Горе от ума? Причуды выдающихся мыслителей - Рудольф Баландин

Психических отклонений в детстве и юности у него не отмечалось. Родился он в Забайкалье, в семье купца первой гильдии, с отличием окончил в Москве гимназию, хорошо учился на медицинском факультете университета, работал во Временной (2-й Градской) больнице ординатором. Писал научные статьи преимущественно по гигиене и санитарии. Осенью 1876 года оформился на Черноморский флот младшим судовым врачом, участвовал в русско-турецкой войне.

Ужасы войны, выпивка и временами употребление наркотиков сказались на его состоянии. У него начались психические срывы, он пытался совершить самоубийство, бросившись в море. Его поместили в лечебницу.

Выздоровев, он женился в 1878 году на медсестре Елизавете Карловне Фреймут. С 1881 года он работал старшим ординатором в психиатрической лечебнице св. Николая в Петербурге. Был трудолюбивым, внимательным к окружающим, проводил научные исследования.

Были опубликованы и две его философские работы: «Современный монизм» и «Общепонятные психологические этюды». Он утверждал единство материи и сознания, признавая реальность внешнего мира. По его словам, «мы не можем смотреть на психическую жизнь иначе, как на часть общей жизни, и, следовательно, должны признать психическую деятельность, свойственную в большей или меньшей степени всем живущим существам животного мира… Мысль есть функция мозга».

Последнее утверждение требует дополнения. Сам по себе мозг не может создать мысль. Он её производит только после обучения. Тем более, когда эта мысль выражена словом.

Кандинский вёл большую практическую и теоретическую работу, в частности по судебной психиатрии. От переутомления у него бывали бредовые видения. Он и сам их вызывал, проводя опыты над собой.

В процессе этих опытов он всё чаще применял наркотики, главным образом опий. Возможно, у него возникла наркотическая зависимость, хотя он убеждал себя, что это всего лишь неизбежные последствия научных экспериментов. (Обычно рассудок подчиняется эмоциям и старается оправдать даже неблаговидные поступки.)

«О благодатный, нежный и всесильный опиум! Ты, проливающий целительный бальзам в сердце бедняка и богача, утоляющий боль ран, которые никогда не зарубцуются, и муки, которые вызывают бунт духа. Красноречивый опиум!.. Ты, только ты даёшь человеку эти сокровища, ты обладаешь ключами рая, о благодатный, нежный всесильный опиум!»

Так писал английский писатель Томас Де Квинси в повести «Исповедь англичанина, употреблявшего опиум» (1821). Для него наркотический рай со временем стал адом. Его стали посещать страшные видения, он испытывал физические муки. Возможно, нечто подобное происходило с Кандинским. Он чувствовал, что сходит с ума.

Со временем было всё труднее справляться с болезнью. Чувствуя приближение одного из приступов, Виктор Хрисанфович принял смертельную дозу опия и лег на диван, читая повесть Льва Толстого «Казаки»…

В истории психиатрии он остался самым необычайным учёным: одновременно пациентом, врачом и исследователем болезни. «Имея несчастье, – писал он, – в продолжение двух лет страдать галлюцинаторным помешательством и сохранив после выздоровления способность вызывать известного рода галлюцинации по произволу, я, естественно, мог на себе самом заметить некоторые условия происхождения чувственного бреда».

После его смерти жена его Елизавета Карловна позаботилась об издании двух его работ и покончила с собой. Детей у них не было.

В научной статье он представил себя так: «Мих. Долинин, 38 лет от роду, бывший артиллерийский офицер, а потом военный врач, был болен галлюцинаторным первично-бредовым психозом (paranoia hallucinatoria); болезнь имела сначала подострый характер, но потом получила более хроническое течение. Он был так любезен, что устно сообщил мне массу любопытных наблюдений как относительно слуховых галлюцинаций, так и относительно различного рода псевдогаллюцинаторных явлений.

Впоследствии Долинин с большой готовностью отдал себя в моё распоряжение для некоторого рода маленьких экспериментов; именно, угощая его по временам, на ночь или в течение дня, опием или экстрактом индийской конопли, я вызывал у него очень живые, так называемые гипнагогические галлюцинации и потом получал от него подробное изложение сделанных им в это время наблюдений. Путём таких экспериментов нам удалось довольно порядочно изучить те галлюцинаторные и псевдогаллюцинаторные явления, которые бывают испытываемы многими здоровыми людьми в состоянии, переходном от бодрствования ко сну.

Вследствие новых умственных эксцессов, может быть, частью и под влиянием вышеупомянутых опытов искусственного вызывания псевдогаллюцинаций и галлюцинаций (между прочим Долинин по собственной инициативе добился одно время умения произвольно вызывать у себя галлюцинации слуха, по характеру совершенно однородные с теми непроизвольными слуховыми галлюцинациями, которыми он страдал во время болезни), у Долинина в начале 1883 года без всяких особенных причин внезапно вспыхнуло острое галлюцинаторное расстройство со смешанным бредом преследования и величия».

Другим пациентом психиатрической лечебницы, на которого не раз ссылался Кандинский, был бывший врач Лашков. По-видимому, и в этом случае было наблюдение над самим собой. Вот один из примеров описания:

«Коллега Лашков во время своей болезни был постоянно мучим галлюцинациями слуха и осязания и, кроме того, имел обильные псевдогаллюцинации, в особенности в сфере зрения. Однажды он вдруг услыхал между голосами своих преследователей (“из застенка”) довольно громкий голос, который настойчиво и медленно, с раздельностью по слогам, произнес: «пе-ре-ме-ни под-данство!» Поняв это внушение так, что у него единственное средство к спасению – перестать быть подданным русского царя, больной на минуту задумался, какое подданство лучше, и решил, что всего лучше быть английским подданным.

В этот самый момент он псевдогаллюцинаторно увидал в натуральную величину льва, который, на секунду явившись перед ним, быстро забросил свои передние лапы ему на плечи; прикосновение этих лап живо почувствовалось больным в форме довольно болезненного местного давления (галлюцинация кожного чувства). Вслед за этим явлением “голос из простенка” сказал: “Ну, вот тебе лев… теперь ты будешь императорствовать”.

Тогда больной вспомнил, что “лев есть эмблема Англии”. Образ льва явился перед Лашковым весьма живо и отчётливо, однако больной очень хорошо чувствовал, что видит льва, как он сам после выразился, “не телесными, а духовными очами”. Поэтому он нимало не испугался льва, несмотря на то что ощутил прикосновение его лап. Путём соображения больной пришел к убеждению, что льва ему “нарочно показали, с целью дать понять, что с этого момента он будет под покровительством английских законов”. Если бы лев явился Лашкову в настоящей галлюцинации, то больной, как он сам говорил мне по выздоровлении, сильно испугался бы и, может быть, даже закричал бы или бросился бежать. Если бы лев был простым зрительным образом, то Лашков не придал бы ему, как продукту собственной фантазии, никакого отношения к галлюцинаторным голосам, в объективном происхождении которых он в то время был твердо убеждён».

Подробный анализ собственных видений и наблюдения за больными привел его к обоснованию явления псевдогаллюцинации.

По его словам, галлюцинация – это возбуждение «центральных чувствующих областей» мозга, не зависящее от внешних впечатлений. Возникает «чувственный образ, представляющийся в восприемлющем сознании с таким же самым характером объективности и действительности, который при обыкновенных условиях принадлежит лишь чувственным образам, получающимся при непосредственном восприятии реальных впечатлений».

Псевдогаллюцинации проецируются не во внешнем пространстве, а во внутреннем: слышатся голоса как бы «внутренним слухом», видения воспринимаются «умственным взором».

Галлюцинации для больного – это сама действительность. А псевдогаллюцинации переживаются как субъективное явление. Обычно больной не перестаёт ощущать себя в текущей реальности. Так, Лашков не испугался мнимого льва, хотя чувствовал прикосновение его лап.

В отличие от воспоминаний, псевдогаллюцинации ярки, отчётливы, а образы являются в мельчайших деталях стойко и непрерывно. Эти явления возникают и пропадают независимо от воли больного.

Часто они носят навязчивый характер. Больные жалуются, что им «насильно показывают картины», «вызывают звучание мыслей»; что они «действуют помимо воли языком, говорят слова, которые не хотели произносить», а «руками, ногами, телом кто-то действует». Происходит отстранение от своей личности. Больные чувствуют, будто «забирают их мысли и включают другие».

В одном из бредовых состояний Кандинский вообразил себя лидером китайской революции, направленной на установление в стране конституции. Он был главой партии, куда входили некоторые государственные деятели и просвещённые мандарины. С простым народом из разных слоёв общества он общался телепатически, чувствуя их мысли и чаяния.