Неповторимое. Книга 4 - Валентин Варенников

15 сентября, после «покушения» на Амина, произошел окончательный разрыв между Тараки и Амином, а уже 16 сентября это письмо было направлено из ЦК НДПА во все партийные организации. Весьма и даже сверхоперативно. Как в анекдоте о ретивой пожарной команде, которая выезжает к месту пожара за пять минут до его начала.

Все изложенное в «письме» выглядит примитивно и грубо, но это действовало. И все происходит с точностью наоборот: не кто-нибудь, а именно Амин надрывался и создавал этот, так сказать, культ. Для чего? Чтобы создать хорошую цель для последующего обстрела и внедрения лжи в народную память. Но, как известно, замыслу Амина не суждено было сбыться, а его самого постигла справедливая кара.

Что касается «банды» из четырех министров, то это прекрасные государственные деятели, истинные патриоты своей Родины, преданные народу Афганистана. Лично каждого я отлично знал. Особое уважение у меня вызывал Гулябзой и Ватанжар. Они служили своему народу и никакой личности не прислуживали никогда. Сожалею, что сейчас эти замечательные люди и их семьи, находясь в России на положении беженцев, бедствуют, как бедствует и весь афганский народ в итоге американской «заботы», проявляемой вот уже более 20 лет. США подключают все новые и новые силы для поддержания пожара в Афганистане. В последние годы им верно прислуживают за хорошие деньги талибы, которые ради наживы готовы уничтожить всех своих соотечественников.

Говоря об ухищрениях Амина, который старался очернить Тараки и вознести себя, мне хотелось бы его действия сопоставить с тем, что в свое время происходило у нас — как до Афганистана, так и после. К примеру, XX съезд КПСС (март 1956 г.), где фактически центральное место заняли «разоблачительный» — как у Амина в сентябре 1978 года на пленуме ЦК НДПА — доклад Хрущева «О культе личности и его последствиях» и принятое по этому поводу постановление. Если это постановление вы сравните с той профанацией, которая изложена в письме ЦК НДПА от 16.09.78 г., то найдете полное сходство. Разве что у Хрущева масштабы и уровень изложения малость повыше, но суть, то есть ложь и грязь, — одна и по содержанию, и по методу действий. Правда, Амин действовал при живом Тараки, чтобы тем самым убить его морально-психологически, а потом и физически. А Хрущев действовал через три года после смерти Сталина, чтобы выкорчевать даже имя его из памяти нашего народа и человечества, а себя возвеличить и провозгласить отцом «демократической оттепели». Мы помним эту «оттепель»: из тюрем выпустили по амнистии всех подонков общества, страна превратилась в экспериментальную площадку, где ломалось и перестраивалось всё и вся — сама партия, Вооруженные Силы, экономика. Вот и рождались двойные обкомы, грабилась травопольная система земледелия, а кукуруза насильно насаждалась чуть ли не за полярным кругом.

А начал Хрущев разоблачать культ Сталина только через три года после его смерти потому, что потребовалось как раз столько времени, чтобы убрать со своего пути всех неугодных себе и замести следы после себя (особенно в киевских и московских архивах). И Хрущев был такой же «деятельный», как Амин. И наоборот.

Или возьмите нападки Амина на четырех государственных деятелей — Гулябзоя, Ватанжара, Сарвара и Маздурьяра. И у Хрущева была группа оппонентов, которую можно было сломить только хорошо спланированной и «обоснованной» ложью. И Хрущев создал такое дело — «Об антипартийной группировке Маленкова, Молотова, Кагановича и примкнувшего к ним Шепилова». По иронии судьбы, и там, и там четыре лица. Ну как можно, к примеру, прилепить ярлык антипартийности Вячеславу Михайловичу Молотову, который был членом партии ВКП(б) с 1906 года, с 1917-го он член Петроградского ВРК, с 1921-го — секретарь ЦК ВКП(б), а с 1930-го — Председатель Правительства СССР! В годы войны Молотов являлся первым заместителем Председателя Совмина, который возглавлял Сталин. Как и другие соратники Ленина и Сталина, Молотов создавал Советский Союз, внес огромный вклад в его развитие. Знал экономику лучше всех в стране (после него это мог сделать только А. Н. Косыгин) и отдал всю свою жизнь служению Отечеству и партии. И этому человеку, уже на седьмом десятке жизни, бросить обвинение, что он фракционист и выступает против партии?! Что может быть подлее и гнусней? Ну, какой он антипартиец, если выступил со своим мнением по вопросам дальнейшего развития страны? Наоборот, к нему надо было прислушаться, как и к Маленкову. Тогда не было бы столько и таких чудовищных, гигантских перекосов и «нововведений» Хрущева, которые подрывали устои социализма и мощь страны. Да и вообще Хрущев ведь не партия. И если у Молотова расходятся мнения с Хрущевым, то это не значит, что мнение Молотова расходится с партией.

А если взять последнее десятилетие, то и здесь можно провести аналогию с действиями Амина. Например, Государственный Комитет по Чрезвычайному положению (ГКЧП) выступил в августе 1991 года против политики Горбачева, направленной на развал СССР, выдвинул свою программу стабилизации обстановки и сохранения Союза, а Горбачев и Ельцин бросили его членов в тюрьму. Однако то, что одного из участников процесса по делу ГКЧП оправдали, а других, не определив, есть ли вина или нет, амнистировали, — это говорит о мерзкой лживости, на которую пускаются во имя своих целей гнусные предатели типа Горбачева и Ельцина. Афганские амины точно такие же.

Тогда в момент перехода в Генеральный штаб Вооруженных Сил СССР сложившаяся ситуация в Афганистане обрушилась на меня, как громадная волна. Я обязан был знать не просто общую обстановку, но врасти во все ее детали, потому что обязан был ежедневно давать справку о происходящем в этой стране и вносить свои предложения, которыми мог бы воспользоваться министр обороны на встрече с Л. И. Брежневым или на заседании Политбюро. Изучал все, естественно, ночами — днем всё бурлило и для размышлений времени практически не оставалось. Хорошо, что офицеры на это направление были подготовлены сильно, начиная с начальника направления генерала Владимира Алексеевича Богданова. Кроме того, хорошую помощь в личной подготовке мне оказали мидовцы, особенно Георгий Маркович Корниенко, а также кагэбисты и, естественно, в первую очередь, Владимир Александрович Крючков — в то время он был начальником Первого Главного управления КГБ, которое занималось внешней разведкой.

Кроме афганской проблемы, в это же время было много крупных международных и внутрисоюзных, а также наших, чисто военных вопросов, которые требовали рассмотрения, оценки, доклада руководству с выводами и предложениями.

Мне надо было глубоко разобраться во всем, что происходило и что прямо или косвенно влияло на наши военные проблемы.

Одна из проблем — диссиденты. Казалось бы, какое отношение они имеют к нам, военным? Ан нет! В течение 1978–1979 годов (да и раньше) у нас в стране проходил ряд судебных процессов над диссидентами, что для антисоветчиков США, конечно, было прекрасным поводом раскручивания оголтелой пропагандистской кампании против Советского Союза, социализма, коммунистической идеологии. Президент США Картер, весьма активно поддерживая этот накат на СССР (с избирателями надо же было заигрывать), тоже выкидывал фортели. В его бытность он отдал распоряжения о том, чтобы отменили поездки в СССР ряда официальных лиц США. На каком основании? Оснований не было.

Верно говорил им, американцам, тогдашний министр иностранных дел СССР А. А. Громыко, что всё это наше внутреннее дело и Соединенным Штатам нечего нам подсказывать. В США подняли вой по поводу нарушения прав человека в СССР, тогда как в их собственной стране даже в то время линчевали негров, отстреливали и загоняли в резервации последних индейцев, представлявших коренное население Америки. Эти чудовищные действия с нашими судебными процессами над несколькими десятками диссидентов даже сравниваться не могут. Однако наша страна не вмешивалась во внутренние дела США. Да, были возмущенные выступления общественности в прессе и по телевидению, но наше руководство по этому вопросу никаких советов руководству США не давало, тем более не ставило в зависимость наши межгосударственные отношения. В то же время администрация Картера не только отменяла целый ряд запланированных официальных поездок, но и приостанавливала другие различные контакты с СССР. Такие шаги со стороны руководства США все дальше загоняли наши отношения в тупик.

Сложной уже в 1978 году была и ситуация вокруг нашего соседа Ирана. Дело в том, что Картер поддерживал иранского шаха и принимал срочные меры по спасению его режима, посылая в Иран множество своих «специалистов» и большие партии оружия. Несомненно, наше правительство высказало свою озабоченность этим и вынудило США сделать официальное заявление о том, что они не намерены вмешиваться во внутренние дела Ирана. Но это отнюдь не улучшило наши отношения США и на эту тему. Тем более что в последующем события в Иране развивались так быстро, что шах еле унес оттуда ноги, иранцы же вдруг выступили с проклятиями в адрес американцев.