Марк Федорович - Максим Салямов

перед другом на таком почетном мероприятии и показать себя, и таких людей всегда будет большинство, в театрах, выставках, концертах. Под культурой они понимают всё, что рекламируют, все что делают, и для них это и есть культура и дело тут даже не в русских людях, так везде. Почему так? Наверное, так проще жить, не беря ответственности за свой выбор.

Подошло объявление о вручении Нобелевской Премии по литературе, диктор объявил, за что будет присуждена премия и произнёс имя Марка Федоровича, волнуясь до этого, после вызова, Марка Федоровича словно отпустило. Поднявшись на сцену и осмотревший зал, к слову публика была весьма колоритной, начиная от профессоров и деятелей культуры, заканчивая богатейшей элитой. Диктор говорил о нужности литературы, о том, что без неё человек «ослабевает» и в таком духе, и каждый из присутствующих лиц мотал головой в знак соглашения, показывая вид, что-они-то с литературой общаются на – ты. Подойдя к микрофону взглянув ещё раз на публику и огромные стены зала, достал листок и начал читать нобелевскую речь, только что написавшую в этом зале.

«Стою я перед Вами и этими стенами. Вероятно, сейчас буду рассуждать о литературе и жизни вообще, так как, казалось бы, на это имею полное право. Ведь среди прочих литераторов выбрали именно меня. По политическим ли причинам, по литературным соображениям. Но что парадоксально, лишь молчаливые стены этого зала, имеют большое преимущество над нами. Не будет меня читающего эту речь, не будет Вас слушающие её, а стены эти будут всё стоять. Говорят, что писатели очень одинокие люди, и не всегда это обусловлено характером, писатель пишет для всех людей, а большинство его, к сожалению, не читают, чтение это труд, порой не меньшей чем писательство. И порой труд, не приносящий материальной выгоды, это как ставить укол здоровому человеку вместо больного. Так случилось, что я являюсь не нужным России. Живя во Франции, в стране, что меня приютила, я писал о России, а стал любимым и нужным писателем на чужбине, а не в России. И этот факт не позволяет мне быть счастливым и реализованным как литературный деятель, по сути, на своей Родине я ненужное существо. Но верю, встанет Россия, имеющая огромную божью защиту, и пойдёт с силой божьей на встречу правды и истинного счастья. Люди ищут трагедию во внешних формах, им хочется лицезреть чужую боль, не в чувстве сострадания, а чтобы пресытить своё животное начало, им нужно зрелищ. Они читают трагическую литературу, смотрят фильмы. Нет, посмотрите на Россию, на её историю, нет более трагической страны, нет более мужественного народа, чем русский народ. Спасибо».

Под аплодисменты, Марк Федорович закончил свою нобелевскую речь, возможно, если бы он подготовил её заранее, она была бы более глубокой, но Марк Федорович посчитал подготовить речь непосредственно в зале. После всей церемонии начался концерт, а по окончанию, все направились на банкет. Переночевав ночь, Марк Федорович вылетел домой. Так закончилась сказка, которая навсегда попадёт в страницы истории.

По приезду в России наш лауреат встретил какой-то сумасшедший со словами « Лжец, лжец – предал, продал Россию» После чего этого человека вывела из помещения. Марка Федоровича окружили журналисты, спрашивали о церемонии, о впечатлениях, о его речи нобелевской, о планах в творчестве. Освободившись от журналистов, Марк Федорович через некоторое время был дома.

Нобелевская премия стала ещё большим раздражителем для людей, не согласных с поведением Марка Федоровича, а речь его и вовсе стала разорвавшейся бомбой. И уже вскоре Марк Федорович приехал в Россию.

Глава 3. Неожиданный визит

Проснувшись поздно ночью от тяжелых ударов по входной двери, Марк Федорович незамедлительно оделся, и пошёл отворять дверь, уже тогда сердце буквально сжалось в неописуемой тревоге. Открыв дверь, перед ним стояли четверо мужчин, один из них показал удостоверение сотрудника полиции, и попросил незамедлительно одеться и отправиться вместе с ними для приезда в участок. На все вопросы этот господин отвечал, «по дороге всё объясним». Вышли из подъезда, их ждала большая машина, в непонятной суете усевшись в неё, тронулись от дома в пока ещё неизвестном направление для Марка Федоровича. Но и в машине никто не поспешил отвечать Марку Федоровичу, что всё это значит, вся компания хранила преступное молчание, лишь один произнёс слова «там безопаснее», что это означало, Марк Федорович не понял, и от этой неизвестности душа нашего героя наполнилось щемящей тоской. Ой, упаси господь кого-нибудь испытать это чувство! Дорога почему-то казалось невыносимо долгой в этой напряженной обстановке. Марку Федоровичу хотелось бы и быстрее добраться до места, куда его везут, и тут же каждую секунду он пытался прожить. Вдруг водитель остановился, но это лишь пробегавшая мимо кошка заставила остановить его. И тут машина снова тронулась. Через небольшое время они уже остановилось по причине приезда к конечному пункту, Марка Федоровича вежливо попросили выйти из машины. Ох уж эта вежливость в таких ситуациях! Совершеннейшая темнота незнакомого места, вой собак, напомнили Марку Федоровичу рассказы, про концлагерь. Сердце словно птичка в клетке пыталась высвободиться из груди писателя, на него напала слабость и тоскливая безучастность. Теперь было отчетливо видно здание большое, с большим забором по кругу. Открыв дверь, все вместе прошли в неё, в здании их ждали два больших молодых человека в белых халатах, и взрослый, почти старый мужчина невысокого роста.

-Здравствуйте!– Произнес этот пожилой мужчина. Вы сейчас отдохнете, а завтра мы с Вами побеседуем.

Всегда разговорчивый Марк Фёдорович в этот раз не мог выдавить из себя слово, страх его связал по рукам и ногам. И раздосадованный, от собственной трусости и немощи поник ещё больше. Впервые в жизни он чувствовал это унизительное чувство, нет, возможно, он и раньше чего-то боялся, но всегда шёл навстречу этому страху, но не в этот раз. Пройдя в небольшую комнату, Марк Федорович улегся, и вскоре заснул.

Проснувшись рано утром от голоса того же доктора, что вчера встречал его, да это был не сон. Марк Федорович спросил, что случилось, за что его здесь держат, и что это за место. На всё услышал ответ что все хорошо, он находится в клинике для душевнобольных, и если надобности не будет, его отпустят, но только после того как проведут медицинскую комиссию о его психологическом здоровье. На что Марк Федорович потребовал телефон, и немедленно выпустить его.

Уже через час Марк Федорович сидел в большом кабинете, на комиссии присутствовало около восьми человек, но вопросы задавал лишь доктор, которого вчера ночью видел Марк Федорович.

– За что меня вообще сюда привезли, какое вы имеете на это право? ,– Спрашивал