Виридитерра: начало пути - Тери Ли

– Я, Ройван, убил его!

Ноа редко показывал окружающим свои чувства. Он редко плакал, еще реже смеялся. Жизнь, в которой у него была только Нея, научила его не делиться с окружающими своими проблемами, переживая их глубоко внутри себя. Но наступают такие моменты, когда сдержаться не удается. Слезы хлынули из его глаз, когда увидел высокого незнакомого беловолосого мужчину. Парень увидел бледное лицо своей матери, покоящееся на плече у него, ее грустные глаза и испуг в них, когда она заметила Ноа. Тонкие длинные пальцы Неи впились в плечи мужчины, и женщина одними губами пробормотала сыну: «Беги».

И ужас с паникой охватили Ноа, когда маленькая струйка крови стекала по губам Неи, а на полу начала разрастаться лужа ярко-алой крови. Кровь матери заливала белую плитку и небольшой коврик у раковины, а Ноа не мог даже оторвать взгляда от ее глаз. Женщина по инерции дернулась, давясь кровью, и что-то тихо прошептала мужчине на ухо.

Но так ведь не бывает, чтобы жизнь настолько быстро покидала чье-то тело, но Ноа инстинктивно понимал, что все дело в слабом белом свечении между Неей и незнакомцем. Оттого мама так скоро и ослабла. Оттого так быстро и разжались ее тонкие пальцы, сжимающие плечи убийцы, потухли прекрасные голубые глаза. В мгновение ока потерявшая силы Нея с глухим стуком оказалась на земле, соскользнув с плеча мужчины. Ее пальцы другой руки тоже разжались, и в раскрытой ладони заблестел старый медальон, изображающий черного орла, схватившего змею.

Ноа стоял, словно вкопанный. В этот момент для него время остановилось. Не было сил что-либо делать, не было сил о чем-либо думать. Он просто смотрел на свою такую красивую мать, которая теперь лежала на полу в луже собственной крови. Так не бывает. Нет, нет, нет! Только не с ним, не с ней, не…

Энгстелиг подлетела к нему через секунду. Но убийца успел обернуться и Ноа заметил – навсегда запомнил – его лицо. Злые глаза мужчины смотрели прямо на парня. Он на секунду замешкался, и этого времени хватило. Энгстелиг ловким движением сняла перчатку. Затем, так же быстро она выхватила свой кинжал, и полоснула себя по руке. Как только ее кровь соприкоснулась с металлом, он неожиданно принял другую форму. Теперь он выглядел как огромная алебарда, которая была вдвое больше самой Энгстелиг. Женщина рассекла ею воздух и с тяжелым стуком ударила по полу. Дом весь загудел, и из пола буквально выросла железная стена, отгородившая Ноа с Энгстелиг от мужчины. Однако Ноа успел заметить, что незнакомец упал на колени, но Энгстелиг, грубо схватив его за локоть, потащила Ноа к выходу. Они бежали по знакомым улицам, постоянно петляя и не сбавляя скорость, но для Ноа все было словно в тумане.

Внезапно парень остановился и дернул руку женщины на себя.

– Мы должны вернуться за ней, фрау Энгстелиг! – вскрикнул Ноа.

– Нет времени, дурной мальчишка, – буркнула она и, вновь схватив Ноа за руку, потащила за собой. – Твоя мать выиграла для нас необходимое время, а моя стена не сможет его долго сдерживать.

– Почему вы так говорите, словно она должна была отвлечь этого чело… – по взгляду Энгстелиг Ноа все понял без слов. – О боже… неужели вы… Да как вы могли так поступить? Как?.. – в ярости парень стал задыхаться.

– Спи долго, спи крепко, мой мальчик, – прозвучал мягкий и вкрадчивый мужской голос.

В ту же секунду Ноа почувствовал невероятную и неприятную тяжесть во всем теле. Это чувство было очень странным, словно кто-то говорит ему, что Ноа устал, заставляет чувствовать это, проникая в каждую клеточку тела. От этого ощущения внезапно действительно очень сильно захотелось спать. Его веки будто налились свинцом, и хоть внутренне парень протестовал – ему столько еще нужно было высказать этой женщине, – сон сморил его. Ноги Ноа подкосились, и юноша упал бы, если бы в этот самый момент его не подхватил темнокожий мужчина в очках. Из-за его спины выглянула полная девушка и заинтересованно посмотрела на потерявшего сознание Ноа.

– Спасибо, Франциск, – выдохнула раздраженная Энгстелиг. – Он начал меня утомлять.

– Всегда пожалуйста, фрау Энгстелиг, – ответил мужчина бархатным голосом. – Но, полагаю, у нас нет времени на разговоры, нужно спешить.

– Ты прав, – отозвалась женщина и, взглянув на Ноа, еще тише добавила: – Ты чертовски прав.

Глава 2

Ноа проснулся от того, что карт – это на Виридитерре что-то вроде дилижанса – наехал на кочку. Парень чувствовал себя таким отдохнувшим, впервые за много дней его не мучил кошмар, поэтому он даже не сразу вспомнил о событиях, произошедших несколько дней назад.

Но осознание пришло к Ноа, как только он, сладко потягиваясь, открыл глаза и увидел перед собой ту самую одноглазую женщину. Обрывки воспоминаний сразу всплыли в сонной голове мальчика. На глаза навернулись слезы, когда он понял, что единственный человек, которого он любил, теперь мертв. И Ноа не знает ровным счетом ничего. За что убили его мать? Почему эта Энгстелиг ничего не сделала? Да и где он, черт подери? Вопросов у него теперь больше, чем обычно. Например, кто настолько жесток, чтоб убить и как можно быть таким расчетливым, чтобы просто ждать, пока один убьет другого, ну или что за медальон зажимала в руке его мать?

А эта проклятая женщина сидела прямо напротив него за столом и как ни в чем не бывало разбирала почту! Энгстелиг даже не подняла на него глаз, когда он медленно сел и впился в нее взглядом. Женщина была спокойна, как будто ничего вовсе и не произошло. Парень вновь и вновь прокручивал в голове их первую встречу и не понимал, как он мог довериться ей, почему даже не попытался спасти свою мать. Осознание собственной трусости тяжелым грузом легло на его плечи, и он теперь не понимал, кого больше винит в смерти Неи: Энгстелиг или все же себя. Энгстелиг ее бросила, а Ноа ничего не смог сделать.

К тому же, что это эта была за чертовщина? Как в одночасье из пола выросла огромная железная стена? Это же не поддается никаким законам логики. Железные стены не вырастают откуда не возьмись, единорогов не существует, а зубы из-под подушки забирают родители, а не Зубная фея. Это знает каждый.

В голове у парня образовалась каша из вопросов и обрывков воспоминаний. Ноа только открыл было рот, чтобы наконец узнать все,