Первый эйдос - Дмитрий Емец

Обычно телепортация проходит как по маслу. Превращает человека в палитру красок, брызги радуги и осиным роем переносит туда, куда властно посылает мысль. Бесконечно короткое мгновение, и при условии, что ты не влип в стену, ты стоишь уже на новом месте, с некоторым опозданием вспоминая, что ты здесь вообще забыл.

Телепортация в Тартар была исключением. Да, это был все тот же осиный рой, но рой, который с силой проталкивали под землю – сквозь глину, песок, камень, гранит. Это было мучительно. Мефу чудилось, что его вытянули в тонкую бесконечную нить, которую с болью протаскивают в игольное ушко. Ни Чимоданова, ни Наты, ни Мошкина он не видел, хотя смутно и ощущал, что они где-то поблизости.

Наконец пытка закончилась. Песок, глина и гранит перестали терзать его разделенное на частицы тело. Меф почувствовал, что висит в пустоте, и приготовился к материализации. Кости, внезапно собранные воедино и облаченные в плоть, отозвались тупой болью. Меф обрел зрение и осознал, что не висит уже, а падает. Головой вперед он несся во мгле. Падение было таким стремительным, что ветер уже не хлестал, а счесывал кожу точно мелким наждаком.

Мало-помалу мгла расступилась. Ее кулисы раздвинулись, и Меф различил внизу гористую долину со множеством провалов. По всей видимости, они связывали Верхний Тартар с Нижним, где в вечном пламени плавился вечный лед. Меф попытался угадать поблизости Мошкина, Нату или Чимоданова, которых Арей отправил вместе с ним, но никого не обнаружил. Он был один в вязком сумраке.

Примерно через минуту серое пятно внизу окончательно утвердилось в очертаниях, и Мефодий понял, что падает на скалу. Огромная, с затупленной вершиной, состоящая из сотен приросших друг к другу скал, она возникла из песка, спекшегося от жара. Кое-где заметны были хилые деревца, жавшиеся к камню и пытавшиеся врасти в него не только корнями, но и ветвями.

Меф понял, что, когда врежется, тело его размажется по скале. Буслаев закричал и не услышал своего крика. В распахнутый рот тотчас ворвался ветер, пытаясь вывернуть лицо наизнанку, как перчатку.

Внезапно упругая сила замедлила падение, и безо всяких промежуточных впечатлений Меф понял, что стоит на узкой площадке. Похожая на отлипший пластырь, площадка жалась к скале. Похоже, Мошкин, Ната и Чимоданов оказались здесь раньше, чем он. Улита успела даже открутить крышку термоса.

– И эта гадость – кофе? Любая пища здесь не имеет вкуса. Думала, хоть кофе исключение – ни фига, – капризно сказала она.

Меф повернулся к Арею. Его трясло. Телу все еще казалось, что оно падает. Если бы Меф позволил – оно вцепилось бы в скалу.

– Я устроил тебе небольшую экскурсию, синьор помидор. Для любимого ученика всегда хочется приберечь что-нибудь особенное. Надеюсь, ты не в претензии?

– Нет.

– В самом деле? – усомнился Арей. – Что-то ты какой-то зелененький. Ты единственный, кто падал. Остальных я перенес и так. Наследник имеет право посмотреть на свои владения. И как общее впечатление?

Меф пробормотал что-то про садизм.

– Можешь не продолжать. Да, действительно, к Тартару нужно привыкнуть. С другой стороны, привыкнуть к нему нельзя, в том и проблема, – сказал Арей.

Буслаев осторожно подошел к краю. Здесь не было ни солнца, ни луны, ни звезд, но все же свет существовал. Тусклый, ниоткуда не идущий, он разливался серой жижей. Такой свет бывает перед рассветом, с той лишь разницей, что перед рассветом он дарит надежду. Здесь же он не дарил ничего.

Никогда прежде Меф не казался себе таким крошечным. Мутное невидимое небо было огромным. Камень дышал то холодом, то жаром. Меф ощущал, что смутная громада Тартара уже знает о его присутствии и, проявляя некое подобие интереса, старается обволочь, проникнуть внутрь, наполнить его собой. Но все это вяло, точно в полусне. Примерно так студенисто вздрагивает умирающий моллюск.

– Дождь прыгал по крышам. Море терлось о камни, – произнесла Улита, разглядывая небо.

– Но тут их нет, – удивился Мошкин.

– Именно, что нет, наивный ты наш. Ни дождя, ни моря… Нет и никогда не будет, – согласилась ведьма.

Рядом с видом маленького Наполеончика стоял Чимоданов. Он уже освоился. Заметно было, что Тартар давит на него меньше, чем на Мефа. Охранявший Петруччо панцирь пошлости защищал его от нюансов бытия.

– Значит, с водой тут напряг? А как же Лета, через которую Харон перевозит на ладье? – деловито поинтересовался Чимоданов.

Арей неопределенно кивнул вперед и вправо, мимо скалы:

– Примерно там Лета огибает нагорье.

– А почему мы не переправлялись через нее? – спросил Меф.

– Сэкономили время. Да и знакомство со стариной Хароном не доставило бы тебе удовольствия, – пояснил Арей.

– По моему скромному, но чудовищно авторитетному мнению, Харон довольно милый. Он чем-то похож на деда Мазая. Я даже, помнится, прикидывала, не женить ли его на Мамзелькиной. Чудная была бы пара! Представлю – и плачу кипятком! – легкомысленно сказала Улита.

– Ну-ну. Когда он в прошлый раз на обратном пути отказывался посадить тебя в свою ладью, помнится, было много шума, – насмешливо заметил Арей.

По тому, как ведьма застенчиво пожала плечами, Меф понял, что шума действительно было немало. Харон обратно не перевозит. Эту аксиому усвоили еще древние. С тех пор расклад не изменился.

– Нам надо спуститься к Круглому Провалу!

Мечник мрака повернулся и быстро пошел по тропе, лепившейся к скале. Он двигался уверенно, презрительно игнорируя бездну слева. Порой тропа сужалась настолько, что приходилось прижиматься спиной к скале. Чимоданов пыхтел. Евгеша часто дышал. Одна Ната, как замечал Меф, двигалась легко и уверенно, без страха, как кошка, заглядывая в провал.

– Девушки боятся высоты, когда им это выгодно. И визжат при виде крысы лишь при наличии вблизи симпатичного поклонника, которому нужно дать шанс проявить мужество, – сказала Улита.

Буслаев кивнул. Он вдруг понял, что его смущает. Тело двигалось оторванно от пространства. Действия и ощущения не были больше связаны, а существовали независимо друг от друга. Так бывает во сне, когда ты знаешь, что сделал что-то – например, пошел и взял некий предмет, – и принимаешь это как данность, хотя отлично понимаешь, что никуда не шел и ничего не брал, а просто ускорил сон, чтобы быстрее дойти до самого интересного.

– Тартар – тормознутое местечко. Предметы здесь не отбрасывают тени. Это не совсем удобно, например, когда отражаешь нападение сзади. Звуки тут тоже чуть запаздывают. На доли секунды, но все же. В бою это стоит учитывать, – произнес Арей, не оборачиваясь.

Меф привык уже к его способности считывать мысли, хотя и остерегался ее.