Новая жизнь - Лила Каттен

– Берите и поедем.

Вышла из ступора и подошла к шкафу, взяла пакет с игрушкой. Он стоял на месте и следил за моим перемещением по комнате.

Подошла к столу с вазой и вытянула розы. В магазине они словно смотрели на меня. Так захотелось окружить этой красотой моего мальчика. Невольно выступили слезы.

– Можем ехать.

Повернулась к мужчине, но в этот раз в ступоре был он.

– Позволите? – указал на пакет с игрушкой.

– О, конечно. Это для моего малыша. Каждый год… – голос дрогнул, а горло стянул спазм размером с булыжник, – я каждый год приношу игрушку.

Быстро отвернулась смахнуть пару слезинок. Взяла сумку, в которую предварительно положила и влажные салфетки, и бумажные платки.

– Крутой поезд.

– Да. Я думаю, что… Думаю, что возможно, ему бы понравился он.

– Я в этом уверен.

Отдал мне пакет и вышел.

В машине мы молчали. Каждый думал о своем. Ехать было недалеко. Это пешком время уходило, а на такой тачке пятнадцать минут, может быть и меньше.

Остановились и просидели в тишине еще минут пять. Руки тряслись, а я все пыталась собраться.

– Я постараюсь недолго. Немного приберусь. Если хотите езжайте по своим делам. Тут недалеко идти. Я уже привыкла, – тараторила так быстро как могла.

– Все в порядке Эмма, – улыбнулся он. – И не торопитесь умоляю. Побудьте с сыном.

Хотела броситься на шею и благодарить не знаю за что. Поэтому, прошептав "спасибо" вышла.

Дорога была знакома и изучена до каждого камешка. Место на кладбище, это последнее на что у меня хватило денег. Даже оградку не могу поставить. Ухаживаю, как могу, но к этому ублюдку за помощью не пойду никогда. Конечно, если бы я не пила, возможно, накопила бы. Но мне сложно без этих вечеров беспамятства. Я слабая и прогнившая. Кто-то скажет, что и мать я такая же, а я не стану даже спорить. Я не мать. Я та, что не уберегла малыша на самом первом его этапе. И все эти последствия – это мой путь. Тот самый, что был уготован такой, как я. Потому и нет сопротивления.

Приняла.

Осознала.

Дошла на полусогнутых ногах. Душа уже обливалась кровью.

Вот оно, то самое место, где похоронено мое сердце. Где я в последний раз соприкоснулась со своей душой, а после потеряла ее на руинах моей прежней жизни. Мне тут и свободно дышать, и сложно одновременно. Рядом с ним, моим маленьким ангелом я не притворяюсь. Погибаю каждый раз, теряя рассудок…

Подошла ближе к кресту, на котором так и не появилось имя. Просто "Ангел". И упала на колени.

– Слезы не смоют мои грехи перед тобой сынок, но я так хочу, чтобы ты знал – мне жаль, милый. Мне так одиноко тут. Каждый день мне хочется быть с тобой. Я бы тысячу раз поменялась с тобой местами, но не могу. И мне так стыдно перед тобой за все, что я творю, но я не могу иначе. Не получается. Иначе просто с ума сойду, хотя, мне кажется, что я уже сошла… Я совсем одна, малыш, была и остаюсь. Даже тебя отняла у меня эта проклятая жизнь…

Положила цветы и вытащила игрушку.

– Посмотри котенок, это для тебя. Уверена, тебе бы он понравился. А эти цветы. Они такие красивые. Нежные. Я выращивала такие, когда ты был… когда был еще со мной. Малыш мой маленький. Скоро, я постараюсь поставить тут красивую оградку. Возьму, наверное, кредит. Поставлю лавочку. Буду приходить каждые выходные. Перестану пить, малыш. Прости, что так редко… прости меня мальчик мой. Я так виновата.

Упала на землю, подставив ладони под лицо и громко завыла. А потом, почувствовала ладони на своих плечах.

Глава 5

Александр

Эта женщина, вызывает самые разные эмоции. Хочется пожалеть, научить, поставить на место ее израненный мозг, повысить самооценку, обнять, успокоить. Такая хрупкая и такая ранимая. И вроде бы сломленная, но в тоже время твердо стоит, хотя ноги подкашиваются.

Как только вылез из машины я хотел пойти к матери. Мы хоронили ее на этом же кладбище. Но, выйдя на воздух услышал вой. Я был бы уверен, что это волчица где-то в лесу, но это было отчаянье женщины, что потеряла ребенка. И ведь сколько бы времени не прошло, ее рана будет свежей всегда. Но она не права. Она должна идти вперед. Хотя, что я знаю о ее жизни?

Ноги несли меня к ней. Сам не понял, как приблизился. Она говорила и говорила. Просила прощения, обвиняя во всем себя. Рассказывала о своей жизни и снова просила прощения.

Мне захотелось ее обнять, в эту секунду. Подарить поддержку. Мне казалось, что я чувствую с ней напополам, как только коснулся ее плеча.

Она напряглась. А потом села на землю и положила на мою руку свою ладонь.

Так и сидели. Пока она не заговорила.

– Он был крупным мальчиком. Мне врачи сказали, что роды будут тяжелыми, ведь там настоящий богатырь. А я смеялась и отвечала, что он сам поможет мне, потому что захочет поскорее встретиться со мной и не заставит мучиться свою мамочку, – всхлипнула и продолжила. – Я даже ничего не поняла. Он просто перестал шевелиться. Это я виновата. Никогда не прощу себя. Я подвела моего мальчика. Мою крошку… и все из-за… – снова слезы.

Я не перебивал. Просто слушал. Почему-то мне казалось, что она впервые говорит об этом кому-либо, помимо себя самой.

– Помню те три минуты. Они оказались самыми длинными и страшными в моей жизни… Поиск жизни и попытка услышать биение сердца. Каждая секунда била по оголенным нервам, но ничего не было. Как оказалось потом, и не могло быть. Просто ничего.

– Когда мне сказали, что его уже не спасти и нужно кесарево, я просто молчала и продолжала гладить живот. Мне начали совать какие-то бумаги, я все подписала. Потом повели в операционную, говорили со мной, а я осознала все, лишь когда они начали приготовления. Я стала просить их позвонить мужу, но мне не позволяли. Тогда я озвучила свою просьбу и попросила новый документ. Я хотела, чтобы мы вместе его похоронили. Клиника была платной, поэтому они согласились. Я просила их передать бумагу мужу, когда он приедет, – она усмехнулась, – я ведь под наркозом буду. Идиотка. У меня даже вещей не было с собой. Проснулась одна. Тяжело отходила от наркоза. Надеялась, что мне