Мысли и афоризмы - Константин Душенко

В самом Париже христианство прекратило свое существование с революцией и уже раньше потеряло здесь всякое реальное значение. Оно притаилось, это христианство, в отдаленном уголке церкви, насторожилось, словно паук, и время от времени стремительно выскакивает, когда можно схватить дитя в колыбели или старца в гробу. Да, только два раза в жизни француз попадал во власть католического священника – при появлении на свет и при разлуке с ним.

* * *

Лютер не понял, что идея христианства – полное уничтожение чувственности – слишком сильно противоречит человеческой природе, чтобы эта идея могла когда-либо быть полностью осуществлена в жизни; он не понял, что католичество было как бы конкордатом между Богом и дьяволом, то есть между духом и материей, что тем самым провозглашалось единодержавие духа в теории, но материи предоставлена была возможность пользоваться на практике всеми ее аннулированными правами.

* * *

Вообще очень хорошо, когда женщины привержены какой-нибудь положительной религии. Не стану обсуждать вопрос, более ли верны мужьям жены евангелического вероисповедания. Во всяком случае, католичество жен весьма благодетельно для мужей. Согрешив, женщины не слишком долго сокрушаются и, как только получат от священника отпущение, вновь весело распевают и не портят мужу ни хорошего настроения, ни супа унылыми размышлениями о грехе, искупить который они, – не будь он им отпущен, – старались бы до конца своих дней посредством злой чопорности и сварливой архидобродетели.

* * *

Еще и в другом отношении полезна здесь исповедь: грешница не так долго носится с гнетущей мыслью о своей ужасной тайне, и так как женщины должны в конце концов все выболтать, то лучше, чтобы они в некоторых вещах признавались своему духовнику, чем подвергались опасности внезапно и в порыве нежности, или словоохотливости, или угрызений совести сделать роковое признание бедному супругу!

* * *

Маркиз стал теперь добрым католиком, он строго выполняет обряды единоспасающей церкви и даже держит при себе, бывая в Риме, особого капеллана, по той же причине, по которой он содержит в Англии лучших рысаков, а в Париже – самую красивую танцовщицу.

* * *

О католическом крестном ходе в Италии:

Всякий раз, когда я вижу такой крестный ход, где под горделивым эскортом войск уныло и скорбно шествует духовенство, меня охватывает болезненное чувство, и мне начинает казаться, что я вижу, как нашего Спасителя ведут на место казни в сопровождении копьеносцев.

* * *

Педагогика была специальностью иезуитов, и хотя они хотели заниматься ею в интересах своего ордена, однако не раз страсть к самой педагогике, сохранившаяся в них, все же брала верх; они забывали свою цель – подавление разума в пользу веры, и вместо того чтобы, согласно своему намерению, делать людей снова детьми, они, наоборот, вопреки собственной воле, своим обучением делали детей людьми. Величайшие люди революции вышли из иезуитских школ.

О КРЕЩЕНИИ ЕВРЕЕВ

Пристать к Христу – задача для еврея слишком трудная: сможет ли он когда-нибудь уверовать в божественность другого еврея?

* * *

Свидетельство о крещении служит входным билетом к европейской культуре.

* * *

В сущности, берлинцы совершенно не христиане, да и чересчур разумны, чтобы всерьез исповедовать христианство. Но поскольку они знают, что оно необходимо в государстве для того, чтобы подданные смиренно повиновались и, кроме того, чтобы не слишком много было краж и убийств, постольку они пытаются путем всяческого красноречия, по крайней мере, обращать в христианство своих ближних; они, так сказать, подыскивают себе заместителей в религии, которую им желательно поддержать и строгие правила которой им самим в тягость. В своем затруднительном положении они пользуются рвением бедных евреев; этим последним приходится вместо них быть христианами, а так как народ этот ради денег и доброго слова готов на все, то сейчас евреи уже до такой степени вошли во вкус христианства, что изрядно ополчаются, как положено, против неверия, бьются не на живот, а на смерть за Святую Троицу, и во время летних каникул даже и верят в нее, как нельзя лучше закатывают глаза в церквах, строят самые святошеские физиономии и вообще набожничают с таким успехом, что кое-где начинает уже зарождаться профессиональная зависть, и старшие мастера этого ремесла втайне жалуются: христианство-де перешло сейчас целиком в руки евреев.

* * *

Остерегайтесь поощрять крещение среди евреев. Это всего-навсего вода, и она легко высыхает. Наоборот, поощряйте обрезание – это вера, врезанная в плоть; в дух ее уже невозможно врезать.

* * *

В письме Мозесу Мозеру:

Кон уверяет меня, что [2] Ганс проповедует христианство и пытается обратить сынов Израиля. Если он делает это по убеждению, то он дурак; если он делает это из лицемерия, то он подлец. Я, конечно, не перестану любить Ганса, но тем не менее признаюсь, что мне было гораздо приятнее, если бы вместо этой новости я узнал, что Ганс украл серебряные ложки. Мне было бы очень жаль, если бы мое собственное крещение явилось тебе в благоприятном свете. Уверяю тебя, если бы законы разрешали кражу серебряных ложек, то я бы не крестился.

О КРИТИКЕ

Критики подобны привратникам перед входом на придворный бал: они могут пропустить достойных и задержать дурно одетых и не имеющих входного билета, но войти внутрь они не могут.

* * *

Когда глаза критика отуманены слезами, его мнение немногого стоит.

* * *

Он критик не для больших, а для мелких писателей – под его лупой не помещаются киты, но зато помещаются интересные блохи.

* * *

Он разглядывает мелких писателей в увеличительное стекло, а великих – в уменьшительное.

* * *

Чтобы довершить малодушный характер Гамлета, Шекспир в беседе его с комедиантами изображает его хорошим театральным критиком.

О ЛИТЕРАТУРЕ

Мы не властители, а слуги слова.

* * *

Только у гения есть для новой мысли и новое слово.

* * *

Великий гений образуется с помощью другого гения не столько ассимиляцией, сколько посредством трения.

* * *

В литературе, как и в жизни, каждый сын имеет своего отца, которого он, однако, не всегда знает или от которого он даже хотел бы отречься.

* * *

В литературе, как в диких лесах Северной Америки, сыновья убивают отцов, когда те становятся стары и слабы.

* * *

История литературы – это большой морг, где всякий отыскивает покойников, которых любит или с которыми состоит в родстве.

* * *

Правило, согласно которому писателя можно узнать по его манере письма, имеет не безусловное значение; оно может быть применено только к той массе авторов, пером которых, когда они пишут, водит лишь минутное вдохновение и которые скорее подчиняются слову, чем повелевают им. К художникам этот принцип неприменим, ибо они – мастера слова и умеют пользоваться им для любой цели, чеканят его по своему произволу, пишут объективно, и характер не обнаруживается в их стиле.

* * *

Книге необходимы сроки, как ребенку. Все наскоро, в несколько недель написанные книги возбуждают во мне известное предубеждение против автора. Порядочная женщина не производит ребенка на свет до истечения девятого месяца.

* * *

Автор привыкает в конце концов к своей публике, точно она разумное существо.

* * *

Ауффенберга я не читал. Полагаю, что он напоминает Арленкура, которого я тоже не читал.

* * *

В произведениях некоторых модных писателей мы находим сыскные приметы природы, но никак не ее описание.

* * *

Портрет автора, предшествующий его сочинениям, невольно вызывает в моей памяти Геную, где перед больницей для душевнобольных стоит статуя ее основателя.

* * *

Когда сходятся кухарки, они говорят о своих господах, а когда сходятся немецкие авторы, они говорят о своих издателях.

* * *

Демократия влечет за собою гибель литературы: свободу и равенство стиля. Всякому-де дозволено писать все, что угодно и как угодно скверно, и все же никто не имеет права превзойти другого в стиле и посметь писать лучше его.

* * *

Истинный демократ пишет, как народ, – искренне, просто и скверно.

* * *

Историю литературы так же трудно писать, как и естественную историю. Как здесь, так и там уделяется внимание особо выдающимся явлениям. Но как в маленькой рюмке воды заключается целый мир необычайных маленьких зверюшек, которые так же свидетельствуют о могуществе Божьем, как и величайшие бестии, так самый маленький альманах муз подчас содержит в себе громадное множество мелких стихоплетов, которые представляются внимательному исследователю не менее интересными, чем величайшие слоны литературы. Воистину велик Господь!