служит от силы десяток скитариев, и те бездумно патрулируют два с половиной коридора.

Доктор хмыкнул. Эта новость выглядела скорее хорошей, чем плохой. При желании морпехи смогут без труда захватить винтокрыл. Побег упирался в неочевидное, но значимое препятствие. Им было упрямство Картера и его любовь к армейской уставщине. Пока ризничий де Тревиш разгуливал на свободе, о возвращении на корабль не могло быть и речи.

Кто-то прошаркал в отдалении. По плацу растеряно брёл аскари. Так называли местных жителей, ставших солдатами в добровольно-принудительном порядке. Полы грязной шинели волочились по рокриту. Шею, покрытую алыми чирьями, натирал воротничок цвета плесени. Похоже, о необходимости хотя бы иногда стирать одежду здесь не слышали. Оружием выступало нечто, весьма отдалённо похожее на самодельный мушкет. Горе-воин прошёл мимо, не обратив никакого внимания на конфедератов.

— Вот как здесь не курить? — риторически спросил офицер. — Я не понимаю, что такие доходяги забыли в колониальных войсках.

Медик пожал плечами.

— «Несите бремя белых, и лучших сыновей на тяжкий труд пошлите за тридевять морей», — процитировал он строчку из какого-то древнетерранского стиха. — В рядах аскари много идиотов, но через поколение-другое они превратятся в людей. Дай им немного времени.

— Солнца погаснут быстрее, — мрачно предрёк Джереми. — Толку от этих дегенератов — как с ящера молока. Они только и могут, что сидеть на базах, жрать наши консервы и по-тихому торговать наркотой. Реально здесь воюем только мы да рыцари. Остальные занимаются своими делами.

— Ты удивлён?

— Честно? Да. Нам обещали крестовый поход, а кинули в цирк с недоразвитыми.

— Ничего нового, — успокоил хирургеон. — Вадистан — это фронтир цивилизованного мира. Здесь мёдом намазано для всякого сброда. Но если мы не выдавим этот гнойник, то подобное начнётся у нас дома.

— Знаю, — выдохнул полковник. — Ты же видишь, я пытаюсь делать хоть что-то. Раньше мне казалось, что у техножрецов суровая дисциплина, но вместо неё мы видим тот же самый разброд и шатание.