О посмертных мытарствах души - Л. Чуткова

Мытарства в житиях Святых

Из жития святого Антония Великого[13]

«Однажды он [Антоний Великий[14]] при наступлении девятого часа, начав молиться перед вкушением пищи, был внезапно восхищен Духом и вознесен Ангелами на высоту. Воздушные демоны противились его шествию; Ангелы, препираясь с ними, требовали изложения причин их противодействия, потому что Антоний не имел никаких грехов. Демоны старались выставить грехи, соделанные им от самого рождения; но Ангелы заградили уста клеветников, сказав им, что они не должны исчислять согрешений его от рождения, уже изглажденных благодатию Христовою, но пусть представят, если имеют, грехи, соделанные им после того времени, как он поступлением в монашество посвятил себя Богу.

При обвинении демоны произносили много наглой лжи; но как клеветы их лишены были доказательств, то для Антония открылся свободный путь. Тотчас он пришел в себя и увидел, что стоит на том самом месте, на котором стал для молитвы. Забыв о пище, он провел всю ночь в слезах и стенаниях, размышляя о множестве врагов человеческих, о борьбе с таким воинством, о трудности пути к небу чрез воздух и о словах Апостола, который сказал: Несть наша брань к плоти и крови, но к началом власти сего воздуха (Еф. 6,12), который, зная, что воздушные власти того только и доискиваются, о том заботятся со всем усилием, к тому напрягаются и стремятся, чтоб лишить нас свободного прохода к небу, увещевает: Приимите вся оружия Божия, да возможете противитися в день лют (Еф. 6, 13), да противный посрамится, ничтоже имея глаголати о нас упорно (Тит. 2, 8).

А мы, слыша это, приведем себе на память Апостола, который говорит: Аще в теле, не вем, аще ли кроме тела, не вем, Бог весть (2 Кор. 12, 2). Но Павел восхищен был до третьего неба и нисшел оттоле, услышав неизреченные глаголы, Антоний же видел себя проходящим по воздуху и боровшимся там, пока не оказался свободным».

Из жития преподобномученицы Евдокии[15]

Преподобномученица Евдокия, самарянка по происхождению и вере, жила в Илиополе Финикийском во времена Римского императора Траяна (98-117 гг.) Она была в юности необыкновенно красива и проводила дни в нечистоте, собирая богатство греховными делами. Обращенная к Богу иноком Германом и всею душою возжелав спасения, Евдокия оставшееся время жизни проводила в усердных трудах покаяния и богоугождения. Господь прославил Свою избранницу многими чудесами, даровал откровения, укреплявшие ее в подвиге, многих людей обратил чрез нее к Себе и, наконец, сподобил ее мученического венца. В начале обращения ко Христу, скорбя о грехах своих, святая Евдокия, по указанию своего наставника закрывшись в горнице, провела семь дней в посте и молитве, молясь неустанно Господу со слезами, прося Его очистить ее от грехов и дать несомненную уверенность в Его милости к ней. После этого срока Герман пришел к ней и нашел в ней удивительную перемену: лицом она стала бледна, телом исхудала, имела смиренный взор, и вообще вид ее далеко рознился от прежнего. Он спросил ее, о чем она размышляла эти семь дней, что узнала, что ей было открыто. На это святая Евдокия рассказала ему следующее: «Я усердно молилась все семь дней, как ты научил меня. В прошедшую ночь, когда я так же, лежа крестообразно ниц на земле, молилась и плакала о грехах своих, осиял меня великий свет, превосходящий свет лучей солнечных. Я подумала, что это взошло солнце, встала с земли и вдруг увидела светлого юношу, одежды которого были белее снега. Он, взяв меня за правую руку, поднял на воздух и, поставив на облако, повел к небу. И был там великий и пречудный свет, и видела я бесчисленное множество белоризцев, радующихся и улыбающихся друг другу и несказанно веселящихся. Они, увидевши, что я направляюсь к ним, встречали меня с ликованием и радостно приветствовали, как сестру. Когда же я, окруженная ими и сопровождаемая, хотела войти в эту светлую область, несравненно превосходящую светом лучи солнечные, вдруг на воздухе явился некто, страшный видом, черный как сажа, уголь и смола. Это было страшилище, превосходящее всякую черноту и тьму. Устремив на меня ужаснейший и яростнейший взор, скрежеща зубами и бесстыдно нападая, он пытался вырвать меня из рук моего провожатого; при этом он сильно закричал, так что голос его разнесся по всему воздуху:

– Ужели вы, – кричал он, – хотите внести ее в Царство Небесное? За что же я, усердно занимаясь на земле уловлением людей, напрасно трачу труд? Вот эта, например, всю землю осквернила блудодеянием и всех людей развратила мерзостью своего прелюбодейства. Все, что у меня было хитрости и силы, все я истратил на нее одну: я достал для нее любовников из людей благороднейших и богатейших, и притом бесчисленное множество, и из растраченных на любовь ее богатств она собрала такое множество золота и серебра, какое едва ли найдется и в царских сокровищницах. Я с гордостью думал, что имею ее в своих руках, как свое победное знамя и непобедимое оружие, при посредстве которого я могу торжествовать над людьми, отпадающими от Бога и попадающими в мои сети. И что же теперь, ужели ты до такой ярости на меня дошел, Архистратиг Божиих Сил, что повергаешь меня под ноги этой блудницы? Ужели даже и эту мою истинную рабу, купленную мною столь дорогой ценой, ты хочешь у меня отнять? Тщетны мои заботы! Напрасен мой труд! За что ты так свирепо нападаешь на меня? Оставь ярость и ослабь немного узы, коими я связан, и ты увидишь, как я в мгновение ока истреблю с земли род человеческий… Я свержен с Неба за одно только неповиновение, а ты злейших грешников, дерзнувших посмеяться над Богом и многими годами тяжко Его прогневлявших, вводишь в Царство Небесное!

Когда он гневно и с великой яростию говорил такие и им подобные речи, водящий меня грозно взирал на него, а обращаясь ко мне, ободряюще улыбался. И послышался голос из света, говорящий:

– Так угодно Богу, милосердующему о сынах человеческих, дабы грешники, если принесут покаяние, были приняты на лоно Авраамово.

И снова был голос к водящему меня:

– Тебе говорю, Михаил, хранитель Моего Завета, отведи эту жену туда, откуда ты взял ее, – пусть совершит свой подвиг, ибо Я Сам буду с нею во все дни ее жизни.

И он тотчас же поставил меня в моей спальне и сказал мне:

– Мир тебе, раба Божия Евдокия! Мужайся и крепись, благодать Божия теперь с тобою и всегда будет во всяком месте. Ободренная этими словами, я спросила:

– Господин мой, кто ты?

– Я, – ответил он, – начальник Ангелов Божиих и обязан заботиться о кающихся грешниках, принимать их и вводить в блаженную и бесконечную жизнь. И велика радость бывает на Небе в Ангельском лике всякий раз, как какой-нибудь грешник обращается к чистому свету покаяния, ибо Бог, Отец всех, не хочет, чтобы погибла душа человеческая, которую Он издревле Своими пречистыми руками создал по подобию Своего образа. Потому и Ангелы все сорадуются, когда видят человеческую душу, украшенную правдой, поклоняющуюся Вечному Отцу, и все приветствуют ее, как сестру свою, ибо, отвергнувши греховную тьму, она обращается к живому Богу, общему Отцу всех сынов света, и безвозвратно к Нему присоединяется. Сказав это, он осенил меня крестным знамением; я поклонилась ему до земли, и, когда кланялась, он отошел на небеса».