Все красное (пер. В.Селиванова) - Irena-Barbara-Ioanna Chmielewska

– Да, – сказал г-н Мульгор, отложив трубку. – Наше суждение такое. Тонкая игла, инъекция. Маленький кусочек около руки. Он съел два фрукта, всего шесть фруктов – яд. Другие нет.

– Бога ради, что он говорит? – побледнела Зося.

– Что кто-то вколол это свинство в виноград, – объяснила я. – В оторванную гроздь, которая лежала на самом верху.

– Это же был виноград для Алиции!!!

– Вот именно. – Все вдруг встало на свои места: Алиция должна была вернуться домой раньше, а о ее страсти к винограду знали все…

– Яд был тоже для Алиции, – заявила я с бессмысленным торжеством. – Ясно было, что она слопает виноград прежде, чем кто-нибудь успеет глазом моргнуть. Он вообще не хотел убивать Казио и Эльжбету!

Алиция посмотрела на меня с сомнением.

– И Эдека не хотел убивать? Спутал со мной?

– Дура! Эдеку заткнули рот, но ты можешь узнать…

Я замолчала, спохватившись, что Алиция решила не говорить о письме.

– Выражаю подтверждение, – сказал г-н Мульгор. – Я не понимаю. Это отрава для женщины, которая первая поест. Неживая особа, – он показал пальцем на Эльжбету, – должна прийти последней. Утолить голод должна была та дама. Или та дама…

Осуждающим жестом он указал по очереди на Алицию и Зосю.

– Видите, что вы наделали, – вмешалась я. – Идете себе в гости, а из-за вам травится невинный человек…

– Павел… – шепнула Зося побелевшими губами. – Вы с Павлом… могли вернуться раньше…

– Вот именно. Не жалуйся в другой раз, что я не спешу, – удовлетворенно заметил Павел.

– Мы бы его не тронули! – возмутилась я. – Это же было для Алиции!

Тут Зося перестала владеть собой окончательно.

– Мы его купили! Для нее!

– Боже ты мой, возьми себя в руки! Мы ведь не фаршировали его отравой!

– Но никто другой не знал!…

– Все знали, что она его молотит, как машина!

– Заткнитесь! – сказала Алиция решительно. – Вы правы, это предназначалось мне. Сожрала бы его за милую душу. Этот тип меня боится. Угробил Эдека, а теперь моя очередь.

С минуту мы молча смотрели на нее. Как предполагаемая жертва коварного покушения, она явно заслуживала уважения.

– А почему? – вдруг вступил г-н Мульгор.

– Не знаю. Может, я ему не нравлюсь как женщина. Или у нас не сходятся вкусы…

– …Возможно, пани известием владеет о той особе, убийце. Пани должна умственную работу проделать. Намыслить, что на память вашу залегло, и разогнать все мраки.

– Но память не говорит мне ничего… Ничего не помню и не знаю, что Эдек имел в виду. Но могу подумать…

Г-н Мульгор выразил ей признательность и перешел к следующему преступлению. Не утверждал прямо, что виноград был отравлен Зосей, Павлом или мной, но ясно было, что мы кажемся ему наиболее подозрительными. Эльжбету исключил: если бы она хотела отравить Алицию, то не позволила бы съесть яд Казио. Зося снова разволновалась:

– Мы его принесли, помыли и положили в миску. Так?

Я кивнула.

– И говорили, что это для нее. Окна были открыты. Он мог подслушать.

– Дом отворен стоял?

– Нет, – ответила я. – Дом был заперт. На ключ.

– Может, какое-нибудь окно осталось открытым? – спросила с надеждой Алиция.

– Исключено, – запротестовала Зося. – Я сама запирала.

– А иная особа ключ имеет во владении?

– Кто из вас имеет во владении ключи? У Иоанны один, у меня второй, у Эльжбеты третий, у фру Хансен четвертый, а пятый? Было пять комплектов. Зося, у тебя есть?…

Зося нервно подскочила, уронив на пол спички, сигареты и перевернув вазочку с цветами, высыпала содержимое сумочки на стол.

– Есть! Вот пятый!

– Кто это – фру Хансен? – спросила я подозрительно. Мне показалось, что Алиция говорит сама о себе.

– Уборщица. Приходит раз в неделю. Ее зовут так же, как и меня.

Г-н Мульгор что-то записал и задумчиво посмотрел на нас:

– Потерялся, быть может, один ключ? Пропавшим стал? Пребывают они где?

– Преимущественно у нас в сумках. Или в карманах…

– Секундочку, – прервала нас Алиция. – Я не могла найти своего, помнишь?

Г-н Мульгор сразу заинтересовался, где Алиция хранит сумку. В конце концов установил, что сумочка Алиции стояла вчера как обычно в передней, на комоде. Вынуть из нее ключ, сделать оттиск и положить обратно можно было запросто. С таким же успехом эту операцию можно было произвести у нее на службе. Отправляясь, например, на завтрак, Алиция оставляла сумочку на столе.

Алиция ужасно расстроилась:

– Значит, у кого-то есть ключ от моего дома? Что же теперь, менять замки? Одуреть можно! Может, все-таки какое-нибудь окно было открыто?…

– Сейчас проверим! – разволновалась Зося и сорвалась с места.

Мы двинулись обходить дом, поочередно отворяя все двери и проверяя окна, и наконец добрались до комнаты, из которой вел вход в ателье.

– Ну вот, – сказала Алиция удовлетворенно. – Какое счастье!

Двери из ателье в сад были открыты настежь.

– Холера! – расстроилась Зося.

– Не огорчайся, – утешила ее Алиция. – Я даже рада. Чертовски не хотелось бы менять замки!

Мы вернулись обратно к столу и продолжили беседу. Эльжбета привела Казио в одиннадцать. Посадила на диван, дала какой-то журнал и пошла мыть голову. Казио сидел спокойно и не мешал, что ее несколько удивило. Теперь уже не удивляет.

– Ради бога, ищи письмо! – потребовала я, когда г-н Мульгор наконец ушел, а Эльжбета, Зося и Павел пошли спать. – Если ты его не найдешь в ближайшее время, это плохо кончится!

– Что, прямо сейчас? – возмутилась Алиция. – Три часа ночи! Мне утром на службу!

– По такому поводу можешь и опоздать: не советую слишком тянуть, разве что хочешь избавиться еще от пары друзей. И от себя в том числе.

– Думаешь, он и дальше будет продолжать в том же духе? – удивилась Алиция и открыла стоящий у стены сундук для постели.

– Уверена, что на этом не кончится. Разве что его поймают… Ты что, надеешься найти письмо здесь?

Алиция рылась между подушками и пледами.

– Не знаю. Во всех разумных местах я уже искала. Кто-нибудь мог убрать его вместе с постелью. В этом доме все все убирают…

На всякий случай я сама заглянула в сундук, но никаких писем там не обнаружила. Алиция добралась до самого дна, нашла коробку спичек, запихнула все обратно и начала медленно закрывать крышку.

– Так, подумаем. Зося отпадает, но Павел?… Молодежь теперь такая странная… Может быть, это такая шутка? Твои дети как?

– Благодарю, здоровы. Убийств они до сих пор не совершали, если ты это имеешь в виду, и в ближайшем будущем, по-моему, ничего такого не планируют. Шутят иначе.

Алиция пожала плечами, тяжелая крышка сундука выскользнула у нее из рук и захлопнулась с пушечным грохотом. Минутой позже на пороге появилась Зося в пижаме, с бледным лицом и безумными глазами.

– Что случилось? Кто-то стрелял?!

– Ничего, это я, – вздохнула Алиция. – Я разбудила тебя? Извини. Ищу письмо от Эдека.

– Боже мой, – сказала Зося, хватая ртом воздух, – в этом доме можно с ума сойти!

– Бери пример с Эльжбеты, – посоветовала я.

– Эльжбета! – фыркнула Зося. – В Эльжбету можно стрелять из пулемета… Она без нервов!

– Тем более бери с нее пример.

– Поищи на кухне, – предложила я без особой надежды. – Если уж искать в дурацких местах, то последовательно.

Заодно решили сварить кофе. Алиция надумала вообще не идти на службу, признав, что два убийства подряд, даже если одно из них не совсем удачное, достаточное оправдание.

Алиция погасила огонь под чайником и всыпала нам по две ложки кофе в чашки. Я думала о своем.

– Если серьезно, – сказала она, садясь за стол, – кто из них на самом деле мог это сделать? Эва кажется мне вполне возможной кандидатурой.

– Почему? Зачем ей, к дьяволу, убивать Эдека? Видела его первый раз в жизни!

– Второй, – поправила Алиция. – Первый раз они встречались в Варшаве. Привозила ему от меня кисточки для бритья.

– И это произвело на нее такое впечатление, что при следующей встрече сразу его укокошила?

– Дура. Могла сделать какую-нибудь глупость. Была одна без Роя… Эдек об этом узнал…

– С таким же успехом его мог убить Рой. Чтобы не болтал. От любви к Эве.

– Теоретически это возможно. Никогда бы не подумала, что датчанин может до такой степени влюбиться, – добавила Алиция задумчиво.

– Эва очень хороша, – буркнула я. – Меня бы это не удивило. И не такое совершали ради прекрасных дам. Никак только не могу вообразить, что она могла сделать в Варшаве. Кстати, ты в холодильнике искала?

– Холодильник – это уж слишком! – запротестовала Алиция, но встала и открыла дверцу. – Ничего тут нет. Я тоже себе не представляю. Ведь не хахаль же? Кто теперь убивает из-за хахаля?! Кто там еще остается?

– Анита. Кроме нас, только она.

– Она бывала в последнее время в Польше?

– В Польше не появлялась почти год. Но могла что-то натворить и два года назад. Она знала Эдека?