Счастливого Рождества! - Сьюзен Мейер

– Ну конечно, – ответила Кассандра, забирая стопку белья с кровати, где ее оставила горничная.

Она направилась в ванную, размышляя о том, что, хотя она почти ничего и не сказала, горничная может сделать из разговора какие угодно выводы. Кассандра решила раздавить все подозрения в зародыше.

– Мистер Кейн не ожидал, что я возьму с собой Кэнди, – объяснила она. – В последнюю минуту я решила, что не могу пропустить первое Рождество моей дочери. Он вовсе не разозлился. Просто мы оба устали в дороге. Мало того, что у Кэнди вещей больше, чем у шестерых взрослых, но и весь полет она плакала. Кэнди – не лучший попутчик, – добавила Кассандра, выходя из ванной.

– Чепуха, – сказала пожилая женщина. – По-моему, девочка просто прелесть. Только посмотрите на нее. – Она провела морщинистым пальцем по мягким волосам Кэнди. – Она восхитительна.

– Да, согласна, – подтвердила Кассандра, глядя на розовые щечки и бархатную кожу девочки. Волосы Кэнди спутались, на щеке был красный след от пуговицы на пальто Кассандры, и все же ребенок был очень хорошенький. – Трудно поверить, но мистер Кейн в отличие от нас не находит ее восхитительной.

Горничная с любопытством взглянула на Кассандру.

– Вы всегда зовете его мистером Кейном?

– Да нет, – ответила та, помимо своей воли вспоминая сотню имен, которыми называла Гейба за этот год, особенно тогда, когда его пирушки будили Кэнди. – Просто я отношусь к нему с уважением.

– К черту, – усмехнулась горничная. – Со мной вы можете быть откровенны.

Кассандра, не найдя эту мысль мудрой, посмотрела на белье.

– Вы собирались застелить кровать?

– Да, но вы меня отвлекли, – сказала горничная, не отрывая взгляда от спящей девочки. – Кому-то из нас придется подержать малышку на руках.

– Справедливо, – согласилась Кассандра, радуясь тому, что не надо больше обсуждать личность Гейба Кейна. – Посидите с Кэнди в том кресле у окна, а я застелю кровать.

– Ваше предложение мне по душе, – сказала пожилая женщина, сверкнув глазами. – Моим ногам отдых не повредит.

Кассандре очень хотелось спросить у бедняжки, сколько лет она работает у Кейнов и как долго еще собирается работать, но она решила воздержаться.

– А почему бы вам не рассказать о себе, пока Гейб переносит ваши сумки?

Сумки представляли лишь половину багажа. Детские вещи даже перечислить было трудно, и думать об этом Кассандре хотелось не больше, чем вести откровенный разговор со служанкой. Но в настоящий момент разговор был меньшим из двух зол. К тому же вопрос сам по себе казался безобидным.

– Я из Пенсильвании.

– Вы работаете вместе с Гейбом?

– Нет. Я живу в доме, принадлежащем его компании.

– Понятно, – тихо проговорила горничная.

Кассандра покачала головой.

– Нет, не думаю. Я начала встречаться с ним вовсе не потому, что он является владельцем дома, в котором я живу. Видеться с ним я начала потому, что он сам захотел этого, – сказала она, подумав, как легко сочинять сказку, опираясь на действительные факты. – А дальше все как-то получилось само собой, – добавила она, решив, что так будет проще. И им, возможно, удастся выпутаться, даже несмотря на Кэнди, если только Гейб отбросит упрямство и согласится выслушать ее, чтобы договориться о линии поведения.

– Подумать только. – На горничную, похоже, это произвело впечатление. Но она тотчас же улыбнулась. – Сказать по правде, я удивлена, что старый волокита привез вас сюда. Он никогда прежде не приглашал к родным своих подружек. Как я понимаю, он их стыдится. Больше того, я по-настоящему поражена, что он встречается с женщиной, не только имеющей голову на плечах, но и настолько тактичной, чтобы освободить старуху от необходимости застилать для нее кровать.

Изумленная Кассандра широко открыла глаза.

– Не говорите о нем так.

Горничная захлопала в ладоши.

– О черт, я считаю, что все должны иметь право высказывать вслух свое мнение. Гейб не уважает женщин вообще, – простосердечно добавила она. – Если бы вы видели его подружек, наверняка согласились бы с этим.

Не желая подходить к этой теме и на пушечный выстрел, Кассандра нахмурилась. Горничная лукаво взглянула на нее.

– Вы ведь видели некоторых женщин, с которыми он встречался, не так ли?

Кассандра поморщилась.

– Ужасные, правда?

– Вовсе нет, – начала было Кассандра, тщетно пытаясь придумать какой-нибудь комплимент Гейбу, но вдруг остановилась. Эта старуха только что призналась, что Гейб никогда раньше не привозил в Джорджию своих подружек. Кассандра первая. Значит, горничная ничего не может знать о женщинах, с которыми он встречается.

И тут же Кассандра сообразила, что бабушка Гейба, наоборот, должна знать о его подругах, хотя бы по поездкам в Пенсильванию. Она плюхнулась на кровать. О Боже!

В это самое мгновение дверь спальни распахнулась.

– Во имя всех святых, – проворчал запыхавшийся Гейб, затаскивая в комнату манеж, – удивлен, что вы не захватили с собой ковер...

Сначала он заметил только Кассандру, но затем его взгляд упал на бабушку, сидящую в кресле у окна со спящей Кэнди на руках.

– Бабуля!

– Не подлизывайся, – сказала пожилая женщина, передавая ребенка Кассандре. – Тебе придется объясняться не меньше четырех часов, молодой человек, – добавила она, поднимаясь с кресла. – Что это за мужчина, который сердится на свою подругу за то, что она не хочет расстаться с ребенком в его первое Рождество?

Гейб недоуменно посмотрел на Кассандру. Та широко раскрыла глаза, показывая, что сама не ожидала ничего подобного. Гейб улыбнулся. Женщины нашли общий язык.

– Я вовсе не против того, чтобы встретить вместе с Кэнди ее первое Рождество, – объяснил он. – Просто мне не хотелось портить праздник вам, привозя сюда ребенка.

Прежде чем Гейб успел понять, что происходит, бабушка стукнула его палкой под коленки.

– Вздор! Тебе меня не обмануть. Я все вижу. Даже если бы я не знала, что ты взъелся на бедняжку Кассандру за то, что та взяла с собой Кэнди, я обо всем бы догадалась, видя, как ты втащил сюда детские вещи.

Она сделала долгий вдох, и тут Гейб вспомнил, что эта оживленно разговаривающая женщина доживает последние дни. Весь этот приезд был затеян для того, чтобы бабушка была счастлива. Нельзя с ней спорить, перечить ей.

– Принеси свои извинения, – приказала бабушка.

Гейб послушно обернулся к Кассандре.

– Прости, – сказал он и вдруг понял, что говорит искренне.

Мало того, что его подчеркнутое молчание было несправедливо, девочка, спящая на руках у Кассандры, вовсе не так уж плоха. Конечно, плачет она громко, вспомнил он перелет из Пенсильвании, но и только.