Опьяненные свободой (СИ) - Журавлев Владимир Борисович

– Это ты – любитель асторянских девочек? – с усмешкой поинтересовался Санго Риот, и я понял, что зря поверил в справедливость.

Год назад я бы кинулся на гиганта с кулаками – и нарвался бы… да на что угодно. Это простым людям оружие запрещено, а начиная с какого-то уровня власти уже нет. Но год, проведенный в размышлениях, здорово меня подготовил к неприятностям.

– А это ты – цепной пес Асторы, продавшийся за похлебку? – вернул я ему усмешку.

Правда бьет больней всего – и уже гигант кинулся на меня с кулаками. Его тоже обманул мой внешний вид. Бродягу, который ниже тебя на голову, так и тянет ткнуть в зубы, разве нет? Так что он обманулся – и получил по полной программе. Ну, я тоже обманулся. Таких, как Санго Риот, кулаками не успокоить. Он только головой тряхнул, утер кровь с разбитого лица – а потом просто двинул рукой. И наступила тьма.

Так мы и познакомились. Санго Риот оказался очень странным начальством – способным кинуться в драку, когда у него в распоряжении все силы Границы.

Уже в госпитале, возвращая своему носу привычную форму, гигант проворчал:

– Не обзывай меня цепным псом, хоть я он и есть! Астора – наша праматерь! И твоя тоже, психопат! Служить ей – потребность сердца!

Я не ответил ему, может, отчасти потому, что мне тоже приводили в порядок лицо. Почему-то мужчины, когда злятся, норовят заехать в глаз, хотя правильней звездануть по коленке. Может быть, у него действительно была такая потребность – служить чужой стране. Или планете? Неважно. Он все равно ощущал себя предателем, и упоминание о предательстве его задевало. Я хорошо его понимал, потому что сам испытал нечто подобное, когда покинул родину. Много позже я понял, что главное – не то, где находишься, а то, что защищаешь. И назвался Землянином. По праву.

У Санго Риота хватило мужества извиниться за свои слова. Странным он все же был начальником!

– Про вас с Анико такие доклады лежат! – оправдывался он. – Как я мог не верить своей разведке? Кому тогда верить вообще?!

Что я мог ему ответить? Что все, доложенное про нас, правда, и к тому же не вся правда? Мои отношения и с Роной-сан, и с Анико – они были… очень сложными. А разведка, она ведь фиксировала только одну сторону: ту, что видна. Ну и трактовала поведение сверхлюдей в меру своего понимания мира, как любовные взаимоотношения, например.

– Не ваше дело, – только и сказал я в результате.

Как ни странно, он с этим согласился. Не так уж был груб и нечуток глава силовых ведомств, если сумел почувствовать, что странная дружба асторянской красавицы с бродягой из Границы – действительно не его дело.

– Санго Риот, можешь звать меня так! – с забавной торжественностью представился он. – Как называть тебя, воин?

В Границе боготворили воинов – хотя, как и везде, командовали торгаши, бандиты, воры.

Я подумал. Мое прежнее имя сгорело, исчезло в чаду того поезда, что пылал когда-то в ином мире, в иные времена. Он умер, тот прежний тихоня и неудачник, нынешний жесткий и безжалостный я совсем на него не похож.

Санго Риот правильно понял мое молчание.

– Я буду звать тебя Землянин! – решил он. – Если сама Рона-сан признала это имя, значит, оно достаточно правильно отражает твою суть!

Я не возражал. На языке Границы землянин не обозначало ничего и вполне могло служить именем.

Мы прошли в один из его кабинетов. Санго Риот явно бахвалился роскошной обстановкой, и глубокими креслами, и подобострастными помощниками от чиновного племени. А во мне все росло и крепло недоумение. И вот этот ребенок – боевой кулак Асторы? Да ну!

– Жалуются на тебя! – недовольно сказал Санго Риот, развалясь в кресле. – С патрульными чего дерешься? Служба безопасности Границы выполняет свою работу! Они обязаны знать, как ты проходишь нерушимый барьер Асторы! Тебя просто спрашивали! Не били, не пытали?

– Просто спрашивали, – согласился я. – Не били. Разве что слегка – когда заставляли давать показания. Сначала в патрульной машине. Потом в участке. Потом у дежурного по мегаполису. Еще в тюрьме. Еще представителю разведки. Задерживали – для выяснения личности. Хотя прекрасно знали, кто я – иначе б не задерживали! Наказывали за отсутствие документов – хотя сами же их не выдали. Это, конечно, не пытки. Это обычная работа службы безопасности – или кто у вас занимается такими, как я?

Я уже достаточно прожил в Границе, чтоб немного разбираться в местной межрасовой каше. Санго Риот очевидно принадлежал к серокожим аборигенам Гоэмы. Так вот этот гигант явно начал закипать гневом – вспыльчивость являлась расовой чертой и важнейшей частью их культуры.

– Спишь на складе! – загрохотал он. – Подбираешь объедки! А какой гордый, да?! В тюрьме тебе плохо, да?!

– Гордость – это всё, что у меня осталось, – предупредил я и поискал предмет потяжелее.

Санго Риот яростно подышал – и укротил себя. Ну, этого следовало ожидать. Такой вспыльчивости обязательно должен соответствовать какой-то противовес, иначе раса не смогла бы выжить в соседстве с другими.

– Как проходишь на Астору? – резко бросил он, не глядя на меня. – Что видел? Зачем видел? Рассказывай, и закроем это дело! Эти чиновники из любой ерунды проблему раздувают…

Я помолчал. Значит, рассказать? А как? Не то чтобы я не помнил, просто… стоит прикрыть глаза, и вот он, рассвет Асторы, горит в полнеба, и радуга пляшет в прозрачных водах заповедного озера, и крутится в самозабвенном танце хрупкая фигурка моей ненаглядной танцовщицы; и теплый аромат аллеи светящихся деревьев накатывает… «Отнеси меня во взрослую жизнь!» – шепчет Анико, и ее руки невесомо опускаются мне на плечи; и бьет в берег прибой Южных морей, взлетают в небо ловкие прыгуны, легкая фигурка раскрывается в воздухе и стремительно несется к сверкающей глади, пронзает прозрачную толщу воды, и вот уже смеющимися огромными глазищами сияет мне девочка-арт, хрупкий цветок асторянских степей… Каждый шаг на Асторе связан неразрывно с очень личными воспоминаниями. Ну и как это рассказать? Как передать странное и восторженное ощущение великой цивилизации, если для меня она воплотилась в единственной знакомой мне девочке? Арт – это значит богиня, не так ли?

– Знаешь что! – говорю я в результате. – А почему бы тебе не спросить у Роны-сан? Или у доктора Бэры? Из всех асторян эти хотя бы помнят, что в Границе тоже люди живут. Иногда помнят.

– Они не говорят! – вырывается обиженное у руководителя вооруженных сил всей Границы.

А я смотрю в недоумении. Он не должен так признаваться! Так дети говорят! Неужели он настолько молод? Тогда понятен его боевой комбинезон с кучей оружия в захватах. Это в Границе, под защитой огромной армии полицейских, когда над головой висит всевидящая база заградотряда. Понятен и его кулачный порыв. Ребенок? Благородный рыцарь-романтик? А я назвал его предателем.

– А ты ли командуешь силами Границы? – не сдержавшись, замечаю я. – Как ты вообще попал на свой пост? Тебя же должны были съесть на нижних подступах! Подумай об этом. И чьей пешкой являешься.

На самом-то деле я его еще обиднее назвал. В одной из местных игр существует класс разменных фигур, чья роль исключительно в подставах и заключается…

Санго Риот угрюмо промолчал. Видимо, и сам задавался этим вопросом.

– Пойдем, – решаю внезапно для самого себя я. – Покажу тебе кое-что. И ты перестанешь спрашивать.

Мы не спеша бредем к Холму Прощаний.

– Нерушимый барьер Асторы – что он есть такое? – размышляю я вслух. – Сложная система защиты? Скорее всего. Может, он анализирует пульс, походку, состав крови, может, даже мысли. Откуда нам знать? Барьер может изучать нас по миллионам параметров! А потом миллионы элементов сливаются в одно решение. Думаю, это симпатия. Барьер пропускает тех, кто ему симпатичен.

– Так просто? – не верит Санго Риот.

– Так сложно! – поправляю я.

Я не говорю гиганту, что, по моим наблюдениям, в числе прочих барьеру требуется один обязательный элемент – поручительство гражданина Асторы. И поручительство это – вовсе не из тех, какие даются, например, банку. Это поручительство с жизнью связано.